— Но вы получите ещё одно задание… Более важное.
— Ну и наглец! — восхищённо подумал праправнук. Дикое предложение понемногу начало забавлять, и если я не захохотал, то по одной лишь причине, чтобы насладиться бредовыми идеями, и когда он уйдёт, всласть повеселиться, вспоминая весёлый моноспектакль.
— Нам нужно современное оружие. В первую очередь средства противовоздушной обороны. А ещё, — он выждал паузу, — мы бы купили одну-две эскадрильи «Мираж».
— Вы шутите?
— Я не приехал шутить. А чтобы заинтересовать нужных лиц, — он выдержал красноречивую паузу. — Вы понимаете, о чём речь идёт?
Я молча кивнул, «не помажешь не поедешь».
— Нужная сумма будет вам выделена. В том числе и на представительные расходы. В средствах стеснены вы не будете.
«О-о-о! Это уже нечто!» — смекнул я, что с каждым его словом расстояние до Америки сокращается с космической скоростью и, обдумывая, как сформулировать желание прихватить в дорогу попутчиков, неуверенно заговорил:
— Но не могу же я ехать в Париж один…
— Да, да, конечно, — подхватил Салман. — Мы это продумали. Софья Михайловна назначается первым секретарём посольства. Когда она родит наследника, и если будет на то воля Аллаха, он станет императором Франции, — Салман закатил глаза, на уровне груди простёр вверх ладони и беззвучно зашептал молитву.
— Я о другом… — запнулся кандидат на пост чрезвычайного и полномочного посла, подыскивая аргументы, способные пристроить к экспедиции Гришу. Но понимая, что неразумно посвящать гостя в давний конфликт между Левобережной и Правобережной Украиной, имевшей в старину двух враждовавших меж собой гетманов, отрекомендовал Гришу скромно. — У меня гостит потомок сподвижника гетмана Мазепы. Он мог бы помочь нам…
Салман сверкнул глазами и радостно воскликнул:
— Хорошая мысль! Но кто такой Мазепа?
— Как?! Вы ничего не слышали о Мазепе?! — наигранно возмутился «посол». — Это же последний украинский гетман! В союзе со шведами и поляками воевал с царём!
— Наш человек! — загорелся Салман. — Берём. Вторым секретарём посольства.
Я возликовал, искренне полагая, что дух Мазепы не обиделся на неточность формулировки (последним украинским гетманом был граф Кирилл Разумовский, младший брат Алексея Разумовского, тайного мужа императрицы Елизаветы Петровны, похоронившего в её постели остатки государственной независимости Малороссии). Мысленно я попросил бутылку забыть о первоначальной просьбе. Голова Салмана должна послужить Украине.
— Во Франции вас повсюду будут сопровождать наши люди, — заверил адъютант. — Супербойцы из личной охраны генерала Дудаева.
Я похолодел. Америка помаячила перед очами и стала отдаляться.
— Вы мне не доверяете?! — искренне вознегодовал праправнук, всем видом показывая, что императорская фамилия оскорблена и не желает поддерживать отношения с генералом Дудаевым.
— Нет, нет! Всецело доверяем! Иначе не предложили бы пост чрезвычайного и полномочного посла. Но в целях вашей безопасности…
— Именно в целях моей безопасности, — холодно отчеканил Наполеон Четвёртый, вживаясь в роль наследника императорской короны и вспоминая несчастья, выпадавшие на долю его предков, — на первом этапе желательно не привлекать к себе большого внимания. Вам следует помнить, у нас много врагов, мечтающих уничтожить всех, кто прямо или косвенно претендует на французский престол. У Бурбонов и Бонапартов нет наследников по мужской линии. Почти все они погибли насильственной смертью. Я — единственный, ныне здравствующий наследник Бонапарта, и я не имею права собой рисковать.
— Вы правы, — тихим изменившимся голосом нерешительно проговорил Салман. — Но этот вопрос самостоятельно я решить не могу. Только Президент…
Будущий император ждал этих слов. Он встал, завершая аудиенцию.
— Вот и хорошо. Отправляйтесь в Ичкерию. Без согласия Дудаева в Одессу не возвращайтесь.
— Да-да, вы правы, — учтиво согласился Салман, — этот вопрос исключительно в компетенции Президента.
Проводив гостя, Евгений Ривилис снял надетый на полчаса императорский мундир прапрадеда, и как простой смертный, которому не чужды радости и сладости бытия, в изнеможении прислонился к стене, горестно размышляя о том, как тяжела жизнь наследников императорских домов и фамилий. За ними в автоматическом режиме охотятся самонаводящиеся отравленные стрелы, пули с цианистым калием, чашки чая с полонием, ампулы с нервнопаралитическими веществами — центр управления смертоносным оружием находится на Красной планете в четырёхстах миллионов километров от планеты Земля. Но как защититься от скрытых врагов, от фанатиков-одиночек с мотивами от личных до религиозных? Как уберечь себя от психически больных? И как разглядеть Иуду среди верных и преданных друзей, ежедневно обедающих с тобой за одним столом? Ох, как тяжек мундир Бонапарта!
