– Они какой-нибудь результат сейчас требуют, – залебезил отец. – Иви, ну поговори с ним, поулыбайся, чего тебе стоит? Больше от тебя ничего не требуется.
Я уже хотела ответить твердым «нет», как вдруг подумала, что могу поиспытывать на Клаусе все эти томные взгляды и вздохи и понять, что же с ними не так. Человека, который согласен подливать замужней женщине любовное зелье, ни капельки не жалко.
Глава 10
В храм с родителями я не пошла по просьбе отца. По его словам, чтобы было кому присмотреть за подготовкой праздника в доме. Уверена, причина крылась в другом. Ему казалось, что я не буду достаточно внимательной к Клаусу, поэтому родитель стремился оттянуть возможный неприятный разговор, чтобы брак Барбары будет заключен по всем правилам, и никакой скандал этому не повредил.
Сестренка выглядела изумительно. Ее золотистые локоны, чуть более светлого оттенка, чем у меня, мы укладывали около часа, стремясь добиться необходимого эффекта нежности и праздничности одновременно. Наша работа осложнялась еще и тем, что Барбара не могла усидеть на одном месте, ее постоянно казалось, что мы забыли что-то важное и она устремлялась это проверять.
– Барбе, – не выдержала я, – неужели ты хочешь пойти в храм с вороньим гнездом на голове? А ведь к этому все и идет. Посиди смирно хоть немного. Ты замуж собираешься, а не в начальную школу.
– Побыть бы ей еще годик дома, – вздохнула мама, пытаясь в очередной раз закрепить цветок в волосах сестрички. – Ну какая из нее жена? Ветер в голове. Дурное дело ваш дед задумал.
Мама была полностью права как в отношении сестры, так и в отношении деда. Но когда в нашей семье ее кто-нибудь слушал? Вот и Барбара отчаянно запротестовала, утверждая, что они с Юргеном давно друг друга любят, поэтому нет разницы, поженятся они годом раньше или годом позже. Но все же застыла на стуле, как статуя, что и дало нам возможность закончить прическу.
Счастливая сестра с родителями отбыла в храм. А я начала блуждать по дому, больше мешая, чем делая что-то полезное, так как наша экономка прекрасно справлялась сама. Ее зычный голос раздавался в разных концах дома, направляя работу в нужное русло. Я заглянула на кухню, но и там моя помощь не понадобилась, поэтому я прошла в комнату Барбары, взяла один из ее любимых романов и начала читать. Надо же узнать, что такого особенного в подобной литературе: Анита иной раз зачитывалась до утра, а на занятиях потом сидела сонная, но довольная. Но книга Барбары меня не увлекла. Возможно, дело в том, что я давно не читала ничего, кроме учебников и справочников, хотя, скорее, потому, что страдания главной героини были надуманными. Временами так и хотелось стукнуть ей книгой по голове и сказать: «Он же тебя любит, дура!» Но стукать было некого, так что когда пришла экономка с известием, что появились первые гости, я даже обрадовалась, захлопнула изрядно потрепанный томик и отправилась их встречать.
Почти все приглашенные были знакомы мне с детства. Более или менее успешные в делах, они имели одну общую черту: весьма приличный доход. Поэтому, когда меня поздравляли с недавним замужеством, в словах сквозило недоумение и осуждение этого, а одна дама даже бестактно заявила, что надеется через некоторое время получить приглашение на мою свадьбу с другим, более достойным инором. На что я ей вызывающе сказала, что счастлива в браке и менять мужа на более достойного не собираюсь.
– Выходить замуж следует за человека своего круга, – снисходительно сказала она. – Вот когда останетесь без денег, завещанных дедушкой, вспомните мои слова, но поздно будет. Я уверена, что вы даже брачный контракт не заключали.
– Мои деньги ему не нужны, – резко ответила я.
– Думаете, ему нужны исключительно вы? – ехидно сказала дама. – Приз вы, конечно, красивый. Но посмотрим, что вы скажете через год.
Разговор этот вывел меня из того зыбкого состояния равновесия, в котором я находилась с утра, и заставил опять задуматься, почему Рихард на мне женился. Контракт мы действительно не подписывали, да и предложенный договор он отверг, и все же мысль о том, что он женился в надежде получить не половину завещанного мне, а все, казалась совершенно несоответствующей тому человеку, которого я успела узнать. К материальной стороне жизни он равнодушен, поэтому я не могла представить его разрабатывающим злодейские планы по заграбастыванию моего наследства.
Долго думать на эту тему мне не дали появившиеся Хайнрихи. Старший смотрел на меня с явно выраженной неприязнью, а на лице младшего ожидание застыло ожидание, столь выразительное, что не заметить его было невозможно. Я не стала разочаровывать Клауса: затрепетав ресницами, послала один из тех выразительных взглядов, что так старательно репетировала в последние дни перед зеркалом. Потом еще один. И еще. Клаус застыл на месте, не в силах сделать даже шаг. Из глаз его исчезло всякое осмысленное выражение, а по лицу разлилось такое блаженство, что я испугалась, не переусердствовала ли с обстрелом. Похоже, одного пламенного взгляда было бы достаточно. А ну как он свалится, не в силах выдержать столько счастья сразу? Но Хайнрих-старший подтолкнул отпрыска, и тому удалось, хоть и с трудом, справиться со ступором. Общаться ни с кем из них мне не хотелось, поэтому я передвигалась по залу, стараясь быть как можно дальше от них. К сожалению, усилия мои оказались тщетны, наш зал не такой уж огромный, и Клаусу удалось-таки загнать меня в угол.
