– И правда интересно…
– Кирочка! Это хорошо, что вы повышаете свой культурный уровень. – Это уже другой мужской голос. – Просто прекрасно! И это действительно славная страница нашей истории. Немногие девушки интересуются техникой.
– У меня дедушка работал в авиаконструкторском бюро. – В голосе девушки зазвучала грусть. – Правда, он недавно умер. Поэтому я не могла не посетить гору Клементьева.
Его просто бросило в жар! Бывают же такие переплетения, такие жизненные сюжеты, что хоть романы пиши!
– Вы должны гордиться своим дедом. – У мужчины высокий, немного визгливый голос. Такие обычно называют бабскими. Он украдкой посмотрел на него. Так и есть. Лицо тоже бабское. Круглое, одутловатое.
– Авиация была у нас на высоте. В последнее время в связи с наступлением хищнического капитализма мы сдали свои позиции в научно-техническом развитии. Но я верю, что наступит то время, когда мы их догоним.
И здесь у него возникла картинка-видение: он – пионер и рисует в тетради самолеты. Один, другой, третий… И представляет, как летит. Жаркое небо, облака – и он за штурвалом самолета… а родители стоят где-то внизу и машут руками. Они превращаются в маленькие точки, а потом и вовсе исчезают… а он летит. Все выше и выше…
– Вы будете делать заказ? – услышал он над собой.
Перед ним стояла девушка-официантка. Он скосил глаза на столик. Там никого не было. Они ушли! Вот они выходят из кафе. Так и не дождались обслуживания.
– Нет, не буду… – И он выскочил вслед за ними.
Какое-то время он шел украдкой за этой компанией, пока не поймал себя на мысли, что ему нравится смотреть на Киру. Как она ходит, как улыбается. Хотя улыбалась она редко. Видно, еще сильна боль от смерти деда. Милая девушка! Если бы такая встретилась ему, когда он был молод… Раздался звонок мобильного.
– Ты где шляешься? – услышал он голос Слепого.
– В городе гуляю.
– Делать тебе не хрена! Возвращайся!
– Уже бегу! – насмешливо сказал он. А потом скороговоркой: – Скоро буду!
И тут же он вспомнил, что «девчонку надо убить». И перед глазами заплясали черные точки.
Кира подошла к старому корпусу и задержала дыхание. Только бы никто не попался на пути, молила она про себя. Массажист закончил свои сеансы. Кира надеялась, что уборщицы тоже уже нет и никто не помешает ей спокойно заняться поисками.
Ей повезло… После того как она методично простучала все стены соседнего номера, то обнаружила наверху странный звук. Она нажала сильнее. Это была картонка под цвет стен. За ней пустота. Там лежал полиэтиленовый пакет, перевязанный бечевкой. Кира улыбнулась, прижала к себе пакет. И тут она услышала странный звук и обернулась…
В следующий момент ее ударили по голове, и она потеряла сознание. Она не знала, сколько времени пролежала так, но когда открыла глаза – увидела мужчину, который держал в руке нож. Она сразу узнала его. Это был ОН, ее преследователь. Тот, кто убил деда… Был в Тулузе… Голова раскалывалась. И тут позади первого возник другой мужчина, тоже знакомый. Он был в Тулузе вместе с первым. Наверное, он тоже находился в квартире деда, но тогда она его не разглядела. Неожиданно этот второй мужчина ударил первого по голове. Между ними завязалась потасовка. И тут второй бандит завладел ножом и всадил его до упора в своего противника. Тот захрипел и упал на пол. Но все же в последний момент достал из кармана пистолет и выстрелил в нападавшего.
Перед Кирой лежали два трупа. Она увидела в углу пакет с бумагами. На четвереньках доползла до него, взяла и сунула в свою холщовую сумку. Потом нащупала в кармане брюк мобильный и принялась звонить в полицию.
