- Что-нибудь принести, Ник?
- У меня была волнующая встреча с вашей сестрой.
- Чем же она вас взволновала?
- Встреча - неожиданностью, сестра - сходством с вами.
- Ух. Мне не снести тяжести такого комплимента.
- Помнится, и сестрица ваша говорила о чем-то подобном.
- Ей-то легко шутить, она красивая.
- Завидовать нехорошо. - Николай смотрел на Мэг снизу вверх.
- Но согласитесь, она у меня красавица.
- Конечно, Мэгги, ведь она ваша копия.
- Но вы, наверно, пришли сюда не затем, чтобы сообщить мне, что я похожа на свою сестру. Так что вам принести?
- В одной хорошей книжке я читал, что из бобов сои можно приготовить 114 вкусных и питательных блюд.
- О, бобы! Еще бы, Ник. Сию минуту, - и Мэг ушла, оставив Николая выуживать вишни ив коктейля.
После ужина Николай сбивчиво изложил идею провести вечер вместе. Мэг охотно согласилась.
- Папа, - сказала она, снимая фартук, - я ухожу с мистером Добринским.
Толстый Эдвардс коротко махнул из-за стойки, и Николай с Мэг вышли из кафе.
- Между прочим, Ник, вы не первый попадаетесь, - говорила Мэг, выслушав рассказ Николая о встрече с Сэлли. - Если бы вы знали, как нам надоели эти дурацкие толки на наш счет. Да еще ученые мужи, от которых нет покоя: нас с сестрой занесли в генетическую картотеку и теперь сквозь лупу изучают каждый наш шаг. Чем мы похожи, чем непохожи. Мы назло стараемся делать все по-разному, одеваться - в первую очередь. Но не все у нас так удачно получается, как с одеждой и прической. Решили мы было, что профессии выберем разные, но теперь Сэлли заявила, что тоже идет в университет и тоже изучать философию. Возликуют теперь наши милые генетики.
- А вы учитесь в университете? - спросил Николай.
- Да, в Кембридже, в Англии. Занимаюсь греческой философией. Сейчас каникулы, поэтому я и дома - немного помогаю отцу.
- Вот оно как, - протянул Николай. - Греческая философия. Вам можно позавидовать, Мэг.
Замелькали огни дискотеки.
- Зайдем? - предложил Николай.
- Хорошо, - сказала Мэг.
И они нырнули в уютную толпу танцующих, смеющихся, болтающих и пьющих под горячую цыганскую гитару Джанго Рейнхарда и нервную скрипку Стефана Гранелли.
Вернувшись в гостиницу, Николай поднялся в номер, открыл окно и глянул на ночной город. Сумбур дня - дорога, сэр Монтегю, Кройф, сестры-близнецы, Клара - не слишком ли много для одних суток, прошедших со времени отлета из Москвы! Он сел в кресло и вытянул ноги. Взял глянцевую книжонку с ночного столика. "Ноксвилл как он есть". Эпическое начало. "Не прошло и двадцати лет с тех пор, как в долине Колорадо, в двухстах милях к югу от Лас-Вегаса, там где сходятся границы трех штатов - Аризоны, Невады и Калифорнии, возник красивый зеленый городок..." Николай перевернул несколько страниц с видами Скалистых гор и пальмовых рощ. "...ресторан, где подают знаменитую на всю округу форель из озера Мид... две гостиницы... супермаркет, в котором можно купить все - от пучка сельдерея до кухонного комбайна с микропроцессорным управлением..."
Николай листал дальше. Опять фотографии: музей ацтекской культуры, паутина трещин - дно пересохшего ручья в пустыне Скана, придорожная станция зарядки аккумуляторов, стилизованная под пряничный домик. Потом пошли газоны и обставленные статуями аллеи биоцентра... Книжка мягко шлепнулась на пол. Каплун с шампиньонами в сметане... Великие гитаристы ушедшего века Джанго и Филипп Катерин снова входят в моду... "По испытании же разных коловратностей возжаждал он покоя", - подумал Николай, вспомнил Клару и уснул.
Кабинет инспектора Дина Флойда в Лаc-Вегасе. Хозяин кабинета (румяное щекастое лицо, глаза - маслины, седой венчик вокруг загорелой лысины, пальцы засунуты за эластичный ремень, обнимающий тугой живот) стоит у окна. За его спиной сутулится долговязый Джон Пайк - помощник инспектора. Пайк отрешенно докладывает. Дальнейшие перемещения участников сцены - по усмотрению читателя.
П а й к. Подробности взрыва на вычислительном центре "Оливетти" в Милане. Вырезки я кладу на стол. Бомба заложена в помещении главного накопителя. Восстановить информацию, хранившуюся в памяти, не удастся.
Ф л о й д. Жертвы?
П а й к. Человеческих жертв непосредственно при взрыве не было. От сотрясения в доме напротив, принадлежащем вдове Скикки, с тумбочки упал аквариум с тремя вуалехвостами. Рыбки погибли. Фотография вдовы в "Джорно"...
Ф л о й д. Джек, голубчик...
П а й к. Через пять часов после взрыва мужчина и женщина обстреляли из автоматов машину Тино Карлуччи, программиста "Оливетти". Тино убит, его жена и двое детей с тяжелыми травмами доставлены в больницу.
