Однако жизнь некогда неутомимой и энергичной великой княгини подошла к концу. На восемнадцать лет пережив своего мужа Василия I, она скончалась 15 июня 1453 года.
В летописи о смерти Софьи Витовтовны сказано так: «Июня в 15 день преставилась великая княгиня Софья, и положена в тот же день в храме монастыря Вознесенья, где и свекровь ее Евдокия была похоронена».
Самые горькие слезы над гробом матери лил слепой Василий Васильевич. Ведь он вырос и возмужал под ее надежной опекой, опытным руководством; из слабого и безвольного юноши превратился в умелого воина и достаточно мудрого государя. Ей он был обязан победой над многочисленными врагами, сохранением отчины и великокняжеского престола.
Только на девять лет пережил мать Василий II. Долгие годы борьбы и увечье полностью подорвали его здоровье. В самом начале 1462 года какая-то неведомая болезнь стала истощать князя — тело худело, ноги и руки теряли силы. В народе этот недуг назывался «сухоткой» и лечился прижиганием больных мест.
Вот и Василий Васильевич повелел местным знахарям сделать на руках и ногах ожоги. Однако выздоровление не наступило, напротив, состояние князя ухудшилось. На месте ожогов образовались незаживающие, гниющие язвы, приведшие к заражению крови. 27 марта 1462 года в страшных мучениях Василий Темный скончался. Ему было только сорок семь лет. Но на этот раз за судьбу престола он мог не опасаться.
Твердой рукой двадцатидвухлетний Иван Васильевич уже давно держал бразды правления. У него самого подрастал наследник — Иван Молодой. Поэтому можно считать лишь данью традиции фразу завещания умирающего о том, что опекуном сына и вдовы должен стать польский король Казимир. Будущий великий государь всея Руси никому не позволил вмешиваться в свои внешние и внутренние дела. Но об этом наш следующий рассказ.
Следует признать, для своего времени великая княгиня Софья Витовтовна была выдающимся государственным деятелем и очень незаурядной женщиной.
Глубокий ум позволял ей находить в самых сложных ситуациях верные решения, тонкое политическое чутье редко подводило ее, мужественное сердце никогда не трепетало от опасностей, жизненные невзгоды лишь закаляли и воодушевляли на новую битву с многочисленными врагами. Она всегда была верной помощницей и советчицей сначала мужа, Василия Дмитриевича, потом сына Василия Васильевича. В укреплении и возвышении Московского княжества под их руководством была и ее немалая заслуга.
Духовная грамота Софьи Витовтовны, оставленная ею по примеру князей-мужчин, свидетельствует о том, что она считала главными ценностями в своей жизни.
Важнейшую из них — ящичек со святыми мощами и животворящий крест, подаренные греческими монахами, великая княгиня оставила горячо любимому сыну. Сноха Мария Ярославна получила икону в красивом окладе. Старший внук Иван был благословлен иконой Богородицы с пеленой, вышитой искусными мастерицами под руководством самой Софьи.
Икона Богоматери, но большего размера, досталась и внуку Юрию. Его бабушка, видимо, любила особо, поэтому и завещала ему все свои материальные ценности: дом в Кремле с житным двором, несколько построек за городом и даже ожерелье.
Не остались без подарков и остальные внуки. Андрей получил икону Козьмы и Демьяна, Борис — икону Федора Стратилата, самый маленький Андрей — два дубовых ящичка с мощами и крест.
Судя по завещанию, не было у Софьи Витовтовны ни браслетов, ни колец, ни дорогих головных уборов, ни шуб, ни ларцов с драгоценностями, ни золотой и серебряной посуды. Только иконы и ящички с мощами. Все принадлежавшие ей немногочисленные села она оставила церквям, но наказала сыну собрать на полях урожай, продать его, а вырученные деньги отдать в монастыри на помин ее души.
Рачительная хозяйка и любящая мать, она не хотела вводить сына в большие траты на похороны и даже своей смертью стремилась не причинять ему беспокойства.
Для составления завещания Софья Витовтовна позвала только духовных лиц: спасского архимандрита Трифона, симоновского архимандрита Геронтия, своего духовного отца архимандрита Феодосия и митрополичьего дьяка Ярлыка. Выполнение своей последней воли она доверила именно им, не желая под конец общаться со светскими лицами, столь переменчивыми в своих пристрастиях. Вероятно, кроме родственников, великая княгиня не имела близких людей и в своей повседневной жизни была достаточно одинока.
Возвращаясь к загадке завещания Дмитрия Донского, снова отметим, что он очень любил своих сыновей и хотел все оставить только им. Изменяя порядок престолонаследия, он не заглядывал далеко вперед и думать о будущих внуках не хотел.
Но Софья Витовтовна любила своего единственного из оставшихся в живых сына ничуть не меньше. Поэтому она сделала все возможное и невозможное, чтобы власть и владения московских князей достались ее ненаглядному Василию. Победив врагов-родственников, он ликвидировал их уделы и получил существенно большую территорию, чем была у Дмитрия Донского. Кроме того, он стал единоличным собственником земель столицы и ни с кем уже не делил главный город Руси.
