– Джерри, вы меня иногда просто поражаете. Иной раз говорите такие умные вещи, понять которые мне требуется значительное время. А сейчас такую глупость сказали…
– И в чём глупость?
– Джерри, вы не забыли – мы летим на драконе? Это такой огнедышащий зверь. Поверьте, нам не понадобится тереть деревяшки, чтобы получить огонь!
– Да, не подумал, – смутился Джерри. – Но идея ночёвки рядом со львами и гиенами мне совсем не нравится, даже если у нас будет костёр.
– Мне тоже не нравится. Но что делать?
– Если посёлок внизу, то дракон его видит, верно?
– Да. И что это нам даёт?
– Прочитайте у него в голове, что он видит. И мы узнаем, где посёлок.
– Это невозможно. Я улавливаю его эмоции, но это всё. Даже у людей нельзя видеть чужими глазами, а вы говорите о том, чтобы смотреть глазами животного.
– Почему нельзя?
– Джерри, просто поверьте, что нельзя. Долго объяснять.
– Ладно. Раз тут посёлок только один, попросите его поискать людей. Это можно?
– Хорошая идея. Я попробую. Дракон, найди мне людей. Любых.
Дракон очень удивился. Чего хочет повелительница? У неё за спиной самец её вида, что ей ещё надо? Дракон изогнул шею и показал мордой на Джерри.
– Нет, милый, не его! – уточнила Джейн. – Другого какого-нибудь.
Это сложнее, подумал дракон. Это нужно на земле смотреть. Хотя вот ещё человеческий самец. Теперь повелительница должна быть довольна. Дракон мягко приземлился прямо перед ошарашенным мужчиной. Тот почти сразу потерял сознание.
– Это же Виллем! – воскликнула Джейн, сойдя с дракона. – И он совершенно пьян!
Джерри ей не ответил. Он услышал женские крики, сопровождающиеся матерщиной, услышав которую, покраснел бы даже Майк Тайсон. Но Джерри слышал подобные выражения далеко не впервые. Это были четвёртые роды Леони, и предыдущие три раза свой язычок она тоже отнюдь не придерживала.
Джерри вбежал в комнату и увидел обнажённую супругу, содрогающуюся в конвульсиях схваток. Возле неё суетилась какая-то негритянка.
– Леони, зачем ты сюда приехала? – удивительно к месту поинтересовался он у жены. – Дома бы рожала в стерильных условиях, с обезболиванием…
– Привет, Джерри, – уклонилась от ответа Леони. – Подожди немного, сейчас, уже вот-вот, я рожу, и мы поговорим. А то мне тяжело сосредоточиться на разговоре. И ещё. Если тебе не трудно, подержи меня, пожалуйста, за руку.
Ещё некоторое время Леони оглашала окрестности дикими во всех смыслах слова воплями, затем замолчала, закусила губу и чуть позже блаженно улыбнулась. Джерри услышал шлепок, после которого раздался крик младенца. Негритянка подала младенца Леони, та окинула его быстрым взглядом и поднесла к груди. Ребёнок перестал кричать и счастливо зачмокал.
– У нас ещё один сын, – сообщила Леони. – Как и предполагалось. Только учти, Джерри, это был последний раз. Мне надоело рожать. Теперь буду предохраняться.
– Слушай, все говорят, что уже третьи роды проходят легко, не говоря о четвёртых и дальше. Одна ты уверяешь, что это не так.
– Ну, значит, такая вот я уникальная женщина. Так о чём ты хотел со мной поговорить? Зачем я сюда приехала? Беспокоилась за тебя. Думала, вдруг тебе моя помощь понадобится. А за детей не волнуйся. За ними Марк присмотрит.
– Ему можно доверять?
– Почему нет? Он им дядя, ты не забыл? И я не вижу для него никакой выгоды делать нашим детям что-либо плохое. Я уверена, что с Марком они в безопасности, поверь ясновидице. А ты тут что вытворял? Почему все решили, будто ты умер?
Мысли Джерри, по крайней мере, умные, куда-то разбежались. Вид обнаженной Леони напрочь выбил у него из головы всё остальное. Как ему казалось, у него бесконечно давно не было женщины. То, что Леони перепачкана кровью, что она кормит грудью не менее окровавленного младенца, что повитуха ещё не разобралась с пуповиной, что на животе Леони, ниже пупка, лежит завёрнутый в тряпку кусок льда (и когда только повитуха успела?), – всё это не имело для него ни малейшего значения. Леони нравилась ему в любом виде, и он страстно хотел её прямо сейчас.
– Ты серьёзно, что ли, об этом думаешь? – поинтересовалась Леони. – Ты не заметил, я только что родила, опустошена морально, истощена физически и вместо причинного места у меня свежая рана?
– Леони, это всё неважно, – заявил Джерри хриплым голосом. – Я тебя люблю и я тебя хочу! И то и другое – очень сильно!
– Но, Джерри…
– Да что ж ты своего мужчину мучаешь? – не выдержала повитуха. – Не видишь разве, как ему нужно?
– А я что могу сделать? У меня там, внутри, кровавое месиво! Что вы оба на меня так смотрите?
– Вот уж не думала, что мне придётся учить белых этим простейшим вещам! – расстроилась негритянка. – Вот слушай, – она наклонилась к Леони и зашептала ей на ухо.
