К счастью или к беде, некоторые события на родине – а именно, смерть Его Величества короля Фридриха – заставили его на некоторое время отложить этот план.
И вот, стоило ему ступить на знакомую землю, как Мартин попал в метель. За один вечер он трижды проклял местный климат и собственное решение вернуться. Его кобыла едва не околела на заснеженной дороге, да и сам он уже опасался, что к утру превратится в ледышку, когда в глубине леса, в самой чаще, различил огонёк. Мартин решил рискнуть и свернул на свет, а дальше всё получилось само собой.
Если бы темнокудрая незнакомка вела себя более скромно, Мартин вряд ли стал бы настаивать. Не признать красоты этой девушки было трудно – кожа белая, как алебастр, плечи узкие и нежные, мягкие, как шёлк, завитки волос…
Вспомнив картину, которую застал, вернувшись из конюшни, Мартин обозвал себя лжецом.
Стройное, безупречно красивое тело манило его, как манит прикоснуться к себе драгоценная ваза или древняя статуя. Он не знал, кто эта девушка, и не был уверен, что хочет знать. Всё, что его интересовало – это возможность бросить на неё ещё один взгляд, насладиться дурманящим, цветочным – таким неуместным в этой глуши! – ароматом её волос.
И Мартин, не привыкший отказывать себе в удовольствиях, развернулся, чтобы вернуться в дом. А через мгновение замер, увидев своё наваждение закутанным в его же собственный меховой плащ.
– В-вы тут с-совсем замёрзнете! – простучало зубами наваждение.
– А вы тем более! – не позволив соседке приступить к пререканиям, Мартин взял её за плечи, развернул к себе спиной… Скользнув взглядом по выпирающим под плащом округлостям, едва сдержался, чтобы не отвесить случайной знакомой сочный шлепок. Напомнил себе, что имеет дело с кем-то благородным, и втолкнул её в дом.
В том, что перед ним не простая пастушка, сомнений быть не могло – грация, манера говорить и держаться, разворот тонких плеч – всё выдавало в девчонке воспитание, какое можно получить только во дворце. Сам Мартин обладал подобным лишь отчасти. Мать обучила его манерам в той степени, в которой владела ими сама. Однако, больше года Мартин провёл среди матросов и торговцев, и, хотя матушка всегда говорила ему, что необходимо помнить о достоинстве, даже если окажешься среди бродяг, эти месяцы наложили на его манеры свой отпечаток.
Анжелика, действительно, сама едва не заледенела, пока стояла за спиной у незнакомца и смотрела на его широкую спину. Плащ Мартина, который она подобрала с пола, был лишь чуточку более сухим, чем её собственный, и мало чем помогал на морозе.
Метель за прошедшее время как будто бы только усилилась. Не было видно ни неба, ни дороги, только плотную белёсую дымку да хлопья снега, летевшие во все стороны.
И Анжелика, безусловно, была очень рада, что мужчина не стал с ней пререкаться, а вернул внутрь дома и даже обнял.
Какое-то время они стояли так, молча глядя друг на друга. Мартин почти машинально поглаживал тонкие плечи.
Анжелика наслаждалась этими невесомыми прикосновениями и с удивлением думала о том, какими, оказывается, приятными могут быть мужские ласки.
Прикосновения Фридриха были совсем другими. Анжелике всегда хотелось выскользнуть из его рук.
Мысли о прошлом скользили сейчас где-то на грани её сознания, в то время как сама она разглядывала красивое, мужественное, и чем-то неуловимо знакомое лицо безымянного попутчика.
У мужчины был тонкий длинный нос. Высокие скулы, твёрдый подбородок. Обветренная кожа и чёрные глаза, напоминавшие Анжелике о согревающем, глубоком вкусе тёмного вина.
– Мартин, – произнёс мужчина. Слова его с трудом пробились сквозь волну мыслей, затопивших сознание Анжелики. – Это моё имя. Может быть, всё-таки скажете мне, как называть вас?
Анжелика слабо улыбнулась.
– Мать называла меня ангелом, но, думаю, это имя давно потеряло для меня смысл.
– И правда, – хмыкнул Мартин. – Впервые вижу такого развратного ангела…
– Вы хотите меня оскорбить? – Анжелика высокомерно приподняла бровь.
– Напротив. Делаю вам комплимент, – на последнем слове Мартин чуть наклонился, согревая дыханием висок Анжелики и пуская по её телу новую волну дрожи.
Понимая, что ещё немного, и выдаст своё состояние, Анжелика поспешно отступила на шаг назад.
– Мартин, – повторила она. – Имя, как будто бы, из Августории. Оно вам абсолютно не подходит. Ни к цвету волос, ни к… – Анжелика обвела рукой силуэт мужчины, не зная, как точнее выразить мысль.
Мартин мгновенно помрачнел.
– Так назвала меня мать, – сухо сказал он. А потом, смягчившись при мысли о единственной женщине, которая всегда думала о нём, добавил: – Она верила, что с моим появлением в её суровой жизни наступит март.
Анжелика отвернулась. Слова Мартина заставили её вспомнить о собственной семье, которую Анжелика не видела уже давным-давно. У неё тоже была мать, но любые нежности между ними подошли к концу, когда в их доме появился король. Анжелике и в голову прийти не могло, что мать с такой лёгкостью откажется от неё, отдаст на поругание незнакомому мужчине, не оставив даже выбора.