Не так страшны враги, как друзья
Тяжело найти объяснение, зачем Господь сотворил женщину. Если Адам не знал, куда себя деть, маялся от безделья и, скучая, в поиске развлечений в одиночестве разгуливал по Эдемскому саду, то почему для получения удовольствия Господь не научил его играть в шахматы? И не наградил партнёром, чтобы развеять скуку. Или — зачем мелочиться? — двумя. Для игры в преферанс. Три товарища. Три мушкетёра. Трое в лодке, не считая английского мастифа, сидящего на прикупе в строгом костюме джентльмена и при удачном раскладе получающего конфетку. Райское вино, шахматы, карты, беззаботная жизнь в тепле и уюте… Женщине при таком раскладе находиться рядом с мужчиной незачем. Появление её — одна из величайших загадок, над раскрытием которой ещё предстоит поломать голову мудрецам.
Думается, по неопытности, Адам стал жертвой тщательно спланированного заговора, провокации или сексуальных домогательств, в современных словарях называемых «секшуал харассмент». Некто позабавился над невинным неопытным юношей (имя шутника не называю, избегая обвинения в клевете и судебных тяжб), и в качестве приманки сотворил женщину. Голую, между прочим. То, что впоследствии для прикрытия наготы дитя Сатаны приобрела одежды, сути не меняет. Добиваясь намеченной цели, искусительница, не раздумывая, сбрасывает наряды, вовлекая слабовольного мужчину, раба её наготы, в немыслимый водоворот страстей и событий. Женщина — антипод мужчины, спутник любой его неприятности.
После предательства Софьи я думал об этом не раз. Чувство вины ей неведомо, она даже не удосужилась перед исчезновением оставить в холодильнике недельный запас еды, чтобы притвориться, что заботится о бывшем супруге, и испытывает угрызения совести.
Выпроводив гостя, я устало стоял, прислонившись к стене. Полная опустошённость. Сколько это продолжалось? Минута? Две? Пять? Ноги прилипли к полу. Тем временем ударная волна прощальных слов адъютанта, попросившего передать горячий привет Софье Михайловне, медленно прокатилась от виска до стопы, на обратном пути нащупала желудочек сердца, осознавший опасность, нависшую над Евгением Ривилис. Триггер щёлкнул, рывком сорвал стоп-кран. «Тревога! Тревога! На кухне — Далила!» — заголосила сердечная сигнализация.
Напоминание о Далиле?! Подлой, коварной жене, предавшей своего мужа? Любовь сильнее рассудка, она ослепляет и отнимает разум. Непобедимый богатырь, терзаемый страстью к соблазнительной филистимлянке, очарованный её чарами, раскрыл ей секрет своей силы. Доверчивость погубила Самсона. Кровь прильнула к лицу, едва вспомнил я поучительный библейский сюжет и подумал об измене, — ясно вдруг осознав, что квартире, в которой помимо меня находились ещё два человека, царствует зловещая тишина. На цыпочках, стараясь не скрипеть половицами, я подкрался к кухонной двери и распахнул её резким ударом. Моя жена… давайте называть вещи своими именами — бывшая жена, которую ради святого дела я намеревался простить, сидела на Гришиных коленях и нежно нашептывала ему на ухо сказки Шахерезады.
— С-с-сука… — просвистело из растерянных губ.
Гриша вздрогнул, покраснел и отчаянно заморгал. Софья, не пытаясь оправдываться и сползать с колен (прилипла, что ли?), нехотя оторвала губы и, развернувшись ко мне, пропищала:
— Мы с Григорием Васильевичем едем в Америку искать золото Мазепы.
То, что видят глаза, уши не слышат; но для реакций мозга глаза важнее ушей.
— Вон из моего дома! Вон! — резкий крик едва не сорвал дверь с петель.
— Старик, — залепетал Гриша плачущим голосом, — ты нас не так поня…
Софья зажала ему рот, и последнее слово он пробубнил невнятно. Зато плутовка всё для себя решила и хладнокровно известила, как о пустяшном деле:
— Я с тобой развожусь и выхожу замуж за Гришу. Мы репатриируемся в Израиль, оттуда по туристической визе приезжаем в Америку и начинаем поиск военной казны запорожцев.
— Скатертью дорога! — с презрением процедил я сквозь зубы и в отместку неосмотрительно разгласил свой секрет. — А я еду в Париж. Послом Ичкерии, — и хлопнув дверью, выскочил из кухни, уже в передней прокричав, — а теперь проваливайте!
Магическое «Париж» произвело запуск баллистической ракеты и в доли секунды выбросило Софью в прихожую. Следы запуска наверняка оставили на Гришиных брюках неизгладимый след.
— В Париж?! — удивлённо осведомилась «жёнушка». Глаза заблестели, и плутовка невинно заблеяла, однако голос её утонул в раскатах тяжёлой артиллерии.
— Валите к чёртовой матери! Оба! Чтобы через час и духу вашего не было! — разбушевался обманутый муж, и, хлопнув вторично дверью (на этот раз входной), вылетел из квартиры.
— Проститутка! Мерзкая дрянь! Потаскуха!
Ругательств, произнесенных на лестничной клетке, Софья не слышала — они достались соседям, получившим пищу для пересудов. А обманутый муж вскоре обнаружил себя в «Хаджибее», в пивном баре, расположенном в двух кварталах от дома, и в ожидании официанта мысленно расстреливал кокотку из всех видов орудий, не зная, что беспорядочный словесный огонь, извергаемый им, ушей бывшей супруги не достигал. Одиночные п