– Прямо сейчас! – настойчиво произнёс Дорицкий.
Мартин не понимал, какая срочность может быть в подобном вопросе, но поморщился и кивнул.
– Идёмте туда.
По мере приближения к королевским покоям Дорицкий всё больше внимания обращал на посторонние звуки. Увы, кругом было абсолютно тихо – только размерено тикали подаренные Фридриху большие механические часы.
Входов в кабинет было два – из спальни, потому что Фридрих любил, закончив с делами, сразу погрузиться в нежные объятья, и из другого кабинета, где король принимал гостей. Эти два соседних с кабинетом помещения Мартин уже успел обжить, а вот в делах прежнего монарха пока разобрался не до конца. Он, имея полный доступ к королевским покоям, нашёл время осмотреть все поверхности, потайные дверцы, ящики и полки, чтобы удостовериться в том, что завещания там нет. Мартин не очень-то на это и рассчитывал, больше надеялся найти какие-нибудь намёки на то, у кого оно может быть. С тем же расчётом он расспрашивал приближённых короля, но все они, среди близких людей Его Величества, могли назвать только ту самую фаворитку, о которой Мартину сейчас так больно было думать. «Власть, влияние, подарки…» – повторял он про себя слова Дорицкого. «Все эти ухаживания она примет с радостью». Что-то здесь не сходилось. Если Анжелика знала, где находится завещание, или, если завещание находилось у неё самоё, то у неё не было нужды так заискивать перед новым королём.
Именно с этой мыслью Мартин повернул ключ в замочной скважине и, распахнув дверь кабинета, замер. На мгновение ему показалось, что он сошёл с ума и видит галлюцинацию – так нелепо смотрелась растрёпанная фигура королевской любовницы среди пыльных полок, книг и бумаг.
– Книг и бумаг… – шёпотом повторил Мартин. – Вот теперь всё сходится.
«Конечно, ей нужен не ты. Ей нужно что-то, что хранится здесь. Что-то, чем владел король». Даже в мыслях Мартин не мог заставить себя назвать его «отцом».
– Ваше Высочество… – пролепетала Анжелика и торопливо захлопнула резную шкатулку, которую держала в руках.
Мартин молчал.
– Виконтесса Кауниц-Добрянская… Что вы здесь делаете?.. – с деланным удивлением поинтересовался Дорицкий.
Анжелика медленно перевела взгляд на князя.
В первое мгновение она просто растерялась. Дорицкий обещал ей, что Мартин будет занят, иначе Анжелика не решилась бы на такую авантюру, как обыск его апартаментов.
Во второе подумала, что, в сущности, не делает ничего такого уж страшного. Она много раз бывала в этих комнатах, в том числе, в пору владения ими Мартина, и вряд ли Мартин будет так уж удивлён, застав её здесь. В голове Анжелики уже смутно складывались слова о том, как она ждала любимого, как скучала, как решила осмотреть диковинки…
А потом она услышала своё имя. Увидела Дорицкого. И поняла всё.
– Ловушка… – устало прошептала она.
Анжелика пока ещё не понимала, зачем Дорицкий решил её подставить, но причин могло быть множество, и сейчас главными были не они.
– Ваше Высочество! – взяв себя в руки, твёрдо произнесла она. – Мне нужно с вами поговорить!
Анжелика старательно строила фразу так, чтобы она не звучала слишком фамильярно и, в то же время, не оставляла возможности для отказа. И всё равно в ответ услышала:
– Нам не о чем говорить, виконт.
Анжелика стиснула зубы. Покосилась на Дорицкого.
– Можем и не говорить, – по губам её проскользнула многозначительная улыбка, призванная смутить… хоть кого-нибудь. Щёки Мартина действительно порозовели, но прибавилось и злости.
– И вы правда думаете, что в сложившихся обстоятельствах сумеете этим меня отвлечь?
– Ну, ведь разговаривать вы отказываетесь! Согласитесь, у нас с вами есть проблема, которую нам необходимо обсудить наедине!
Мартин бросил быстрый взгляд на Дорицкого… и сдался.
– Выйдите! – велел он.
– Ваше Высочество, должен ли я сообщить гвардейцам, что в ваши покои пробрался вор?
– Выйдите! – проревели Мартин и Анжелика на два голоса и, фыркнув, Иоган вынужден был подчиниться.
Удостоверившись, что его шаги стихли, Мартин шагнул к Анжелике и взял за плечи.
– Виконтесса Кауниц-Добрянская? – процедил он.
– А почему бы, собственно, и нет?
– Потому, что о таких вещах надо предупреждать!
– Как и о том, что готовишься стать королём! – глаза Анжелики сверкнули. – Сказал бы ты об этом в лесу – я бы к тебе и близко не подошла!
– Ах, да брось ты, в конце концов, врать! Ты спланировала это всё с самого начала! Зачем бы тебе спать с незнакомцем?
На глаза Анжелики навернулись слёзы. Она старательно убеждала себя, что это от того, что руки Мартина слишком сильно сжали её плечи, но на самом деле болело где-то совсем в другом месте – там, где должно было находиться сердце.
– Мартин, я ничего не знала…
– Но знала, что нужно скрывать! Ты с самого начала мне врала!
