– Грейс! Назад! – скомандовала хозяйка. – Свои.
Такса завиляла хвостом и отошла в сторону.
– Проходите на кухню. Я только что там убралась.
На кухне в углу стоял самовар. На стене висели сувенирные тарелки из разных стран.
– Садитесь, – придвинула им табуретки Светлана Васильевна. – Петр Васильевич, царствие ему небесное, хороший человек был.
– Вы его хорошо знали?
– Нет. На собрание жильцов он не ходил… Так, на улице встретимся… Я приглашала его пару раз к себе в гости. Правда, это было давно. Лет двадцать назад. Я тогда только овдовела… Знаете, как бывает… Я подумала, он одинок, я одинока. Почему бы двум одиноким симпатичным людям не сойтись вместе и не попробовать скрасить жизнь друг другу?.. У меня дача есть. Могли бы вместе на участке копаться.
– Мы так поняли, что он к своим не часто ездил. У его сына коттедж за городом.
– А… сын… – поджала губы Светлана Васильевна. – Я не хочу сказать ничего плохого. Но и сын, и внучка довольно редко бывали здесь. Все-таки старый человек, могли бы навещать почаще. А они приедут раз в месяц или того реже. Разве это правильно? Вот у меня дети чаще бывают.
– Значит, вы мало общались с Петром Васильевичем. А кто-нибудь к нему приходил?
– Пожалуй, нет. Вам чай? Кофе? Но у меня только растворимый. В зернах кончился.
– Кофе мы уже пили недавно.
– Чай у меня хороший. Из Владимира привезла. Есть с чабрецом и иван-чаем.
– Давайте с иван-чаем, – сказала Демченко.
– Мне тоже.
– Насчет Петра Васильевича. Мне показалось, что он вообще был человеком, не стремящимся к контактам. Чем он занимался, не знаю. Замкнутым был. В магазин сходит – и все.
– Откуда вы знаете?
– У меня окна выходят на улицу. Так вот, я его видела, как он в магазин ходил. Спросите его соседей, может, они больше знают. Хотя… С одной стороны парень молодой живет. Кажется, айтишник. Он, наверное, вообще ни на что внимание не обращает. Справа – граждане Узбекистана, по-моему, снимают. Вряд ли они обладают ценной информацией. Ну попробуйте.
Чай уже стоял перед ними. Павел пригубил – показалось, что пьет заваренное сено. Он не был поклонником ЗОЖа и поэтому не мог по достоинству оценить предложенное питье. Хотя знал, что всякие экологические штучки жутко популярны и молодежь просто тащится от них. Открываются целые кафе, где сидят эти самые… как их… а… вспомнил – веганы и балдеют от сена, травы и прочего экопитания. А он, Павел Рудягин, пока до этого не дорос и любит простую традиционную пищу…
Эти размышления прервал ощутимый толчок в бок. Он повернул голову к Светлане. Она выразительно посмотрела на него. В ответ он просигналил, что с ним все в порядке.
– Я думала, что ты витаешь в облаках. – сказала она, когда они вышли в коридор. – Сидишь с выпученными глазами и улыбаешься. Следить за собой надо.
Они уже звонили в соседнюю дверь, где, по словам Светланы Петровны, жил айтишник. Но им никто не открыл. Зато в следующей квартире им повезло больше. Дверь распахнулась, и перед ними выросла молодая женщина с младенцем на руках. Смотрела она настороженно.
– Мы из полиции, – сказала Светлана. – Вашего соседа убили, и мы опрашиваем свидетелей. И соседей.
– Ой, мы ничего не видели, мы тут недавно, не знаем никого, – запричитала молодая черноволосая женщина.
– Как вас зовут?
– Зухра.
– Зухра, вспомните, пожалуйста, все, что вы знаете о своем соседе.
– Ой, не знаю. Такой старый человек, да? Он пару раз останавливался, спрашивал, как зовут ребенка. Вежливый такой. Здравствуйте. Здравствуйте. В квартиру не ходили, ничего не знаем.
Она стояла в дверях, не пропуская их дальше. В квартире пахло жареным мясом и еще какими-то специями.
– Мы можем пройти на кухню? – внушительно спросила Светлана…
– Да, проходите. Но мы не виделись с ним. Старый такой, а убили. Богатый был, да? Деньги прятал?
– Не знаем. Следствие установит. А родных вы его видели?
– Не знаем. Какие родные?
– Ну, кто-нибудь приезжал к нему.
– Не видела. Я с ребенком целый день. Туда-сюда, на улицу. В магазин. Арам придет, муж мой, все должно быть сделано. А он старый, да. Дома сидел. Никуда не ходил. В магазине видела, да, был там. Старый… но… – Ее лоб прорезала вертикальная морщинка.-… недавно женщина у него была молодая.
Паша встрепенулся. Руслана говорила, что ездила к нему редко. А тут была. Она его обманула.
– Как недавно? – встрял он в разговор.
– Ну, совсем недавно. Дней пять назад. Или неделю.
– Получается, что накануне убийства? – нахмурился Рудягин. – Вы ничего не путаете?
– Нет. Поздно вечером она была.
Паша со Светланой переглянулись.
– Расскажите об этом поподробнее, – сказала Светлана.
– Я возвращалась из магазина. Ребенка только уложила. И вспомнила, что хлеба нет. Арам придет. А хлеб я забыла купить. Пошла в магазин. Выхожу на площадку, а там в дверь звонит молодая женщина.
– Эта? – Павел достал из кармана фото Русланы.
Зухра напряженно всматривалась.
– Эта… вроде да. Или нет… Не очень хорошо видела… Полутемно было. Волосы такие длинные. Кудрявые.
