– Ничего, что я тут стою?.. – взлезла дама, возмущенно поглядывая то на меня, то на диэра.
– Да стойте себе на здоровье! – разрешила я, потирая ладонью трещавшую от новых сведений голову. – Может, еще на что-то полезное мне глаза откроете.
– Леля, – князь попытался перевести разговор на другую тему, – позволь представить тебе Демиурга этого мира – Магрит. Магрит – это моя жена Леля.
– Очень приятно! – рассеянно кивнула я в ответ на улыбку женщины. Повернулась к мужчине и злобно сообщила: – Не выдавай свои фантазии за действительность!
– Это не фантазии, – позволил себе улыбнуться диэр. Заверил: – Ты на самом деле моя жена. Мы завершили обряд. Ты позволила нанести на себя священное масло и выслушала заключительную клятву.
– Но я-то не клялась! – нахмурилась я, вспоминая его бормотание.
– А этого от женщины и не требуется, – самодовольно заверил меня будущий монах. – Ей лишь нужно выслушать.
– Ты мне не муж! – воспротивилась я, ища что-то полезное в хозяйстве. Пусть не гламурное, но увесистое и по руке.
– Муж, – спокойно кивнул он. – Наша брачная ночь свершилась!
– Это было изнасилование во сне, – сообщила ему я, вытаскивая из кучки около костра толстую валежину.
– Ты была согласна, – фыркнул он, не реагируя на мои вербальные и невербальные угрозы. – И не сопротивлялась.
– Это было моральное изнасилование, – поменяла я показания. – И подлог. Я думала, что ты – это не ты! Так что брак недействителен!
– Действителен! – припечатал диэр. – И тебе придется с этим смириться. Сейчас мы вернемся во дворец, где ты с надлежащим усердием примешь на себя обязанности княгини.
– Все что я могу принять, – рявкнула я, швыряя в него ветку, – это на грудь! Чтобы глаза мои тебя не видели!
– Твоя грудь мне нравится, – облизнулся мужчина, легко отводя летевшую в него деревяшку и превращая ее в золотую. – Могу тебя заверить, что эта часть твоего соблазнительного тела…
– А можно без подробностей? – влезла Магрит, затыкая уши сыну. – Все же тут дети!
– Замечательно! – рявкнула я, швыряя в Ладомира еще одну ветку. – Пусть смотрит, слушает и так не поступает! А то у него своих детей уже не будет!
– Это ненужные подробности, – поморщилась Демиург. – Не для детских ушей.
– Нужные, – возразила я, швыряя в князя шишкой и наблюдая, как она улетает в сторону веток, становясь драгоценным металлом. – Лучше пусть с детства знает, что кастраты не растут на грядках! Их создают обиженные женщины!
– Леля! – предостерегающе поднял ладонь диэр. – Ты ведешь себя вызывающе! Ты моя жена! Прекрати устраивать разборки на пустом месте!
Во мне полыхнуло злое веселье.
– Это тебе так хочется думать! – заявила я, с садистским удовольствием наклоняясь за тарелкой со сластями, стоявшей на покрывале около кострища, и предельно медленно и очень тщательно размазывая жирные липкие вкусности об его дорогущее, расшитое золотой нитью одеяние. – Если тебе не нравится пустое место, могу предложить использовать твою могилу! Будет не так уж и голо! Я даже возложу тебе в ноги букет из терновника и воткну в изголовье осиновый кол!
– Я бы все же хотела принести свои извинения! – влезла Магрит.
– Спасибо! – поблагодарила ее я. – Только мне бы сначала хотелось выяснить свои отношения с этим типом, а уж потом принимать извинения и все остальное!
– И как вы будете выяснять? – встрял в разговор задорный мальчуган, потихоньку освобождая пострадавшее ухо из материнских рук.
– Как в Manhunt-2! – ощерилась я.
– Ух ты! – обрадовался парень. – Не повезло ему! – Деловито уточнил: – А какой уровень?
– Для него – последний! – уверенно сказала я. И снова нацелилась пальцем на князя. – Ты, шмакодявка от природы, подло исковеркал мою жизнь!
– Как ты меня назвала?! – обиделся возвышающийся надо мной князь. Весело хмыкнул: – И потом, эту реплику ты должна говорить через лет тридцать совместной жизни, не раньше.
– Щас! – отреагировала я. – Лучше сделаем монтаж! – И энергично подвигала двумя пальцами, изображая ножницы. Окинула его негодующим взглядом, задержавшись на…
– Леля, ты же меня любишь? – поспешно спросил мужчина, поворачиваясь ко мне боком.
– Каждый может ошибаться! – Идея мне нравилась все больше и больше. Глаза мои горели все ярче и ярче. Внутри поселилась чистейшая, незамутненная ярость.
– А как же разбитое сердце? – Ладомир попытался сыграть на нежных чувствах.
Опасное заблуждение и серьезная ошибка. После всего, что со мной здесь случилось? Не тут-то было!
– Все в прошлом – я сделала генеральную уборку! – отрезала я, приседая и начиная на ощупь шариться в сумке.
– Мама, смотри! – восторженно заорал мальчишка. – Это впервые в нашем мире – убийство маникюрной пилочкой! Веселее было, только когда ты гоняла папу по дому эпилятором, обещая выдернуть ему все!
– Это семейные дела, сынок, – до багрового румянца смутилась Демиург, оттаскивая сына и начиная срочно восполнять пробелы воспитания.