Глава пятнадцатаяОн ушел в шестое измерение
Смерть никогда не захватывает мудрого человека врасплох, он всегда готов уйти.
Англичанин сидел, развалившись в кресле, и смотрел на своего собеседника.
– Подводить итоги… Не рано ли? – задумчиво спросил он.
Это были старые знакомые. Время от времени они встречались, обменивались мыслями, планами. В прошлом их пути неоднократно пересекались; они даже работали в одних аналитических структурах. Хотя внимательный наблюдатель сказал бы, что они разные… слишком разные.
– В самый раз. – В голосе англичанина послышалось раздражение. – Зачем тянуть? Можно упустить время. Думаю, сейчас подходящий момент. Я это просто ощущаю. Интуиция меня редко подводит.
– Иногда преждевременное действие влечет за собой ряд ошибок.
– Не вижу никаких ошибок.
– А зря! Иногда они трудно различимы. Но последствия их громадны. Самое ужасное, что не всегда можно просчитать так далеко вперед и увидеть, как из крохотной ошибки вырастает… катастрофа. Да-да я не побоюсь этого слова. Катастрофа.
– Послушай. Я всегда относился к тебе с уважением, ты пострадал от Советов. Твоя семья была разделена, часть расстреляна, часть сгнила в лагерях. Мало кто уцелел и выбрался за границу. Я все понимаю. Но здесь ты тянешь… как это говорится у русских… – Он потер лоб. – Я однажды услышал и уже не мог забыть… Тянуть кота за хвост.
– У кошки, по поговорке, девять жизней. Есть еще Чеширский кот, который исчезает и появляется когда хочет. Точнее, есть его улыбка. А тому, у кого есть улыбка, можно ли отрубить хвост? Да, чуть не забыл, есть еще и кот Шредингера. Как тебе такое?
– Ты что-то меня запутал!
– Вот тебе загадка: отруби хвост Чеширскому коту. – И он улыбнулся.
– Ладно. На досуге подумаю… Так что…
– Объект еще не готов.
– Он мешает нашим планам. И очень активно. Он трижды подвергался нападению и все еще… жив.
– Случайная звезда его хранила.
– Случайная… или все же… этому способствовали люди.
– Не понимаю, о чем ты?
– О том. – И глаза англичанина зло сверкнули. – Кто-то спасал его в самый последний момент. Или…
– Или? – эхом откликнулся его собеседник.
– Сколько тебе лет?
– Это неважно.
– Говорят, ты видел еще Фулканелли?
– Не только видел, но еще и мило беседовал с ним.
– Вот как! – Англичанин закинул ногу на ногу. – Ты мне никогда об этом не говорил.
– Ты не спрашивал. А я не отвечал.
– Так-так. И не расскажешь, о чем вы говорили?
– Связан тайной молчания…
– Мог бы и поделиться со старым другом.
– Пока не могу. А в будущем – посмотрим…
– Значит, наш объект мы будем ликвидировать?
– Может быть…
– Осталось совсем мало времени…
– Я понимаю.
Наступило молчание.
– Думаешь ли ты, что все в мире зиждется на некой гармонии? Или это можно назвать равновесием? Тронь его – и все нарушится, рассыплется в прах. Эта игра началась не сегодня и закончится не завтра. А ты предлагаешь это равновесие нарушить… Что будет тогда? Можем ли мы предугадать все последствия этого шага?
Они поговорили… Потом собеседник англичанина распрощался с ним и вышел на улицу. Прошагал несколько кварталов. Наконец остановился у нужного ему дома и поднялся на третий этаж.
Дверь ему открыла уже немолодая женщина. Седые волосы. Красивые серьги в ушах. И озорная улыбка.
– Я думала, что ты уже не придешь.
– Я не мог не навестить тебя, хотя времени у меня очень мало. И сегодня поздно вечером я должен уехать.
