Отец обреченно вздохнул и махнул рукой.
– Но если мы ничего не знаем, – сказала я, – так, может, нужно попробовать с этим шаманом договориться.
– Не получится. Он считает, что люди, владеющие и человеческой магией, и орочьим шаманством, очень опасны и должны быть уничтожены. Он давал возможность дочери доказать, что это не так, но убедился, что был неправ.
– У нас с тобой и магии-то почти нет, – удивилась я. – Чего нас бояться?
Папа почему-то смутился и отвел глаза.
– Есть у вас магия, правда, инор Бринкерхоф? – неожиданно сказал Рихард. – А зелье глушит не только зов духов, но и уменьшает доступный Дар.
– Ну да. А что делать-то? – глухо вздохнул папа. – Лучше уж так, без магии, но живым. А Иви и с тем, что доступно, очень неплохо обходится. Талант алхимический явно от бабушки, да и любит она это дело, – он помолчал и добавил: – Теперь-то вы поняли, что лучше ей за Клауса выйти. Уж его жену не тронут.
– Мою тоже не тронут, – резко сказал Рихард.
– На инора Брайнера надеетесь?
– Мне вот что интересно, – вместо ответа на ехидный вопрос сказал муж, – Хайнрих-старший не может не понимать, что в случае брака с вашей дочерью жизнь сына, насколько я знаю, единственного, оказывается под угрозой, но не только не выступает против этой затеи, но и всячески ее поддерживает.
– Я тоже об этом думал, – согласился папа. – Ведь ему проще было бы нас сдать и получить деньги. А сыну, если сильно распереживается, подлить чего-нибудь. И еще он очень злился, когда узнал, что Клаус использовал орочье зелье. Весь покраснел и орать начал, какой идиот у него сын.
– Возможно, не хотел, чтобы догадались о его связи с орками? – предположил Рихард, но без особой убежденности.
– Инор Брайнер, – укоризненно сказал папа, – вы сами-то в это верите?
– Нет, пожалуй, – смутился Рихард. – Инор Бринкерхоф, а сколько лет вашему деду? Возможно, он уже умер, и мы зря сейчас волнуемся.
– Вы не поняли, Рихард, – обреченно сказал отец. – Орки уничтожают всех, в ком смешана магия и шаманство. Умер мой дед или нет, значения не имеет – Степь уже оповещена о том, что такие люди есть, и на нас идет охота.
Рик молча прижал меня к себе, как будто боялся потерять прямо сейчас. Но я почему-то не испугалась. Папины слова казались страшными, но что-то в них было не так. Ведь я сегодня слышала голос, но никакой угрозы он не нес, напротив, стремился помочь. И внутри росла уверенность, что мой прадед не имеет отношения к смерти бабушки. Помогать столько лет, чтобы потом вот так хладнокровно уничтожить? Что ему мешало убить меня вместе с ней? Ведь тогда я тоже слышала, а значит, была уязвима.
Глава 29
Папа стоял насмерть и не рассказывал, кому именно продал книги из дедова кабинета, и продал ли вообще. Но мы не очень настаивали, так как на роль покупателя был вполне определенный подозреваемый – инор Хайнрих. Только его мог прикрывать с таким пылом родитель. Впрочем, на фоне всего, что сегодня стало известно, эта пропажа казалась настолько мелкой и незначительной, что не заслуживала особого внимания. Намного сильнее меня интересовало, куда исчезли бабушкины книги из лаборатории, давным-давно закрытой и успевшей запылиться. Но здесь папа тоже недоумевал и, похоже, непритворно.
Мама пришла, когда мы уже собрались уходить, и заявила, что без обеда не отпустит. Последнее время я опасалась есть или пить что-нибудь в родительском доме, поэтому попыталась отказаться. Папа тут же меня поддержал, сказав, что мы очень торопимся, а дилижанс ждать не будет.
– Поедут на следующем, – возразила мама. – А я хоть с зятем познакомлюсь.
– Да что с ним знакомиться? – проворчал папа, весьма недовольный таким поворотом. – Сегодня он есть, а завтра его не будет. К чему эти лишние знакомства? А Клауса ты и так знаешь.
– Папа! – возмущенно воскликнула я. – Я тебе уже неоднократно говорила, что не собираюсь разводиться с Рихардом.
– И это после всего, что я вам рассказал? – удивился папа. – Твоя глупость поражает. Клаус – наша единственная надежда. Тебе Богиню молить нужно, чтобы он не передумал! И Рихард поймет, он мне кажется инором, которому твое будущее небезразлично. Ты хоть на миг задумалась о том, что можешь умереть?
– Знаешь, папа, – зло сказала я, – при выборе между смертью и Клаусом, смерть предпочтительней.
– Марта, ну хоть ты скажи! – апеллировал папа к маме.
– Клаус не кажется таким уж ужасным, – неуверенно заметила она.
– Вот видишь, Ивонна, – победоносно усмехнулся папа. – Твоя мама со мной полностью согласна.
– Да нет, я говорю, что мне непонятно, почему ты так его боишься, – пояснила мама. – Не станет же он убивать Иви только потому, что она вышла за другого.
– О Богиня, я окружен идиотами! – схватился за голову папа.
– Можешь пока прогуляться, – обиженно предложила мама. – Там найдешь более подходящую по уму компанию, а я пока покормлю детей.
Папа чрезвычайно возмутился, мамин демарш был воспринят как кровное оскорбление. Родитель даже ничего не сказал, окинул нас пренебрежительным взглядом, чтобы донести, насколько мы стоим ниже в плане разума, и ушел, не забыв громко хлопнуть дверью. Дверь тоже осталась безучастна к чужим страданиям, ей приходилось выдерживать и не такое обращение.
