- Чтобы начать Вторую мировую, - продолжал гроссмейстер, - немецкий лидер заключил союз дружбы с хозяином Кремля. Быстро прихватив запад Европы, фюрер стал накапливать миллионы солдат на русской границе. Для чего это? - спрашивают его из дружественного Кремля. Да англичане покоя не дают, - отвечают из Берлина. Постойте, но англичане там, а солдаты здесь. Правильно, - говорит хитрюга Адольф.- а как же иначе мне их обмануть. К тому же, Индией владеют надменные британцы, а я, фюрер немецкого народа, хочу отдать Индию вам, русским. Отниму у британцев и отдам вам. Чем плохо? Вы хоть слегка и недочеловеки, однако же, как ни крути, мои союзники. А для себя я прошу немногого - всего лишь Ближний Восток. Там тоже нужно англичанам под нос дулю сунуть. Как-то это так...- отвечают из Москвы, - нет, не нужна нам Индия. Зря отказываетесь, - говорит фюрер. И на следующий день мировые газеты печатают новость - по договору с Германией Коммунистическая Россия открывает свои границы для германский войск, чтобы пропустить их на Восток для завоевания Индии. То-то в Кремле зачесали головы. Дальше вы все знаете, но вот что интересно - почему великая Америка выступила против скверного парня, но все-таки европейца Гитлера, вступившись за кровавую полуазиатскую коммунистическую империю и ее инфернального паука-вождя? Это, доложу я вам, вопрос вопросов. Никто на него еще честно не ответил. Да и мало кто в этом соображает. Дело же вот в чем, друзья мои. Американцы, как и их горделивые союзники англичане, сообразили, что если в Хартленд придут немцы, то это навсегда. Тысячелетний рейх навис с ужасающей реальностью. А как мы помним, англичане сами давно туда стремились. Теперь и американцам захотелось. Они окрепли, почувствовали аппетит, это уже были не вчерашние изоляционисты. В глазах у них загорелся мировой огонек. Отдать Хартленд немцам? Вот так, за здорово живешь? Да никогда. Да ни за что! Пусть до времени остается у этих глупых русских. У них он лежит без толку, вроде как в копилке. Со временем, Бог даст, приберем к рукам. У русских-то забрать его во всяком случае проще. Ведь рано или поздно они выдохнутся со своей абсурдной, с ног на голову поставленной экономикой. Стало быть, развалятся. Осколки полетят. Вот тогда и приберем чего ненужное. А разговоры о нефти или там каком-нибудь пантюркизме - это все флер. Вспомните этого вашего парня Бжезинского. Лет сорок он бубнил - Россию надо расчленить. Хотя бы на три части - уютная европейская, туманная сибирская, далекая юго-восточная. Ведь он аж позеленел, так за десятилетия допекла его эта идея. Замечательно, что даже в Америке мало кто его понимал. Ведь средний американский политик - безнадежный обыватель и провинциал. Вот почему всегда смешны претензии Америки на мировое господство. Они и впрямь думают, что все определяется долларом. Немцы, те оказались похитрее. Похоже, они своего железного Бисмарка не забыли и к идее расчленения России отнеслись прохладно. Был у них такой здоровый малый, Колль. Он хотел ловчее, через экономический союз с русскими чего-то там сварганить. Но уж очень вяло и без ясной идеи. Естественно, не очень-то вышло. Впрочем, русских всегда недооценивали Ну, глупы они. Предположим. Ну, национальный герой у них Иван Дурак. И это возьмем в разумение. Ленивы. Поверим. Ну а дальше что? Это они от лени выстроили самую протяженную империю в истории? Это они от лени и тупости оседлали Хартленд и остальным показывают кукиш? Так вот, учтите, господа, глупость - сильнейшее оружие. Ну, конечно бывают и прорухи. Был у них недавно один дурачок, взял и за здорово живешь отдал все северное причерноморье. То-то американские стратеги обрадовались. Вцепились в этот район со своей демократической фанаберией, со своим долларовым оскалом. Да ерунда, все это пустое. Хартленд в общем и целом остался в России. Русские, правда, и с Афганистаном напутали. В Таджикских землях как-то неуверенно стоят. То есть, вообще-то, стали делать промахи. И если мы им не поможем... А любому другому их так просто их не взять. Многие пытались. Между прочим, сообразив это, расторопные американцы предпочли подбираться к вожделенному хребту с другого боку. Вы никогда не задумывались, чего они так собачатся с Ираном. Вот уже сколько лет. Однажды они даже посадили там своего человека. Но ничего не вышло. Не удержался он. Чего, казалось бы, они с персами не поделили? Нет, друзья, тут игра с крупными ставками. Очень крупными. А Россия, как вы видите. с дуру, нет ли, но контроль над Хартлендом ослабила. И это главный политический факт нашей эпохи. Но нам с вами пока от этого прибыли нет. Нам не надо, чтобы она утеряла этот контроль вовсе. Нам этого не нужно. Ибо кто придет? Америка? Эта разложившаяся, по вашим, Фолл, словам, страна? Пусть разложившаяся, дело, собственно, не в этом. А в том, что никогда - запомните, никогда - не удастся нам в этой стране продвинуть в президенты своего парня. Учтите это, Уиттер. Главные рычаги мы должны искать в другом месте.