– Я никогда не врала! – обида стремительно сменялась злостью. – Я с самого начала рассказала тебе всё, как есть! Кто виноват, что ты сам придумал про меня слезливую историю? Мужчинам так нравится спасать!
После этих слов Мартин окончательно почувствовал себя дураком. Он отступил на шаг назад, руки его безвольно обвисли, и только глаза продолжали смотреть Анжелике в глаза.
– Моя мать была права насчёт тебя…
– Так вот оно что! Тут ещё и мать! Проститутка, двуличный подхалим… Кому ещё ты веришь больше, чем мне?
Звонкая пощёчина врезалась в её щёку, заставляя замолчать. Анжелика пискнула, прижала ладонь к лицу, там, где пылала боль.
– Надо было думать, прежде чем связываться с моряком, – сухо сказала она.
И, не обращая больше внимания ни на Мартина, ни на то, что он совсем скоро должен был стать королём, Анжелика обошла его и молча направилась прочь.
Что ждёт её завтра, виконтессе было уже всё равно. Она устала. И была разочарована не меньше, чем Мартин, чем человек, с которым она провела самые счастливые две недели своей жизни.
Анжелика и сама не знала, почему так долго тянула с откровением. Смутно она предчувствовала, что реакция на её имя будет именно такой. Анжелика знала, что нельзя быть любимой самым могущественным мужчиной в королевстве и, при этом, остаться чистой от грязи, которую неизменно приносят с собой завистники и льстецы.
Мартин не обернулся ей вслед. Стоял и смотрел перед собой. Он чувствовал, что его ожидания от нового титула начинают оправдываться. И хотя он знал, что не будет счастлив во дворце, это первое предательство всё равно застало его врасплох.
ГЛАВА 17. Завещание
Два дня Мартин никого не принимал. Он всерьёз думал о том, чтобы отказаться от титула. Первое разочарование ударило по нему куда больнее, чем он ожидал. Хоть он и понимал с самого начала, что двор представляет собой сообщество пауков, которые заперты в одной банке и делят единственную муху, но всё это выглядело для него абстрактно. Он не думал, что тот, кто захочет его использовать, сможет проникнуть так глубоко в его сердце.
Сутками Мартин сидел и смотрел в окно, на заснеженный парк, где так и не появилась Анжелика. Перед глазами его проплывали романтические моменты, которые они успели пережить вдвоём – и под тем, и под этим кустом… Вспоминать было больно, но он терзал эту рану, наслаждаясь этим своеобразным издевательством над собой.
Анжелика в те же дни обдумывала перспективу отъезда. На сей раз без эмоций. Состояние у неё было подавленное, но разум относительно чист. Анжелика поняла случившееся так: союзники, которые поддерживали её в течении четырёх лет, теперь, по каким-то причинам, решили от неё отказаться. С одной стороны, это было непонятно и выглядело беспричинным, и стоило встретиться ещё кое с кем из них, прежде чем делать окончательные выводы… С другой, реакция Мартина на её фамилию и титул больно ударила по Анжелике. Чем больше она думала, тем больше понимала, что всё-таки не желала признаваться в своей личности не из страха. Ей просто было неловко за то, что она уже успела натворить, и она не знала, как сказать Мартину, что она спала с его отцом. Откровенно говоря, Анжелика вообще не знала, почему тянула, так что объяснение «к слову не пришлось» казалось ей одновременно и самым искренним, и самым глупым.
Она перебирала вещи, раздумывая, какие из них взять с собой в случае отъезда в поместье, а какие попросить доставить следом, когда мысли её прервали посередине. Дверь распахнулась, и Тьела выпалила:
– Прибыл исповедник Его Величества! Говорит, что готов объявить завещание!
Анжелика замерла с голубым бархатным платьем в руках. Несколько секунд молчала, а потом спросила:
– У Мартина ещё и исповедник есть?
Тьеле захотелось стукнуть госпожу по голове, но она, конечно же, сдержалась.
– Исповедник Его Величества Фридриха! – произнесла она почти что по слогам. – Все на кухне об этом говорят!
Анжелике стало очень интересно, почему на кухне знают больше, чем в её спальне, но она решила пока отложить этот вопрос и просто спросила:
– И что ещё они говорят?
– Его Величество, говорят, боялся смерти. В последние месяцы он приглашал к себе множество знахарей и алхимиков, принимал их наедине, но никому не раскрывал сути происходивших между ними разговоров.
Анжелика ошарашено опустилась на кровать – прямо на ворох дорогих платьев.
– Он… знал?..
Тьела выдержала уважительную паузу, а затем снова затараторила:
– Он вам не говорил, потому что не хотел расстраивать, моя госпожа!
Анжелика закрыла глаза, качнулась и тихонько завыла.
– Ваша светлость! Госпожа!
Тьела бросилась к ней, упала на колени перед госпожой, взяла её за руки и попыталась успокоить. Прошло несколько секунд, прежде чем Анжелика резко выпрямилась, распахнула зажмуренные глаза и в упор посмотрела на слугу.
– Поняв неизбежность исхода, он ударился в молитвы, да?
– Он стал приглашать к себе священника, – почти умоляюще пролепетала Тьела. – Я должна была вам об этом рассказать?