С Мелик-Пашаевым судьба вас плотно свела, а с таким вездесущим шоу-бизнес деятелем, как Юрий Айзеншпис были пересечения?
Никаких вообще. Он же сидел тогда, в годы нашего становления.
Александр Кутиков
Назвать Мелик-Пашаева соучастником ограбления квартиры Макара я не могу, потому что привык отвечать за свои слова. При этом сам Андрей вправе воспринимать ту ситуацию именно так, как он это делает. Эмоционально и морально я разделяю его позицию. Но делать какие-то выводы относительно Ованеса Нерсесовича не буду. Его никто не осудил, собственно, его даже и не привлекали к суду.
Он много провел денег мимо вас, называя устроителям концертов «верхушечный» гонорар за ваши выступления, о чем вы тогда не знали?
Я об этом не слышал. Но, вообще, когда команда существует по принципу «всем поровну», а в «Машине» во все времена было и есть именно так, работа на «верхушке», карается по законам и понятиям неформальных отношений. Были у нас администраторы, не стану называть их фамилий, которые позволяли себе подобные вещи. Но они долго и не задерживались. Вылетали с работы после первой же попытки, что-то себе скроить. Поступал ли так Ованес Нерсесович, я доподлинно не знаю. Но он совершал другие спорные поступки. Например, когда он ушел от нас, то забрал аппарат, который, считал целиком своим, хотя собрал он его на нашем имени и продавал на гастролях под наше имя. То есть, его бизнес процветал за счет нашей гастрольной деятельности. Но мы от его бизнеса ничего не получали. Считаю, что это было не очень правильно. Но Бог ему судья, как и каждому из нас. А потом он и вовсе устроил заговор. Уговорил уйти вслед за ним из «Машины» Петю Подгородецкого. Провел переговоры с Валеркой Ефремовым, чтобы он тоже уходил. Ванечка хотел оставить нас с Макаром вдвоем, без аппаратуры, без денег и перспективы работы в официальной концертной организации. Но поскольку мы с Валеркой не просто музыканты, играющие вместе очень давно, а старинные друзья, он рассказал мне о том, что проделывает Мелик-Пашаев за нашей спиной. Мы сидели тогда у Макара дома, и я сказал: «Валер, вспомни, начиная с „Високосного лета“, все, что я рекомендовал делать, оказывалось правильным. И сейчас я советую тебе на посулы Ованеса Нерсесыча не вестись». Ефремов совет принял, и, как видишь, не прогадал.
Почему судьба не свела «Машину» с Айзеншписом?
С Юрием Шмильевичем я познакомился очень давно, задолго до его попадания в тюрьму. Я же вырос на Патриарших прудах, на Малой Бронной, и рано начал самостоятельную жизнь. В районе я был личностью известной. В 15 лет уже ходил в кафе «Времена года», где выступали все московские бит-группы: «Эдельвейсы», «Витязи», «Атланты», «Мифы», «Скифы», «Соколы», и в кафе «Молодежное», где проходили «Ритм-вторники». Все это организовывал Айзеншпис. Так что мы с ним общались. Позже нас связывали и другие жизненные обстоятельства. Мы сохранили хорошие отношения и когда он освободился. Но перспектив в его работе с «Машиной», никогда не видели не мы, не он.
Вы опасались получить в его лице еще одного Мелик-Пашаева?
Айзеншпис был совершено другим человеком. У него было масса положительного и отрицательного, как у любого, кто занимается подобным бизнесом. Но я бы не сравнивал его с Пашаевым. Они разные по образованию, интеллекту, жизненному опыту.
Алексей Романов
В 82-м году я оказался с трудовой книжкой на руках. Это было довольно стремно, поскольку быстро можно было схлопотать статью за тунеядство, потом еще за бродяжничество, а дальше гуляй, Вася, вернее сиди, ешь опилки.
И в этот момент опять «Машина» взорвалась изнутри, нашелся стратег, то есть, Мелик-Пашаев, воспользовавшийся ситуацией, и утащивший из «МВ» Петю Подгородецкого и Игоря Кленова, их звукооператора, который еще и блестящий музыкант. Тут же Ваник, узнав, что я оставил группу «Воскресение», сделал мне предложение поработать в филармонии. И, таким образом, у него очень быстро образовалась неплохая по составу «группа Мелика-Пашаева». В деловой хватке ему не откажешь.
Евгений Маргулис
Про тот случай с обворовыванием квартира Макара ничего не скажу. Меня в тот период в «Машине» не было. Но Мелик-Пашаев человек специфический. Сейчас он в Болгарии живет. Я с ним года полтора назад случайно встретился на пересадке в одном из международных аэропортов. Пообщались. Ни о чем. Встреча в зале отдыха бизнес-класса, в ожидании своих рейсов. «Ваник, как дела? – Нормально. А у тебя? – Тоже нормально» До этого я его не видел лет 20. Последний раз с ним встречался году в 86-м. Мне он, в принципе, не интересен, как и то, чем он занимается.