- Неужели в России? - воскликнул пораженный Уиттер.
- Ну не в Китае же, друг мой. Ну а здесь, в Соединенных Штатах, какие у нас перспективы? Хорошо, провели мы своего человека. Что это даст? Что может здесь президент? Войну объявить какому-нибудь острову? Сбросить пару бомб на стоянку террористов? Эх, господа рыцари, даже легкие шашни он себе позволить не может. Даже подслушать телефон какого-нибудь своего политического дружка - и то заказано. Узнают - выпорют. На главной площади, и солеными розгами. И это - президент? Кошмарная страна. Кошмарная, друзья мои. Я понимаю, некоторым из вас внутренне трудно со мною согласиться. Патриотизм, всякое такое... Целый сонм ложных чувств, который как шлейф тянется за нами. Не переживайте, господа, не суетитесь. Необходимое понимание всегда приходит своевременно. Орден - вот наша родина. Начальная наша земля и конечная наша земля. Наш символ веры и наш высший смысл. Запомните это, господа. Запомните и осознайте. Что же касается этой богатенькой страны, то я ведь тоже в чем-то люблю Америку. Иначе бы здесь не жил. И американцев я по-своему люблю. Некоторых особенно. Вы не будете этого оспаривать, Уиттер? Да, некоторых особенно. Так что не будем лицемерить, здесь много удобств. Много красот. Много доверчивого народа, который даже способен расстаться с частью своих денег. И еще кое с чем. Немаловажно, что здесь нам практически никто не мешает. Знаете ли, здешние принципы свободы не лишены выигрышных для нас моментов. Просто идейно нам не по пути с этой страной. Знаете, укоренившаяся демократия - это тяжелая и затяжная болезнь. С малопредсказуемым, но в любом случае отвратительным концом. Вот почему мы обязаны на каком-то этапе вступит в игру. Стыдно равнодушно смотреть на агонию мира.
- Но ведь мы научились использовать эту кошмарную страну, эту упадническую демократию, монсеньор, не правда ли? - Фолл засверкал глазами.
- Еще как! - гроссмейстер улыбнулся одной половиной рта. - Еще как, мой друг. Но это делает честь не демократии, а нам с вами. В здешней обстановке так называемой устоявшейся демократии, которая кичится своим более чем двухвековым стажем, нам легче строить наш Орден. В мутной демократической жиже, каковая недавно имела место в России, легче сделать денежки. Да, еще совсем недавно там было возможно правдами и неправдами сделать гигантские состояния. Фантастические. Но очень трудно оказалось их удержать. Конец всего этого, как вы, возможно, помните, был истинно дурацким. Очень пошлым. Не приди мы на помощь некоторым... Знаете ли, Фолл, всякий конец имеет свое начало. Скажите мне, например, откуда пойдет конец света? Откуда -в географическом смысле. Он может пойти из какой-нибудь там Японии? Нет, во всех других отношениях это страна замечательная. Самураи, опять же. Но слабовата. Может быть, из Бутана придет Армагеддон? Или из Южного Йемена нам скажут: Се, гряду скоро? Из Норвегии, Люксембурга? Может быть, из Лихтенштейна раздастся трубный глас? Вы улыбаетесь, вам смешно. Хорошо, а из Германии? Да. Мог бы наступить в свое время, будь господин Гитлер поталантливей. Но фюрер оказался мелкотравчатой фигурой, и ушел, утащив за собой каких-то жалких пятьдесят миллионов. Все это кончилось фарсом. Скажите же мне, где это таинственное пространство, актуальная и потенциальная черная дыра, которая, разрастаясь, может увлечь за собой весь мир? Вы догадались, Фолл, куда я клоню? Да, я чувствую - вы, наконец, сообразили. Только Россия. Только эта беспечная, бесконечная, безбытная и бесприютная страна. Вы бывали в России, Фолл?
Писатель покачал головой.
- Вы это серьезно, Фолл? Стыдитесь! Господа, кто бывал в России?
Обеденный стол молчал.
- Я удивляюсь вам, друзья мои. Вы просто не понимаете, где делается история. Ладно, этот вопрос мы обсудим отдельно. Вы когда-нибудь читали Достоевского, Фолл?
- Знаете ли, монсеньор, когда-то давно мне рассказали анекдот про одного писателя, кажется, поляка. Его спрашивают - вы читали Шекспира, читали Данте? А он: чего вы ко мне пристали, я ведь польский писатель, а не польский читатель. Что же касается Достоевского, скажу вам честно - я слышал это имя.
- Ах, Фолл, Фолл. Шутите вы или действительно иногда спотыкаетесь. Достоевский - это случай особый. Это человек, который сделал попытку дойти до самого края. Откровение о человеке. Возможно, он первый понял, что слишком широк человек. Сузить надо. Писатель он, конечно, никудышный. Но у этого блаженного описано все - мир стягивается до точки, до слезинки ребенка.
После кофе и сигар (из девяти присутствующих курили лишь четверо), гроссмейстер повел гостей в свою портретную галерею. Он был в хорошем расположении духа.