– А как насчет слов, что я запал тебе в душу? – вкрадчиво поинтересовался красивый рыжеволосый диэр, медленно и осторожно протягивая ко мне руку, словно к взбесившемуся животному. Прелестно! Я в ауте!
Дама цвета блонди поспешно отшагнула в сторону.
– Ничего страшного! Я знаю один очень хороший способ, как тебя оттуда выкинуть: пинок в зад для ускорения – и вся недолга! И лети, птенчик, в другую форточку! – мстительно ответила я, пылая огнем неугасимой душевной боли и белой ярости.
– Лель, я тебя люблю! – запоздало и как-то неуверенно признался рослый Ладомир, внаглую используя крайнее средство успокоения разъяренных женщин, так сказать – «последний довод королей».
Дальше у профессионального ловеласа следует обычно замануха – «хочу жениться на тебе». Но эту стадию мы уже благополучно миновали не начав. Есть еще иные подвиды «люблю»: «мила ты мне», «жить без тебя не могу!» (Надеюсь, диэр до такого мелкого шантажа не опустится.). И снисходительное: «не дури, детка!» (К данному варианту проявления чувств все благополучно идет, а зря – я такое ненавижу и не прощаю.)
Я тихонько всхлипнула, разрываясь между горем и яростью. С ума сойти, это ж сколько запала, сколько вбухано времени и сил для удовлетворения основного инстинкта! Вру, основных: поиметь и поиграться с ничего не подозревающей жертвой. Да мне потраченных ныне диэром усилий за всю жизнь рабства потом не отработать!
Это пусть он так думает…
Мои гнев и ошеломление были так заметны, что вслед раздалось сомнительное:
– Лель, я люблю и буду верен тебе…
Опять шуточки шутишь?! Слишком поздно! Бобик сдох!
Зато родилась смертельная обида и отчаянное желание реванша.
– У каждого свои недостатки! – не попалась я в гнилые и липкие, усыпанные дешевыми блестками лжи и стразами лести диэрские сети.
– Прости меня! – неохотно выдавил златоглазый мужчина. Но если судить по чьей-то слишком довольной физиономии кота, обожравшегося птичками, – совести или раскаяния ни в одном глазу.
Ладно. Будем считать, это вполне ожидаемо.
Да вот только мне уже терять нечего. Сейчас будем с чувством огромного удовлетворения исправлять заблуждения – свои и чужие!
Я прокрутила в голове все приключения в этом мире и напрямую обратилась к Демиургу. Авось сработает пресловутая женская солидарность, и элегантная дама откроет мне правду?
– Скажите, а все, что с нами происходило в дороге и в городе диэров, – все было подстроено?
Демиург сочувственно покосилась сначала на самозваного мужа, потом на меня, но все же призналась:
– Да!
– И офис с эльфийкой и козлоножкой? Это было не по-настоящему?
– Да. – Магрит взмахнула рукой. Над землей замерцало призрачное зеркало, отразившее эльфийку и сатира и тут же показавшее их истинные обличья. Две прекрасные, практически неземной красоты женщины. – Это сводные сестры Ладомира.
Я сглотнула подступающий ком в горле и незаметно утерла слезы:
– И все, что с нами творилось потом? Тоже часть представления?
– Разумеется. – Демиург снисходительно усмехнулась.
В груди перестало хватать воздуха:
– И наши дальнейшие приключения, включая нападение людоедов?
– Чем вы недовольны, милочка, вам же захотелось романтических приключений? Мой сын с диэром ими вас обеспечили. Конечно, это была актерская импровизация!
Мой мозг и психика перешли в боевой режим:
– Эсме, Шушу, Миримэ? Эльфы – Лелик, Болик и Маголик?..
– Нет. Это случайные элементы игры, ничего не ведающие статисты. Но как они вписались в общую картину!
– Да ими вообще было манипулировать легче легкого, – влез мальчишка.
Я отмахнулась и продолжила расспросы:
– Кувырла? Орки? Тюремная стража?
– Да. Их отчасти посвятили в происходящее. – Еще одно постигшее меня разочарование. Бабуле я искренне симпатизировала.
В призрачном зеркале отразилась Кувырла, перевоплотившая в прелестную женщину лет тридцати.
– Родная тетя князя, – тепло улыбнулась Магрит. – Замечательная способность менять внешность и вживаться в нее. Она действительно верила, что она твоя гаремная наставница.
По моим щекам покатились крупные слезы, которые я не сумела скрыть. Сердце разрывалось от жгучей боли мегапредательства.
– Ты задействовал всю свою семью?!! – больше утверждая, чем спрашивая, прошептала я.
А диэр на свою голову попытался нагло влезть в нашу беседу:
– Ты же должна понимать, что после столетий женской лести и бесконечных интриг мне было трудно поверить в твою искренность…
Перед глазами будто взорвалась ядерная боеголовка в пару десятков мегатонн, в голове помутилось. Трясущиеся руки тянулись к тому, что потяжелее, в голове билась мысль: «Только бы не убить, Господи, только бы не убить!»
– И не верь дальше! – взбунтовалась я, уже всерьез просчитывая – хватит ли у меня сил задушить его голыми руками, чем стирать отпечатки пальцев и станут ли в суде считаться с показаниями свидетелей. Аффекта у меня сейчас было с избытком, просто распирало от адреналина… Можно задешево продавать желающим.