На этот раз Софья Витовтовна действительно оказалась на краю гибели. Бегущий князь нисколько о ней не заботился. По февральским дорогам княгиню везли в закрытой повозке. Когда лошади вязли в глубоком снегу, приходилось выбираться на мороз и долго стоять на ледяном ветру. Спать ложились только в низких прокопченных крестьянских избушках, отапливаемых по-черному. При этом Дмитрий обращался с восьмидесятилетней женщиной очень грубо, виня ее во всех своих несчастьях и бедах. В ответ он не слышал ни слова. Гордая литовка не считала нужным разговаривать с побежденным врагом. Она мечтала только об одном — выдержать тяготы и испытания и вновь увидеть горячо любимого сына, внуков и невестку. Эта мечта придавала ей силы, старческое тело согревала огненная кровь отца Витовта, никогда не ведавшего страха и уныния.
Судьба матери очень беспокоила Василия Васильевича. Решив во что бы то ни было добиться ее освобождения, он отправил к Шемяке боярина Кутузова с грамотой следующего содержания: «Брат Дмитрий! Какая тебе честь и хвала держать в неволе мать мою, а твою тетку? Ищи для меня более подходящую месть за то, что я сел на великое княжение и прогнал тебя».
Беглец и сам понял, что взял в заложницы не то лицо. Путешествовать с великой княгиней было хлопотно и трудно.
Кроме того, все осуждали его за грубое обращение со старой и немощной женщиной, авторитет его стремительно падал. После трезвых размышлений он решил отпустить Софью Витовтовну в Москву. В конце февраля боярин Михаил Сабуров с почетом проводил великую княгиню до Троице-Сергиева монастыря, где ее ждала московская свита во главе с самим великим князем.
Весь долгий путь домой Софья Витовтовна молила Бога только об одном — чтобы он дал ей силы дожить до страстно желаемого свидания. Василий Васильевич, казалось, услышал горячую мольбу матери и выехал ей навстречу.
Они свиделись в самом святом на Руси месте — Троице-Сергиевом монастыре. Никто без сострадания и жалости не мог смотреть на них: искалеченный, рано постаревший слепой сын и дряхлая, измученная бесконечными невзгодами мать. Несомненно, оба пролили немало слез печали и радости в объятиях друг друга, а потом истово молились у раки святого Сергия.
В Москве Софью Витовтовну ждала еще более теплая встреча. Множество москвичей радостно приветствовали великую княгиню. В Кремле ей вышли навстречу Мария Ярославна с сыновьями — семилетним Иваном и шестилетним Юрием. Малютка Андрей остался под присмотром мамок и нянек. Было ясно, что род Василия Темного не погибнет. Сыновья продолжат его дело.
Поначалу Василий II хотел наказать своих коварных и жестоких родственников и даже пошел с войском к Галичу, где укрылись Дмитрий Шемяка и Иван Можайский.
Но потом под давлением матери и духовенства решил их простить. Софья Витовтовна боялась, что слепой сын окажется в ловушке и вновь лишится всего, ведь в бою ему пришлось бы полагаться только на своих воевод.
На радостях опальные князья пообещали вернуть похищенные в Москве казну, иконы, дорогие кресты, древние грамоты и убранство великих княгинь. Они даже согласились отдать свои уделы великому князю, лишь бы он сохранил им свободу. В покаянной грамоте Дмитрия Юрьевича говорилось: «Ежели преступлю обеты свои, то лишусь милости Божией и молитв святых угодников земли нашей, митрополитов Петра и Алексия, Леонтия Ростовского, Сергия, Кирилла и других. Не будет на мне благословения епископов русских».
Однако и на этот раз Шемяка слукавил. Несколько лет он строил козни против Василия Темного, укрываясь в северных городах. Но никто из русских князей уже не хотел его поддерживать. Для простых людей он оставался лишь беззаконником и узурпатором.
Дело кончилось тем, что в интересах страны великий князь решил окончательно расправиться со своим противником. По его приказу верные люди подкупили повара Шемяки, и тот отравил своего господина. Это произошло в июле 1453 года, когда Софьи Витовтовны уже не было в живых.
Слепому Василию Васильевичу было, конечно, очень трудно управлять страной и возглавлять войско. Поэтому его глазами и главным помощником вскоре стал старший сын Иван. Уже в десять лет юному княжичу пришлось самостоятельно водить полки для защиты муромских и нижегородских земель от казанских татар.
С 1449 года во всех официальных документах Иван стал именоваться соправителем отца и великим князем. Это заранее закрепляло за ним право на отцово наследство и старшинство среди остальных русских князей.
По мере сил помогала сыну и Софья Витовтовна. В 1451 году ей даже пришлось вместе с новым митрополитом Ионой возглавить оборону Москвы от нападения золотоордынского царевича Мазовши.
Умирающая Золотая Орда все еще пыталась восстановить свою власть над русскими землями и заставить великого князя платить дань. Поэтому под знаменами Мазовши собралось довольно большое и разношерстное войско. Быстрыми темпами оно направилось прямо к Москве.