Андрей Макаревич
Мне кажется, расставание с Ванечкой совпало с моментом, когда нам удалось выбить аппаратуру у Министерства культуры, ту самую, на которую, как выяснилось, имела виды и Алла Пугачева. И мы, конечно, по тем временам, стали весьма упакованными. Выступала «Машина» исключительно во Дворцах спорта и на стадионах, где ванины «пукалки» быстро перестали быть милыми. А возить-то на гастроли в первые росконцертовские годы нам приходилось свою технику, то есть именно ту, которую добывал Мелик-Пашаев. В стране ничего вообще не было. В этих самых Дворцах висели только допотопные динамики, для объявлений счета судьей-информатором. В Ростове, на первом нашем профессиональном выступлении пришлось подключиться к ним, и аппарат мелик-пашаевский у нас сгорел. Вообще постоянно, что-то горело, и чинили, чинили…
В книжке Юрия Полякова, по-моему, «Грибной царь», есть эпизод (явно «Машина» подразумевается, с большой нелюбовью), как приехала в провинциальный город группа под названием «Перпетуум мобиле» и за полчаса до начала концерта сказала, что аппаратура сгорела и нужны дополнительные деньги, чтобы ее срочно починили. Не исключаю, что Мелик-Пашаев такие вещи проделывал. Просто он нас не ставил в известность об этом. Все шло ему в карман. Он был такой мальчик, который из всего делал денежки. И мне это тоже очень не нравилось. Я чувствовал, что происходит возле нас какая-то мутная история, а мы в ней такие дурачки сбоку.
Глава четвертая«Душа», «Рагу» и Заяц
Между войнами Британии с Аргентиной на Фолклендах, Ирана с Ираком на своих территориях, Израиля с партизанами Арафата в Ливане, профсоюза «Солидарность» с коммунистическими душителями демократии в Польше, мир, в 1982 году, успел наладить выпуск персональных компьютеров Commodore 64, первого проигрывателя компакт-дисков Sony, миллионы раз собрать кубик Рубика и увлечься альбомом Майкла Джексона «Thriller» настолько, что вскоре он стал самым продаваемым в истории музыки.
На одной шестой, советской части суши в это время начался мор красных «геронтократов». Первым простился с подведомственной ему империей ее серый идеологический кардинал Михаил Суслов, чьи похороны превратились в масштабный пропагандистский перфоманс. Вслед за ним, с еще большим ритуальным размахом, отправился к праотцам «застойный» генсек Леонид Брежнев. Позитивных перемен горемычному СССР сие, однако, не принесло. Напротив, Леонида Ильича у державного штурвала сменил престарелый гэбэшник Юрий Андропов и «совковое» уныние обрело какую-то совсем уж тяжелую форму, одним из проявлений которой вскоре стало последнее, но самое мракобесное наступление советских чиновников на рок-музыку. Для Алексея Романова оно, вообще, закончилось девятимесячным пребыванием в тюрьме. Для других, и, прежде всего, «Машины», усилением цензурного прессинга и серией обличительно-пренебрежительных публикаций в центральных газетах.
1982-й – первый полновесный год функционирования ленинградского рок-клуба, под наблюдением ВЛКСМ и КГБ, принявшего в свои ряды практически все, недавно народившиеся любительские группы Северной Пальмиры. Немногим позже аналогичная структура возникла и в столице под названием Московская рок-лаборатория. Проторившая однажды не зарастающую рок-н-ролльную просеку в советском буреломе «Машина Времени», затем променявшая, типа, индепендент на Росконцерт, для «клубных» и «лабораторных» молодых рок-героев оказалась совсем не товарищем. Какие там столичные филармонические дяди со своей «Синей птицей» и ставками эстрадных звезд, когда в Уфе «ДДТ» записывает свой первый альбом «Свинья на радуге», а в Питере «Кино» начинает с альбома «45», где Цой поет «Когда-то ты был битником, у-у-у…». Приезжая из Москвы в «Сайгон» на Невском, я неоднократно слышал тогда от местных сверстников-«неформалов» саркастическое пояснение: «Это, Витя, вашего Макара и его друзей имеет в виду».
Да, парадокс положения «МВ» заключался в том, что, кроме нескрываемого раздражения официоза, группа уже получала скептические прищуры со стороны, так сказать, своих. В сентябре 82-го самиздатовское «Ухо», например, пишет: «Год назад „Машина“ действительно была лучшей группой. Но с тех пор она прочно застыла на одном месте, как древнеперсидская империя, а конкуренты не дремали. „Аквариум“ сделал пару новых программ, последняя в стиле панк-джаз, супермодном теперь, имела неукоснительный успех. Появились на небосклоне „Зоопарк“, „Футбол“, „Активный трест“ и др. Макаревич за это время не сделал ничего. Естественно, отношение знающих поклонников рока к нему изменилось. Те голоса, которые звучали из эстетского лагеря, теперь можно услышать и от нормальных людей…». И там же: «Что же касается непосредственно Макаревича, то ему можно пожелать вернуться к своему родному занятию, то есть к писанию песен. Впрочем, он уже и так сделал достаточно для истории. И если ему кажется, что на этом можно поставить точку и заняться стрижкой купонов, то это его законное право».
Вот такой привет, Андрею Вадимовичу из продвинутой тусовки, менее чем через полгода, после публикации приснопамятного «Рагу из синей птицы», тупейшего выпада в адрес «МВ», смастеренного корреспондентом «Комсомолки» Кривомазовым. В этой статье неутешительный диагноз «Машине» ставился в каждом предложении. «Очевидно лирический герой