– Всё, хватит, я поняла, – прервала её Леони. – Да я и сама про это знаю. Не первый год замужем. И Джерри это отлично знает. Лучше скажи, как получилось, что ты по-английски не понимала, а теперь вдруг не просто понимать стала, а ещё и бойко на нём заговорила?
– В Крюгер-парк не берут работать тех, кто не говорит по-английски. Здесь полно туристов, без английского никак.
– Это как раз понятно. Но я не понимаю, зачем нужно было, чтобы Виллем с самого начала и почти до конца смотрел, как я рожаю.
– Мне стыдно сказать, – смутилась негритянка. – Но вы же ясновидица, так мне говорили. Разве сами не догадываетесь?
– Что-то после родов моё ясновидение плохо работает.
– Ну что тут непонятного? – вмешался в разговор Джерри. – Они тут заняты чем-то незаконным. На нас им плевать, а Билл – правительственный чиновник, его боятся. Вот чтоб он лишнего не увидел, его интересным делом и заняли. Я верно понял?
– Вы тоже ясновидец? – восхитилась повитуха.
– Нет. Но я вырос в трущобах. Мы постоянно занимались чем-то незаконным, и при этом внимание полиции уводили в нужную сторону.
– Ладно, раз вы сами про это знаете, а с пуповиной я уже сделала всё, что было нужно сделать, пойду вымою вашего сыночка, пока вы тут… Тоже сделаете то, что нужно сделать.
Она взяла уснувшего младенца на руки и вышла из комнаты. Возле выхода из хижины её поджидала Джейн.
– Мисс, роды прошли нормально? – поинтересовалась она.
– Ек верстаан ни! – откликнулась негритянка.
Джейн, немного знающая немецкий, догадалась, что на африкаанс эта фраза означает «я не понимаю». Как можно на туристический объект нанимать обслугу, не знающую английский язык, удивилась она, и направилась спать рядом с драконом. Оставлять его одного на целую ночь она побоялась. Очень уж непредсказуемыми могли быть последствия подобного легкомыслия.
Виллем, как хорошо воспитанный человек, постучал, дождался разрешения войти и только после этого проник внутрь хижины.
– Доброе утро! – поздоровался он.
– Доброе! – согласилась Леони. – Хотя, глядя на вас, этого не скажешь.
– Да нормально, – отмахнулся Виллем. – Я чувствую себя намного лучше, чем выгляжу. Кафры дали мне какое-то своё снадобье от похмелья, и я не то чтобы в норме, но, во всяком случае, можно как-то жить дальше. А вам идёт это платье.
– Спасибо! – улыбнулась Леони. – Мне пришлось его купить у кафров, как вы их называете. В Лондоне платье, пошитое в самом престижном ателье, стоит ненамного дороже. А что мне было делать? Моё единственное платье годилось для беременной, а теперь я в нём боюсь запутаться. Кстати, хотите на ребёнка посмотреть?
– Избавьте, – скривился Виллем. – Что в этом зрелище может быть интересного?
– Вы честный человек. Кроме вас, ни один мужчина не отказывался. Но что они при этом думали… Я ведь телепат, вы же помните, конечно.
– Помню. Вы тут без меня нормально всё закончили?
– Если спрашиваете, нормально ли я родила, то да. Ваше участие в этом процессе не было определяющим. Кстати, у меня сын.
– Вы его назовёте Джерри? Я смотрел досье, у вас нет сына с этим именем.
– Совершенно верно, нет. И не будет. Мы с самого начала договорились, что наши дети не получат наших имён. Так что я назову его Уильямом. В вашу честь.
– Чем же я эту честь заслужил?
– Виллем, вы разве не поняли? Вы спасли мне жизнь, ну и моему сыну тоже. Если бы не вы, меня бы уничтожил тот лев.
– Я тут при чём? Вы сами его убили. То, что я лупил его палкой, когда он уже сдох, вряд ли можно назвать вашим спасением.
– Не совсем так. Убила его действительно я. Термокинезом. Вы же знаете, что это за магическая сила?
– Конечно. Как сказал недавно генерал Смит, всё знать входит в мои профессиональные обязанности.
– Тогда вы знаете и то, что термокинез убивает не мгновенно. Да и я слишком промедлила с его применением. Так что лев, когда придавил меня к земле, был ещё жив. Еле-еле, но жив. И намеревался поработать надо мной когтями. Но вы его начали бить дубиной, и он утратил интерес ко мне и вознамерился убить вас. Не успел. Термокинез добил его раньше.
– Откуда вы знаете, чего он хотел и чего не хотел?
– Я же телепат. Мысли льва я читать не могу, но простейшие эмоции улавливаю отчётливо. Кстати, ваши мысли мне тоже непонятны.
– И не удивительно. Я ведь думаю на африкаанс, вот вы моих мыслей и не понимаете. Это не случайно. Британские отделы наших спецслужб преимущественно укомплектованы бурами. Иначе телепаты из вашей контрразведки читали бы нас, как открытую книгу.
– Но ведь если ваш агент думает не по-английски, то любому телепату очевидно, что это иностранец, а значит, он сразу под подозрением.
– Это неважно. У нас нет в Британии агентов-нелегалов, – соврал Виллем, пользуясь тем, что Леони не в силах распознать ложь. – Нам важнее не то, чтобы наших сотрудников у вас не распознали, а то, чтобы из них не так просто было бы тайно вытянуть информацию. Ну да ладно. Я ведь зашёл попрощаться. Так уж вышло, что помимо четы Пауэрс у меня полно и другой работы.
– Имеете в виду расследование того убийства?