– Пойдемте, – ласково сказала мама. – Стол уже накрыли. И я действительно хочу узнать поближе инора, которого выбрала моя старшая дочь.
Мы переглянулись и решили ненадолго задержаться. Не хотелось обижать маму. К тому же я была рада, что она искренне желает познакомиться с Рихардом, и очень похоже, что он ей нравится. Она о чем только ни спрашивала, удовлетворенно кивала, слушая ответы, и улыбалась Рихарду. Он ей тоже улыбался. Беседа была в самом разгаре, когда вернулся папа. Скривился так, словно его заставили выпить уксуса.
– Марта, они уже пообедали, зачем ты продолжаешь их удерживать?
– Инор Бринкерхоф, мы уходим, – Рихард легко подскочил и подал мне руку.
– Надеюсь, инор Брайнер, больше вас в этом доме не увижу, – ядовито заявил папа.
– Отто, зачем ты так? – расстроенно сказала мама. – Рихард, не слушайте его, вам всегда здесь рады.
Я поцеловала маму в теплую щеку, окунувшись в памятный с детства запах легких цветочных духов, поблагодарила за прекрасный обед, и мы с Рихардом ушли, подгоняемые папиной напутственной речью. Родитель решил-таки проводить до дилижанса, чтобы убедиться, что мы уедем и ничего больше здесь не устроим. Его общество отнюдь не было приятным, так как все разговоры папа сводил к Клаусу Хайнриху, не стыдясь даже наших охранников. Такая настойчивость хороша, когда направлена на что-то полезное, но сейчас она лишь раздражала, так что мы облегченно вздохнули, когда наконец папа церемонно распрощался и ушел.
– В одном инор Бринкерхоф прав, Иви, – тебе угрожает опасность, – заметил Рихард, когда мы отъехали достаточно далеко от Корнина. – Нельзя делать вид, что ничего не происходит.
– Что ты предлагаешь?
– Пойти к моему отцу и рассказать. И надо у инора Бринкерхофа взять рецепт зелья.
– Зелье я пить не буду, – твердо сказала я. – Если эта история правдива, то Хайнрихи о нас с папой рано или поздно расскажут, а значит, такая маскировка бессмысленна.
– Иви, всегда можно с ними что-то придумать, а ты уменьшаешь свои шансы, – стал уговаривать муж.
– Рик, давай сначала поговорим с твоим отцом, – предложила я. – Почему-то эта папина история у меня вызывает подозрение.
– Мне тоже много чего показалось странным. Иви, а ты точно ничего не слышишь?
Я на мгновение задумалась, рассказать ли о случившемся в лаборатории, а потом все же решила, что не стоит это держать в тайне.
– Как, по-твоему, я нашла бабушкины записки?
– Я думал, что ты вспомнила. Разве нет?
– Нет, – покачала я головой. – Мне бабушка подсказала. Папин менталист поработал на славу, я ничего не помню, даже как она выглядела. Сегодня я точно слышала ее голос.
– А больше ты никого не слышала? – ужаснулся муж.
– Рик, не пугайся так. Я не знаю почему, но уверена, что ничего страшного не случилось.
– Твой папа уверен в обратном, – заметил он. – Давай ты попьешь зелье, пока все не прояснится хоть немного?
– Рецепта все равно нет, – напомнила я.
– В папиной конторе узнаем, – Рик решил, что я согласилась, и немного успокоился.
Я не стала его расстраивать немедленным отказом, но для себя решила: все, больше никаких зелий. Все, что меняет сущность – зло. Не зря же бабушка считала, что то, что мы с ней слышим, важно в первую очередь для нас.
По приезде в Гаэрру муж меня сразу потащил к своему отцу. Я указывала Рихарду, что время уже позднее, и свекра надо искать дома, но он ответил, что лучше знает привычки своего отца, и оказался прав. Инора Брайнера мы застали на работе. Начальник Магического Сыска и не думал уходить, даже принять нас сразу не смог. Не знаю, был ли он действительно занят или пытался показать свое неудовольствие, но ждали мы долго. И первой фразой инора Брайнера, обращенной к нам, было:
– Почему Клаус Хайнрих разгуливает на свободе? Почему вы не послушали меня и не посидели эти несколько дней дома? Зачем создавать дополнительные проблемы? Их и без вас хватает.
Внятно объяснить, почему я забрала заявление, и не рассказать при этом про папу, было невозможно. Не думаю, что инор Брайнер согласится покрывать преступление моего отца. Поэтому мы промолчали про отравление деда и сразу выложили все о прадеде-шамане.
– Этого только не хватало, – помрачнел папа Рика. – Ну и историю вы наплели. Не помню, чтобы шаманы убивали на расстоянии. Ни одного случая за всю свою многолетнюю практику. Конечно, я не специалист по оркам. Сейчас узнаю, здесь ли инор Вайс.
Инор Вайс оказался на месте и тоже выслушал нас с большим интересом.
– Истории о том, что шаманы могут убивать на расстоянии силой желания, – сказки, – категорично заявил он. – И то, что орки убивают всех, в ком есть и их, и человеческая магия, тоже. Таких людей, а они обычно считают себя людьми, очень мало, почти все работают у нас. Такими уникальными особами не разбрасываются. Предполагаю, что россказни о лишении жизни орками носителей обеих магий возникли в недрах нашей конторы.