Смертельная схватка у престола
Весной 1467 года по сложившейся традиции великий князь Иван Васильевич отправился в Коломну для проверки окских рубежей и подготовки к обороне, ведь лето было любимым временем для разбойничьих набегов степняков. Вдруг из Москвы прискакал гонец и сообщил, что его жена, великая княгиня Мария Борисовна, скоропостижно скончалась.
Это известие показалось великому князю очень странным: до отъезда жена выглядела вполне здоровой, цветущей молодой женщиной (ей было только двадцать пять лет). Прибыв в столицу, он обнаружил, что тело умершей невероятно распухло и не помещается в гробу. Даже свисавший поначалу покров не закрывал его.
Спешно похоронив жену в Вознесенском монастыре, Иван Васильевич приступил к расследованию. Оказалось, что незадолго до смерти Мария Борисовна попросила прислужницу Наталью Полуехтову отнести свой пояс к ворожее. Вероятно, молодую княгиню беспокоило, что после рождения сына в 1458 году у нее больше нет детей. С помощью колдуньи она хотела вернуть себе «дар чадородия». Но ворожба дала обратный результат: надев завороженный пояс, княгиня упала в обморок и вскоре скончалась.
Возможно, колдунья была подкуплена недругами Марии Борисовны или оказалась неискусна в своем деле. Сейчас даже трудно предположить, какое ядовитое вещество использовали, но, несомненно, очень сильное, поскольку пояс надевался на платье и с телом не соприкасался.
Иван Васильевич страшно разгневался и приказал прогнать всех Полуехтовых со двора. Ворожею, похоже, не нашли. Она исчезла в неизвестном направлении, узнав о смерти великой княгини.
Таким образом, в двадцать семь лет великий князь Иван III стал вдовцом, имея на руках девятилетнего сына Ивана, прозванного Молодым для отличия от отца.
Больше года вдовец оставался неутешен — с Марией он был обручен с детства и прожил в счастливом браке пятнадцать лет. Но потом по совету митрополита и бояр стал подумывать о новой женитьбе.
В феврале 1469 года в Москву прибыло посольство из Рима. Это было достаточно необычным явлением, поскольку тесных связей с католическими странами русские князья не поддерживали. Во время приема грек Юрий Траханиот передал Ивану III письмо от кардинала Виссариона. Великому князю предлагалось жениться на византийской царевне Зое Палеолог, племяннице двух последних императоров и дочери морейского деспота (правителя) Фомы.
Решив заинтересовать великого князя, хитрый кардинал отметил, что царевна уже отказала двум женихам, французскому королю и миланскому герцогу, из-за нежелания менять православную веру на католическую.
На деле, как полагали современники, возможные претенденты на руку Зои отказались от нее сами, узнав о ее непомерной толщине и отсутствии приданого. Но разве это могло стать препятствием для Ивана III? Тучность женщины на Руси всегда считалась признаком красоты, а приданым в великокняжеской среде обычно были небольшие подарки жениху (пояс и т. д.) и личные вещи невесты. Ценились лишь знатность и обширные родственные связи будущей жены.
В этом же отношении Зоя Фоминична Палеолог была исключительно подходящей кандидатурой для Ивана Васильевича, желавшего стать государем всея Руси и навсегда свергнуть золотоордынское иго. Своей знатностью она поднимала престиж мужа, а родственными связями могла способствовать установлению контактов со многими европейскими державами, потенциальными союзниками в борьбе с Ордой.
После визита Юрия Траханиота Иван III созвал совет, на который пригласил митрополита Филиппа, мать — Марию Ярославну, видных бояр. Сообща решили, что византийская царевна может претендовать на роль новой великой княгини. Дело со сватовством откладывать не стали и вскоре отправили в Рим посольство во главе с Иваном Фрязином, итальянцем, приглашенным в Москву для организации монетного дела. На родине его звали Джан Баттист Деллавольпе.
Миссия русского посольства оказалась успешной. Иван Фрязин был принят Римским папой и кардиналом Виссарионом, с которым довольно быстро договорился об условиях предполагаемого брака. Католики надеялись, что женитьба на Зое убедит
Ивана III присоединиться к Флорентийской унии и тем самым подчинит православное духовенство Римскому папе.
Русский посол был представлен Зое, получил ее портрет и «опасные» грамоты, позволяющие проезжать без всяких препятствий через католические страны.
В конце того же 1469 года Иван Фрязин вернулся в Москву. Портрет византийской царевны произвел на всех большое впечатление, ведь до этого никто не видел изображения людей в реальном облике. Летописцы даже назвали его иконой.
Внешность невесты, скорее всего, понравилась великому князю: огромные карие глаза, черные брови, нос с горбинкой, полный рот. Взгляд спокойный и твердый. Именно так выглядит византийская царевна на скульптурном портрете, воссозданном по ее останкам экспертом-криминалистом С. А. Никитиным. Правда, это изображение дает представление о женщине пятидесяти с лишним лет.