Эта мысль только укрепила уверенность виконтессы в том, что надо немедленно выяснить – померещилось ей или нет.
За окнами к тому времени уже стемнело, на парк опустилась ночь. Анжелика подумала, что бастард, должно быть, уже спит, и это даёт хорошую возможность подобраться к нему поближе, оставаясь незамеченной. У дверей и окон королевских покоев наверняка стояла охрана, но Анжелика рассчитывала застать в карауле кого-нибудь из знакомых. Она приказала Тьеле подать одежду, снова закуталась в плащ и вышла во внутренний парк.
Через несколько минут она уже стояла под окнами королевской спальни, пытаясь разглядеть в темноте лицо претендента. Никакой охраны тут не было и в помине. По крайне мере, так ей казалось, пока плечо Анжелики не стиснула чья-то рука и замогильный шёпот у самого уха не прошелестел:
– Кто вы такая?
Гретта в тот день так и не созналась, что знает, кого Мартин видел в парке – она надеялась, что ей ещё удастся выполнить поручение, и боялась, что если расскажет всё, что знает, то этим делом займётся кто-нибудь другой.
Потому, к моменту, когда пришло время ложиться спать, Мартин всё ещё был взбудоражен и не знал, что и думать. Учитывая обилие впечатлений, полученных во дворце, ему казалось странным, что его галлюцинация приняла именно такую форму. И в то же время, на дне души расцветала глупая надежда: а вдруг ночная знакомая – действительно одна из обитательниц дворца?
«Кем бы она ни была, став королём, я смогу приблизить её к себе. Если, конечно, она действительно здесь». О своём намерении не заводить близких отношений он к этому моменту уже успел забыть, обрадованный тем, что его тайная мечта может сбыться.
Уснуть Мартин не смог, долго сидел у камина, чувствуя себя необычайно возбуждённым и бодрым. И потому, решил воплотить в жизнь свой прежний план – в одиночку обследовать окрестности. Охрану он не выставлял, потому что днём у него не было времени подобрать надёжных людей. Двое гвардейцев по традиции всё же стояли у его дверей, а вот тех, кто должен был занять пост под окнами, Мартин отпустил, чтобы самому без лишних свидетелей выбраться в парк.
Увы, но идея обследовать дворец в темноте оказалась бестолковой – все аллеи казались похожими одна на другую, и, если бы не свет собственных окон, мерцавший оранжевым вдали, Мартин бы напрочь заблудился. Быстро поняв, к чему идёт дело, он решил вернуться обратно и, тут-то, и увидел стройный силуэт, закутанный в меховой плащ. Некто стоял у самых его окон, и в первое мгновение Мартин решил, что кто-то пытается шпионить за претендентом на престол. Потушив факел, он бесшумно приблизился к соглядатаю со спины и, схватил за плечо. Только теперь, разворачивая незнакомца лицом к себе, он понял, что перед ним девушка.
– Кто вы такая?
Незнакомка издала негромкий писк. Видимо, не нашла слов.
Мартин тоже стоял молча, удивлённо разглядывая безупречные черты лица и золотые кудри, рассыпавшиеся по плечам.
Анжелика тоже зачаровано глядела на него и понятия не имела, что сказать. Неизвестно, чем закончился бы этот странный разговор, если бы оба не услышали вдали шелест гравия.
– Я замёрзла! – выпалила Анжелика и бросилась в объятья к будущему королю. Она не совсем понимала, что делает, и действовала скорее по наитию, смутно надеясь, что Мартин её не оттолкнёт. – Пожалуйста, согрейте меня!
И хотя, логичнее всего было бы отдать девчонку страже, чтобы та выяснила, кто она такая, Мартин обнаружил, что делает совсем другое:
– Быстрее, – он отодвинул Анжелику от себя и подставил руки так, чтобы, наступив на его ладони, девушка смогла проскочить в окно.
Анжелика не задавала вопросов. Мартин пока не требовал ответов. Дождавшись, когда она окажется в спальне, Мартин и сам перепрыгнул через подоконник и затворил ставни.
Они оказались вдвоём, в кромешной темноте. Анжелика так хорошо знала эту комнату, что ей не нужен был свет, чтобы передвигаться по ней спокойно, но она всё равно прильнула к Мартину и замерла, обнимая его и прижимаясь грудью к его груди.
– Да кто же вы, в конце концов, такая? – спросил Мартин, растеряно поглаживая её по волосам. – Назовите мне, наконец, хотя бы имя!
– Анжелика! – ответила та и, запрокинув голову, подарила Мартину обиженный взгляд. – Я ведь вам уже говорила!
– Анжелика… – повторил Мартин, не решаясь выпустить своё наваждение из рук – его одолело чувство, что стоит разомкнуть объятья, как девушка снова исчезнет, растворится в темноте.
– Послушайте, – торопливо продолжила Анжелика. – Я вас очень прошу, не пытайтесь расспрашивать обо мне! Когда придёт время, я всё вам расскажу.
И Мартин сдался. Так он был рад встретить эту девушку ещё раз.
– Ваш плащ опять намок, – пробормотал он, шаря по её плечам в поисках застёжки.
– Снимите его, – поддержала Анжелика.
Не прошло и четверти часа, как они снова упали на кровать.