– Инорита Ивонна, ваш поступок оставил кровоточащую рану в моем сердце, – начал он обвинительную речь, которую, судя по стилю, разрабатывал совместно с моим отцом. – Я был так счастлив те несколько дней после вашего согласия, пока не пришло это ужасное известие о вашем замужестве. Как вы могли так со мной поступить?
– Я глубоко сожалею о происшедшем, – покаянно сказала я.
– Сожалеете, и только?
– Завещание деда оказалось таким ударом, – начала я пояснять, непрерывно улыбаясь, – что я не осознавала, что делаю. Слишком мало времени он отвел на устройство моей личной жизни. Возможно, будь сроки побольше, и результат был бы другим.
– Инорита Ивонна, я готов вас ждать столько, сколько понадобится.
– Инор Хайнрих, – недоумевающе сказала я, – к чему эти разговоры? Я ведь замужем.
– Но инор Бринкерхоф сказал, что я могу надеяться, так как брак ваш…
– Инор Хайнрих, – сказала я, подарила очередной выразительный взгляд и подкрепила его нужной интонацией, – мне кажется, нам с вами не следует долго разговаривать. Это обращает на себя внимание. Понимаете, о чем я?
В этот раз рядом с Клаусом отца не было, так что выходил он из заторможенного состояния достаточно долго для того, чтобы я успела сбежать, бросив еще один контрольный взгляд. Итак, получается, со взглядами у меня все хорошо, что и подтверждает реакция Ханриха-младшего. Конечно, это может быть и потому, что я ему нравилась изначально. Значит, надо попробовать еще на ком-нибудь. Экспериментировать на невиновных инорах не слишком красиво, но как иначе-то проверить? Я ломала над этим голову, когда сзади вдруг раздалось:
– Ивонна, мы так рады тебя видеть. – Свои слова Эвамария сопровождала такой сладкой улыбочкой, что на ней можно было бы сварить варенье из очень кислых фруктов. Гюнтер подтвердил ее речь вежливым наклоном головы. – Прекрасно выглядишь, дорогая. А где твой муж?
– У него дела в столице, – ответила я.
О требовании отца я не собиралась рассказывать никому, а уж тем более – бывшей подруге.
– При первом же взгляде на него становится понятно, что делами ему заниматься необходимо, – заявил Гюнтер с ехидной ухмылкой.
Какое право он имеет так говорить о моем муже? Возмущение мое оказалось столь велико, что я не смогла сдержаться.
– Такова жизнь, – с деланым вздохом сказала я, – не у всех же отцы занимают высокооплачиваемые должности, кому-то и работать приходится.
Улыбка Гюнтера застыла, как приклеенная, а я впервые за все время нашего знакомства подумала, что не так уж он и хорош. Эти блеклые невыразительные глаза не шли ни в какое сравнение с темными глубокими блестящими глазами Рихарда, особенно когда муж рассказывал что-то, его увлекающее. Я в очередной раз пожалела, что поехала одна.
– Гюнтер участвует в делах моего отца, – высокомерно сказала Эвамария, недовольная моим замечанием. – И очень успешно.
– Я так рада за вас.
Я ласково улыбнулась бывшей подруге, припоминая, что даже инор Тидеман не очень-то доверял Гюнтеру. Тогда мне казалось это несправедливым. А сейчас подумалось, что если бывший жених в чем и помогает тестю, так только в удлинении списка необходимых трат. Вон как выразительно обтягивает новехонький камзол округлившееся пузико, так и тянуло поинтересоваться, не ждут ли они прибавления. Но отыграться можно и по-другому. Я немного сдвинулась, так, чтобы не нервировать Эвамарию, томно вздохнула и посмотрела на Гюнтера тем особенным образом, сегодня так хорошо зарекомендовавшим себя на Клаусе. Остекленевший взгляд и приоткрытый рот послужили достаточной компенсацией за оскорбительные намеки в адрес моего Рихарда.
И все же хорошо, что именно в этот момент новобрачные вошли в дом, и странное состояние мужа не привлекло внимания бывшей подруги, которая с жадным любопытством уставилась на сияющих Барбару и Юргена. Я тоже с удовольствием полюбовалась на сестренку – не зря мы с мамой потратили целое утро на ее украшение. Барбара была самой красивой невестой из всех, что мне доводилось видеть. Но самое главное – это счастье, которое сквозило в каждом ее жесте, в каждом взгляде на мужа. И нежность, с которой он обращался к ней. Как же хорошо, что они вместе!
От размышления о ее счастливом будущем, я плавно перешла к своему странному настоящему. Незапланированная проверка на Гюнтере оказалась успешной. Получается, что действуют мои взгляды так как надо, но с одним «но» – на всех, кроме Рихарда, а это совсем не то, что нужно. Я покосилась на Гюнтера. Челюсть его, слава Богине, стояла на своем месте, что не могло не радовать, но вот взгляды, которые он бросал, ничего хорошего мне не сулили. Я начала отодвигаться подальше от бывшего жениха, но при этом чуть не уткнулась в Клауса, который умудрился незаметно подобраться слишком близ