Василий II попытался было остановить Мазовшу на Окской переправе, но обнаружил, что силы противника во много раз превышают его собственные. Тогда он решил со старшим сыном отправиться за Волгу, чтобы там собрать городовые дружины. Жену с младшими детьми и Софью Витовтовну он хотел отвезти в более безопасный Углич.
Но престарелая великая княгиня твердо заявила, что бегать, как заяц, больше не станет, последними днями жизни не дорожит и потому останется в Москве. Она напомнила сыну, что, оказавшись без твердого руководства, москвичи могут предаться панике, и это сыграет на руку врагу. Тогда на общем совете было решено, что помогать Софье Витовтовне будут митрополит Иона и внук Юрий, которому исполнилось уже десять лет. Подражая старшему брату Ивану, он хотел быть взрослым.
Решение великой княгиня оказалось исключительно верным. После отъезда Василия Васильевича с семьей в городе никакого волнения не произошло. Каждый горожанин занял свое место на кремлевской стене и приготовился к обороне.
2 июля появились татарские полчища. Они зажгли посады и начали осаду Кремля. Защитники города оказались в тяжелом положении — дым от пожарищ застилал им глаза, а разносимые ветром искры могли поджечь кремлевские строения. Но мужественная Софья Витовтовна распорядилась так: женщины и дети должны тушить все возгорания, а мужчины-воины — совершить вылазку под покровом дыма и гари и первыми нанести удар врагу. Это было определенным новшеством в тактике обороны, поскольку раньше осажденные предпочитали отсиживаться за крепкими стенами.
Ордынцы не ожидали от москвичей решительных действий и оказались не готовы к сражению. С наступлением темноты они предпочли отступить к своему лагерю, однако и там не нашли покоя. По приказу Софьи Витовтовны их обстреляли из дальнобойных пушек и пищалей с высоких крепостных стен. Напуганные кочевники побросали все свое добро и кинулись бежать. Некоторые даже подумали, что на них напало войско самого великого князя.
На следующий день москвичи вновь приготовились к битве, но кругом было тихо и пустынно.
Вскоре лазутчики донесли, что в лагере Мазовши никого нет, только телеги с пожитками. Радостное известие вызвало в городе бурное ликование, все славили Бога и великую княгиню с маленьким внуком. Победу сочли необычайным чудом.
Софья Витовтовна тут же отправила гонца к сыну, который находился в районе Дубны. Для слепого князя московская победа стала подарком судьбы. Счастливый, он вернулся домой, воздавая хвалу Богу и всем святым.
Москвичам, которые жили на посаде и лишились жилищ, он сказал так: «Бог наказал вас за мои грехи. Но не унывайте, я стану вашим отцом и восстановлю ваши дома из пепла, не пожалею казны для бедных!»
Прямо на пепелище был устроен веселый праздник. Великий князь угощал всех медами и пивом из своих погребов.
Потом во дворце начался роскошный пир для бояр, воевод и простых воинов. Все защитники получили от Василия II богатые дары. Имена отличившихся называла Софья Витовтовна.
В последние годы жизни главной радостью престарелой великой княгини были внуки. В 1451 году ее навестил совсем уже взрослый сын дочери Анастасии Семен (с 1454 года он будет самостоятельно править Киевом).
Семья Василия Васильевича росла, и бабушка нянчилась то с Семеном (родился в 1447 году), то с Борисом (родился в 1449 году), то с Анной (родилась в 1451 году), то с Андреем (родился в 1452 году). Мария Ярославна, конечно, была не в силах позаботиться обо всех самостоятельно и очень нуждалась в помощи и советах свекрови.
Отметив восьмидесятилетие, Софья Витовтовна стала готовиться к смерти, ведь в то время мало кто доживал до таких преклонных лет. Больше всего княгине хотелось видеть будущее престола, борьбе за который она и ее сын отдали много лет, сил и здоровья. Поэтому по просьбе Софьи Витовтовны решили ускорить свадьбу наследника Ивана, уже давно обрученного с тверской княжной. При этом никого не смутило, что жениху было только двенадцать лет, а невесте — десять.
В начале июля 1452 года юная княжна в сопровождении родственников прибыла в Москву. Первыми ее встретили Мария Ярославна и Софья Витовтовна, до свадьбы взявшие под свою опеку будущую великую княгиню.
Наконец 4 июля в Успенском соборе молодых обвенчали. С этого времени Иван стал считаться взрослым мужчиной, способным заменить отца в любых делах.
Глядя на рано повзрослевшего внука, Софья Витовтовна радовалась, что у великокняжеского престола есть достойный наследник. А значит, ее жизнь, полная борьбы, лишений и невзгод, не прошла даром. Все враги ее сына побеждены, а многие даже успели истлеть в могилах.
Осознание выполненного долга и завершенности мирских дел навели великую княгиню на мысль постричься в монахини.
Вскоре ее домом стал кремлевский Вознесенский монастырь, а новым именем — Синклитикия, что в переводе с греческого означает светоносная. Возможно, это редкое имя новая монахиня выбрала не случайно. Ей хотелось быть светом для слепого, погруженного во мрак сына.