– Спасибо на том. «Милый мальчик». – И она протянула ему руку для поцелуя. – Я очень тебе рада… Мы видимся нечасто, но каждый твой визит как праздник.
– Взаимно. Взаимно…
Квартира, в которую он пришел, была мала. Две небольшие комнатки, балкончик и крохотная кухня. Ванная комната и туалет. Слышалось пение птиц. Он подошел к окну. Заливалась канарейка.
– Люблю птиц, и ничего с собой не могу поделать. У бедной Оленьки Судейкиной в Париже были птицы… И одного поэта так и звали – Птицелов. Божьи создания – птицы… О чем-то они щебечут, хотят нам рассказать. А мы их не понимаем.
– А может, понимаем, только не всем говорим.
Она метнула на него странный взгляд и улыбнулась:
– Да. Пожалуй, ты прав… именно так. Ты надолго в Риме?
– Нет. Был на заседании одного известного полузакрытого клуба. Немного устал, потом встречался со старым знакомым.
– Другом?
– Нет, просто знакомым. И кажется, в мире грядут перемены.
– Хорошие?
– Нет. – И он покачал головой. – От этого я в отчаянии.
Павел не сразу услышал телефонный звонок. Потом посмотрел на экран. Руслана!
– У меня есть для вас одно известие. Мы можем встретиться?
– Прямо сейчас?
– Да.
– Подъезжайте к скверу. – И Павел сообщил адрес. – Я вас там буду ждать.
При встрече Руслана протянула ему полиэтиленовый пакет.
– Вот. Возьмите. Нашли в сарае. В квартире ничего не нашли. А в сарае… он был закрыт на замок. И мы давно туда не заглядывали. Мне понадобилась лопата. И я вспомнила, что старый инвентарь хранится в сарае. Открыла его. И вдруг наш алабай кинулся в угол и стал там рыть лапами. И там был пакет. Дедушкин. Очевидно, для надежности он решил спрятать его в таком месте, куда мы редко заглядывали.
Павел взял пакет в руки.
– Спасибо. А… что вы делаете сегодня вечером? Или вы сразу уезжаете к себе за город?
– Нет. Я в нашей квартире останусь на несколько дней.
– Тогда вечер у вас свободен или занят?
– Свободен.
– Мы можем погулять по городу, погода чудесная… Посидим в кафе…
– Замечательно… – И она улыбнулась ему так, что у него защемило сердце.
В этот день он почувствовал себя плохо. Участилось сердцебиение. Но главное, было ощущение, что за ним придут. Откуда взялось это чувство – он не знал. Но не могло же оно возникнуть на пустом месте. Не могло…
Уже с утра он почувствовал себя не просто плохо, а ужасно. Болела голова и мучили ужасные видения. Словно он оказался в большой пещере, полной призраков. Одни из них имели черты реальных людей, большинство которых к тому времени были уже мертвы, другие были ему незнакомы. Он силился отгадать, кого или что они символизируют, но понял, что не может этого сделать. На минуту почудилось, что он скользит по волнам, как Фрези Грант. Он любил эту повесть, иногда перечитывал ее. Также он любил «Блистающий мир». Да-да, летать люди могут, но только не знают об этом. Не догадываются о своем даре, который имеют издавна, с незапамятных времен. Ему нравилось это выражение «незапамятные времена». То есть времена прежде памяти, до памяти, до того, как все стало осознавать себя. «Мог ли я избрать другую судьбу?» – мелькнуло у него в голове. Давно… все переменить и прожить жизнь обычного человека, как все. В этом есть определенное благо – прожить жизнь простым обывателем. Не задумываясь о тайнах другого мира. Неожиданно мелькнуло в голове давнее интервью, данное им журналисту, который стал для него проводником. Он специально зашифровал послание будущим потомкам в этом интервью. Дал подсказки, которые будут разгадывать те, кто придет после. Смогут они угадать то, что он хотел им сказать, или нет? И на этот вопрос у него не было ответа.