Кудрявые? У Русланы прямые. Кто-то был у Деревянина накануне убийства? Кто это?
– Посмотрите еще раз внимательно? Эта?
– Похоже, но волосы другие, нос длиннее.
– Как она была одета?
– В брюках и темной блузке. Или куртке. Что-то темное наверху.
– Это очень важно. Вспомните, пожалуйста, все точно, – попросила Светлана.
Ребенок на руках заплакал. Зухра спустила его на пол. Она взяла в руки фотографию и поднесла ближе к глазам:
– Нет, не эта… Похожа, но нет.
– Спасибо. – Павел взял у нее фото и убрал обратно в борсетку.
– Что было дальше? Вы увидели ее на площадке…
– Она звонила в дверь. Увидев меня, отвернулась.
– Дверь ей открыли?
– Да.
– Вы видели лицо Петра Васильевича?
– Да.
– Они говорили о чем-то?
– Что-то сказали, но я не расслышала.
– Кто?
– Женщина. Что-то вроде «бонасри».
– А Петр Васильевич что?
– Что-то сказал, но я тоже не расслышала. Было тихо. Что-то вроде «ночь»…
Вскоре они покинули квартиру жителей солнечного Узбекистана и вышли на улицу.
– Тебе не кажется, что в нашем деле новый поворот? – спросила Светлана.
– Похоже, что да. Но надо уточнить у Русланы, была она тут накануне убийства или нет?
Позвонив Руслане, Павел услышал от нее, что в квартире деда она накануне убийства не была. И очевидно, ее с кем-то спутали.
– Нет, нет, не волнуйтесь, – говорил Павел громче обычного. – Все в порядке. Просто необходимо некоторое уточнение. Так что все в порядке. Да. Конечно. Я позвоню. Но позже. Работаем…
Дав отбой, Павел наткнулся на взгляд Светланы.
– Нет. Руслана не посещала своего деда накануне убийства.
– Ты ей веришь? – проворчала Светлана.
– Верю…
Она бросила на него взгляд искоса, но промолчала.
– И где теперь искать эту женщину? С длинными кудрявыми волосами?
– Может быть, это была Кира Степанцова?
– У нее волосы не длинные и не кудрявые.
– А если это был парик?
– Зачем?
– Чтобы не узнали.
– И она убила Степанцова? Она же и пришла к Руслане, чтобы побеседовать с ее дедом.
– Да. Не стыкуется.
– Нам еще предстоит побеседовать с отцом Русланы, Андреем Петровичем. Он приехал из командировки и ждет нас. Чует мое сердце, что беседа легкой не будет. Перекусить перед этим визитом надо. А то желудок подведет. Он у меня на нервной почве и так не ахти.
– В кафе зайдем?
– Да.
Подкрепившись бургерами, от которых, как выразилась Светлана, ей тоже «не очень» (но любит, любит она эту отраву), они подъехали к офису, где работал Андрей Петрович.
Секретарша провела их на второй этаж:
– Андрей Петрович вас ждет.
Сын Деревянина был высоким мужчиной лет сорока с лишним. Холеный, с приятными чертами лица. Он сидел за большим столом. Когда они появились в кабинете, встал, вышел навстречу и пожал им руки.
– Садитесь. Чай, кофе?
– Кофе, – ответила за них Светлана.
Деревянин вызвал секретаршу и дал ей поручение.
– Слушаю вас.
– Мы явились сюда в связи с убийством вашего отца.
Андрей Петрович откинулся назад:
– Да, это горестное событие для нашей семьи… и я не знаю, что вам сказать.
– У вас есть какие-нибудь подозрения, были ли у вашего отца враги?
– Ну какие враги у человека, который давно на пенсии?
– Враги могут быть у всех.
– Да-да, я понимаю. Но ничего по этому поводу сказать вам не могу.
– Почему ваш отец не переезжал к вам?
– Он хотел жить один. Мой отец из тех людей, кого не тяготит одиночество. Он со всем справлялся сам. Боюсь, это мы с дочерью ему докучали.
– Как сообщила ваша дочь, вы посещали отца примерно два раза в месяц.
– Да. Я бы приезжал чаще. Но он сам не хотел. Такая вот старческая причуда.
– Ваша мать умерла…
– Да. Давно…
– Знали ли вы друзей отца?
– Я был поздним ребенком. Отец вышел на пенсию в шестьдесят лет. Его друзей я помню очень смутно. Если вы попросите вспомнить кого-то конкретно, то я вряд ли смогу это сделать. Хотелось бы помочь, но… увы! Не могу…
– Остались ли какие-нибудь бумаги после вашего отца?
– Надо хорошенько посмотреть в его квартире.
– Если что-то обнаружите, дайте знать.
– Непременно.
Кира посмотрела на свои руки. Они дрожали, и она не знала, как унять эту дрожь. После визита в подмосковный поселок «Голубой ручей» ей было не по себе. Она предполагала, что начнется охота за людьми, упомянутыми в списке деда. Но что все развернется так быстро… Ее дедушка стал первым. Деревянин Петр Васильевич – вторым. А сколько еще жертв будет на этом пути… Она сглотнула. Как же ей действовать? Если бы пришел ответ сверху… Она вдруг ощутила собственное ничтожество. Раньше такого не было. Наверное, это близость смерти так повлияла… Все перевернулось с ног на голову. Дедушка… В глазах защипало. Она вспомнила Руслану. Ее сбивчивый рассказ. Все было и так, и не так, как у нее. И в то же время один почерк. В этом она не сомневалась. Ей нужно опередить тех, кто шел за жертвами. Кира провела рукой по волосам. Ее комната, которую она снимала… Насколько надежно это убежище? Не пора ли его поменять? Или лучше не делать резких движений? Голова шла кругом…