Анжелике едва исполнилось восемнадцать, когда ею заинтересовался Фридрих. Она ещё не успела познать мужчину. У неё был жених, но он к наречённой даже близко боялся подойти.
Слёзы подступили к горлу при мысли о том, как сама она изменилась за прошедшие четыре года. Покидая дворец, она тешила себя надеждой, что вернётся домой… Но, на самом деле, Анжелика знала, что семья уже не примет её. Сама она тоже не сможет смотреть родным в глаза. Не сможет жить тихой жизнью в провинциальном поместье после того, что видела при дворе.
– А кем была ваша мать? – сдавлено спросила она, в надежде сменить тему, но голос мужчины снова прозвучал тяжело, как будто он не желал отвечать.
– Свободной женщиной.
Из этих двух слов Анжелика поняла одно: замужем та женщина не была, а значит, немало натерпелась от того, что родила. Она не хотела слушать чужих горьких историй, потому качнула головой и снова попыталась повернуть разговор в безопасную сторону.
– Ваши волосы… Ваш отец, наверное, был моряком? Родом из южных стран?
– Нет, – лицо Мартина стало ещё мрачней, и Анжелика мысленно отругала себя за неуклюжесть. С тех пор, как оказалась в этом доме, она чувствовала себя такой разбитой… Но её временная слабость никак не оправдывала глупости и потери чувства такта. – В жилах моей матери течёт цыганская кровь.
– О! – Анжелика приподняла бровь. Это было любопытно. О жизни цыган она знала немного, но там, как будто бы, всё было иначе. Они странствовали между королевствами, нигде не оседая надолго. Теперь ей становилось понятно, почему Мартин назвал свою мать «свободной».
– А вы? – Мартин шагнул к ней. Анжелике на мгновение показалось, что тот собирается снова её обнять, но уже через секунду это впечатление исчезло. Мартин стоял меньше чем в полуметре от неё, болезненно недосягаемый и абсолютно неподвижный. – Ваши родители знают, что их дочь в одиночку путешествует по ночам?
Анжелика звонко рассмеялась. Звонко – и горько.
– Всё они знают, – сказала она. Огляделась по сторонам в поисках места, куда можно было бы присесть, но, так ничего и не обнаружив, опустилась на пол, спиной к очагу. Плотнее закуталась в покрывало и чуть прикрыла глаза, одновременно наслаждаясь тем, как касается спины тепло лепестков пламени, и радуясь тому, что не обязательно смотреть Мартину в глаза. – Я тоже свободная женщина, Мартин. Это всё, что вам стоит знать.
– Незамужняя?
Анжелика покачала головой.
– А тот мужчина… Тот, кто не умел доставить вам удовольствие… – Мартин произнёс это осторожно и тихо, как будто сам понимал силу сказанный слов… А Анжелика вздрогнула, услышав такое определение их отношений с королём. Вздрогнула и рассмеялась без всякого веселья.
– Тот мужчина мёртв.
Мартин мешкал с ответом, так что Анжелике пришлось поднять веки и посмотреть на него. Почувствовав на себе этот взгляд, Мартин вынужден был произнести вслух терзавшую его мысль:
– Надеюсь, он вас не заставлял? Поверьте, я ни в коем случае не хотел причинить вам боль…
– Он многое мне дал, – оборвала его рассуждения Анжелика. – Я благодарна ему за всё.
– Так благодарны, что сразу после его смерти бросились в постель к другому! – не сдержался Мартин, которому вдруг стало почему-то обидно от понимания того, что эта девушка так же легко забудет и его.
– Бросилась, – Анжелика посмотрела на него спокойно и зло. – Потому что захотела. А впрочем, нет. Потому что испугалась, что если не сделаю этого сама, то вы принудите меня! Опозорите, изуродуете!
Мартин приоткрыл рот для ответа, но только кашлянул.
– Да за кого вы меня принимаете? – выдавил, наконец, он. – Если бы вы не были так развратны, я бы к вам и пальцем не прикоснулся. Вы сами меня едва не заставили!
– Я? Развратна? – злость Анжелики с каждым словом становилась сильней, а самой ей от этого становилось всё веселей. Лёгким движением она заставила край плаща «случайно» сползти по руке и открыть взгляду мужчины бледное плечо. – Да вы так на меня таращитесь с первой минуты, что если бы я бросилась бы от вас по лесу, наверняка догнали бы меня, забыв про метель, и взяли прямо на снегу! Вы бы видели сейчас свой взгляд!
Взгляд у Мартина и в самом деле был красноречивый. Целых несколько секунд. Потом он резко отвернулся, подошёл к окну и замер, глядя на снегопад.
Анжелике стало неуютно. И даже стыдно, чего с ней не случалось практически никогда. Внезапно её одолело чувство, что этот мужчина хоть и выглядит грубым и неотёсанным, но в своей прямоте и решительности куда чище тех, с кем привыкла иметь дело бывшая королевская фаворитка. Анжелика аккуратно поправила плащ и закуталась в него по самое горло, однако уже через мгновение ощутила, насколько он мокр. Ситуация была тупиковая. Одеться – абсолютно не во что. Взгляды мужчины – вполне однозначны. Если ещё можно было не замечать их до того, как они занялись любовью, то теперь вряд ли получилось бы сделать вид, что они оба – просто двое незнакомцев.