Ф л о й д. Ну вот, Джек, а ты - вуалехвосты.
П а й к. Стрелявшие схвачены.
Ф л о й д. Опять Красные бригады?
П а й к. Вроде того, да не совсем. Похоже, эти красные изнутри изрядно позеленели.
Ф л о й д. То есть?
П а й к. Слышал про Армию освобождения мусульманских святынь?
Ф л о й д. Смутно.
П а й к. Все перепуталось - фашистские денежки, остатки коммунистического золота, исламские нефтяные доллары... В этом клубке концов не найти. А с рядовых исполнителей много не возьмешь. Шваль, которая за деньги и власть в своих бандах на все пойдет.
Ф л о й д. Мда.
П а й к. Сколько лет прошло со времен афганской войны - той, что затеяли Советы. Тогда мы кинулись помогать афганцам, вооружали моджахедов, в то время - фанатичных юношей. Теперь они - не менее фанатичные старцы. Так вот, они и их дети объявили войну Америке. Чуть ли не половина терактов - дело их рук. Сам знаешь, как бывает - паренек клянется именем Мао или Троцкого, а работает за деньги ваххабитского вождишки и выполняет, о том не ведая, его волю.
Ф л о й д. Ну хорошо. Так что с захваченными.
П а й к. Девица успела застрелиться. Парня допрашивают.
Ф л о й д. Успела? Мда... Сочини-ка запрос в Интерпол, нет ли еще чего-нибудь по компьютерам. Мелочь отсей, а мне принеси только крупные дела, скажем, за последний год.
П а й к. Дин, сегодня же пятница. Я обещал Нэнси и ребятам свозить их на Кукушкин ручей. И ты бы мог с нами...
Ф л о й д. Я-то смогу. И Нэнси, пожалуй, прихвачу с ребятишками. А ты вот завтра вылетишь в Милан. Так что поторопись с Интерполом.
Инспектор уткнул подбородок в кулак и задумался. Взрывы, взрывы. Террористы недоношенные, жизни от них не стало. Только-только предотвратили взрыв в казино "Кукарача", а в Рино - не успели. Рванули ту самую гостиницу, где по полу большого зала белой линией проходит граница между Калифорнией и Невадой. Обошлось, слава Богу, без жертв. Но шуму было немало - после Северной Ирландии, Оклахомы, Танзании и до нас добрались. А взрыв в Лас-Вегасе удалось предотвратить только из-за странного письма, намекающего на заинтересованность некой международной организации в нарушении стабильности в наиболее богатых и влиятельных странах. Один Бог ведает, чего им надо. Может просто хотят посеять панику на биржах и, свалив какие-нибудь акции, сорвать куш? Вряд ли. Здесь что-то новенькое.
Флойд кожей чувствовал - затевается новая игра.
- Мистер Кеннет Фолл, сэр. Он сказал, что вы ждете его, сэр.
- Преувеличение, Дживз, - Говард Вустер перевернулся на спину и расслабился под пальцами массажиста. - Это он ждет меня, как видите. Пока. Хитрая бестия этот Фолл. Проводите его в библиотеку.
- Слушаю, сэр.
- Да, Дживз.
- Сэр?
- Предложите ему что-нибудь выпить.
- Слушаю, сэр.
Когда, отпустив массажиста, румяный и благодушный Вустер направился в библиотеку, он уже знал, что платить придется. Оставалось поторговаться.
- Опять тешили плоть, Говард? А того, что мир летит в тартарары, видеть не желаете? Что осталось каких-нибудь десять - пятнадцать лет нормальной человеческой жизни? А за этой границей - хаос, голод, вопли грязных низов, разграбленные виллы, вандализм, чума и радиация. - Кеннет Фолл, представительный господин с крупным плотоядным ртом, говорил звучно и сопровождал речь актерской жестикуляцией.
- Мрачновато, - усмехнулся Говард.
- Это - святая правда.
- Я и не спорю, Кен. Пусть так. Однако спокойней, не надо горячиться.
Кеннет Фолл обличающе ткнул ухоженный палец в грудь Говарда.
- Знаете, почему вы спокойны? Вы с вашими миллионами уже взяли от жизни все. Вы и уйти из нее сумеете комфортабельно. Укроетесь на теплом острове с девицами и прислугой. Мир будет биться в конвульсиях, а вы затеете пир. Во время чумы. Фейерверки, оргии - салют погибающей планете. А потом завернетесь в белую тогу и уйдете - гордый, как патриций времен Траяна. А я опоздал на праздник жизни. - Он убрал палец и закрыл ладонью яркое пятно галстука. - Приют в детстве. Колония в юности. Собачья работа полицейского хроникера в молодости. Я укрывался газетами. Я голодал. Я спал с девками самого низкого разбора... И вот теперь, когда я прогрыз себе путь к настоящей жизни, взял фортуну за вымя, я должен загнуться вместе со всем этим поганым миром. - Фолл перевел дух. - Да и вы врете, Говард. Вы тоже боитесь. Короче, Келленбергер дал пять миллионов.
- Пять? - изумился Говард.
- Кончайте, вы, старый скряга.
- Ну хорошо. Положим, я тоже дам... один.
- Смотрите, мы хорошо запомним оказанные Ордену услуги. Коемужды воздастся по делам его.