ГЛАВА 14. Волшебство
Анжелика лежала на боку, подложив один локоть под голову, и задумчиво водила пальцем по обнажённому животу Мартина. Рука её то поднималась к груди и игриво очерчивала ареолы сосков, то скользила обратно вниз и прослеживала путь вдоль тёмной дорожки волос.
Мартин оставался расслаблен, но Анжелике в данный момент и не хотелось ничего другого. Ночные приключения вымотали её так, что она боялась пошевелиться.
– Мартин… – одними губами произнесла она. Лежавший перед ней мужчина совсем не воспринимался как король. Более того, Анжелика поймала себя на мысли, что не хотела бы, чтобы он был королём. Всё становилось слишком сложно, когда она задумывалась о будущей коронации, а Анжелика хотел просто лежать вот так бесконечно и наслаждаться таким желанным телом.
Этим она и собиралась заниматься в ближайшие несколько часов, но стук в дверь заставил её вздрогнуть и засуетиться в поисках одеяла.
Проснулся и Мартин. Взгляд его мгновенно встретился со взглядом Анжелики, и та едва слышно прошептала:
– Пожалуйста! Не выдавайте меня!
Мартин был из той среды, где к постельным приключениям вообще, и к приключениям с хорошенькими девушками в частности, относились несколько строже, чем во дворце. С одной стороны, мужчине не возбранялось иметь любовниц в каждом порту и позволялось даже немного почудачить, с другой, с тех, с кем он делил постель, спрос был достаточно строг.
Потому Мартина не удивил тот факт, что Анжелика не хочет быть раскрыта.
– Лежите, – шепнул он в ответ.
А сам поднялся и, не одеваясь, пошёл к двери.
Анжелика, на всякий случай, отодвинулась так, чтобы её было меньше шансов увидеть от входа, и закуталась в одеяло по шею.
– Ваше высочество желает, чтобы завтрак подали в постель? – спросил слуга, не особенно обращая внимание на одеяние короля. Это был Карл, старый камердинер Фридриха, которого пока не успели сменить. Будь это кто-то другой, возможно он и не заметил бы белоснежную щиколотку, торчавшую из-под королевского пухового одеяла, но Карл знал эту ногу слишком хорошо, чтобы ошибиться. – Или предпочитаете позавтракать… в одиночестве? – добавил он многозначительно.
– В одиночестве! – буркнул Мартин. – Оставьте завтрак в гостиной, да несите побольше. Я голоден, как зверь.
– Уверен, ваш голод очень скоро будет утолён, – по губам Карла скользнула загадочная улыбка, но Мартин был слишком прямолинеен, чтобы обратить на неё внимание.
Следующие две недели оба – и фаворитка, и претендент – довольно мало думали о политической обстановке.
Мартин ещё старался следить за ситуацией, но мысли его, то и дело, уплывали в ожидание встречи со своим новым наваждением.
Мартин редко влюблялся. Точнее было бы сказать – никогда. Его отношения с женщинами до сих пор не заходили дальше лёгкого флирта, заканчивавшегося в постели, среди его друзей это была своего рода игра, но все они всегда понимали, что не задержатся на одном месте, а значит, и любому увлечению отмерян срок.
Когда речь заходила об Анжелике, Мартин не понимал ничего. Разум туманился, время застывало, и, в то же время, пролетало так стремительно, что стоило одной встрече закончиться, как ему уже хотелось ещё.
Анжелика приходила к нему, в основном, по ночам. После бурного отдыха, они засыпали в одной кровати, утром завтракали вдвоём, иногда перемежая еду другими развлечениями, а дальше начиналась бесконечно долгая часть дня, когда от Мартина требовалось сосредоточиться на нисколько не интересовавших его королевских обязательствах. Он встречался с вельможами, с министрами, с послами, беседовал с королевой-бабушкой, писал письма матери… Краем сознания отмечал, что все они советуют совсем не то, что нужно было бы сделать, и честно старался быть справедливым, но продолжал мечтать только о том, когда же наступит вечер.
Анжелика не могла расслабиться… Близость Мартина пьянила её, и она почти забывала, что находится рядом с королём, и что этот король может быть для неё очень опасен. Никогда подобное безрассудство не охватывало её рядом с Фридрихом, никогда она так не искала встреч и не ждала их.
Оставаясь в одиночестве, Анжелика резко трезвела и погружалась в тягостные раздумья. Она понимала, что её анонимность не может длиться вечно, и что надо бы как-то рассказать Мартину о том, кто она такая, но чем дальше заходили их отношения, тем труднее было это сделать. Она хлопала себя по лбу, ругала за то, что не представилась с самого начала, задавалась вопросом: «Ну, а что такого? Что страшного в том, что он… узнает, что я спала с его отцом? Я же не преступница какая-то, в конце концов!» И всё же, Анжелика боялась, что дурная слава, которой ей хватало при дворе, может разрушить то хрупкое и чистое, что вырастало между ними, когда не имели значения имена и титулы.
Её рассудочности хватало на то, чтобы понять, как это выглядит со стороны. Едва похоронив одного короля, она шмыгнула в постель к другому. И хотя её союзники в рядах старой августорской аристократии вполне могли бы порадоваться тому, что их связь с королём ничуть не ослабнет, столь же вероятно было и то, что её заклеймят предательницей, переметнувшейся на сторону врагов.