— Это не заложило. — Успокоил Крюк. — Просто у комбинезона есть функция шумоподавления, она сработала. Кстати, светопреломление тоже встроено, чтобы не ослепнуть, а то бы ты сейчас был, как та обезьяна — ничего не вижу, ничего не слышу… Ожоги есть?
— Рука, правая… Болит сильно.
— Плохо. Надо поторапливаться. Ты карман-то правый выверни, а то тлеет.
Птица только сейчас осмотрел себя, удивительно, но кевлар действительно выдержал удар молнии. От правой руки до пояса прошла отчетливая сажевая линия, очертив путь прошедшего напряжения, внизу ствол разделялся на несколько более узких дорожек, по направлению к зашитым в поверхность кевлара вставкам.
Птица насчитал восемь дорожек, одна из которых, справа, заканчивалась обугленной головешкой с человеческий кулак, торчащей из разрыва ткани. От головешки шел ядовито-серый дымок, а край прожженного комбинезона тлел тусклым оранжевым огоньком.
Пришлось изловчится и левой рукой вытолкнуть из прорехи сгоревший артефакт, упав на пол, тот рассыпался кучей искр, но не весь, внутри оказался небольшой плотный шарик ярко-синего цвета, с красными вкраплениями и шершавой поверхностью.
— Что это?
— То, что осталось от батарейки. Артефакт.
— Можно его посмотреть?
— Не надо! В нем сейчас куча электричества, а тебе надо беречь оставшиеся приемники энергии. И вообще, старайся ним поменьше контактировать.
— Крюк, здесь такое электромагнитное поле, что я не могу с ним не контактировать.
— Тогда поторапливайся. У тебя через двадцать минут рука распухнет, мы ее потом из комбинезона не вытащим.
Перспектива Птицу не обрадовала, и он, наконец-то, приступил к делу. Сначала быстренько сложил в контейнеры «слизняков» и «сало», потом обошел «электру», почти идеально, лишь раз короткая молния шаркнула по поверхности комбинезона и исчезла в одном из приемников, Птица ее даже не почувствовал. «Чернильницу» пришлось занять делом, Птица бросил в нее нестандартный и явно радиоактивный артефакт — металлический диск с противным зеленым блеском, аномалия тут же обволокла его темной массой и вдвое уменьшилась в размерах.
Обернув ноги пленкой, Птица перескочил через студень и достиг первой цели — плотного скопления артефакт, среди которых были такие необходимые «слезы вселенной», «ведьмина коса», «вспышки», и все остальное, что нужно для создания ДП в лабораторноуличных условиях. С задачей умник справился быстро, даже одной рукой, хотя вторая все время напоминала о себе дикой болью.
— Ну что, все есть? — Поинтересовался Крюк.
— Все, только «мороженого» маловато. Оно тут размазано по другим артефактам, собирать трудно.
— Ну, собирай, сколько сможешь, что теперь…
— Минут на десять, не больше. Ты управишься?
— Постараюсь. Если все собрал, то двигай назад. На батарейку иди, два шага вперед, потом поворачивай налево.
Спустя минуту Птица стоял перед выходом, держа в руках четыре свежих «вечных батарейки». Не опустошенные, конечно, но какую-то часть энергии все равно возьмут на себя. Крюк, между тем, сложил все, что притащил Птица, в кучку в полуметре от «мясорубки», а к веревке привязал длинный металлический прут так, чтобы легким движением можно было замкнуть аномалию на массе. На долю секунд это понизит заряд в аномалии и облегчит задачу Птице.
— Значит так, — Крюк отошел на безопасное расстояние, чтобы не попасть под удар электрической дуги. — Я дергаю, замыкаю контакт, как только сверкнет, ты ломишься вперед. Ясно?
— Да. — Раздалось из зала.
— Готов?
— Готов!
— На три. Раз… два… три!
Фейерверк получился на славу, пиротехники голливудских блокбастеров сдохли бы от зависти. Мощная дуга в долю секунды рассыпалась по металлу и тушкам псевдоплотей, металлический прут расплавился в первые же мгновения, разлетаясь в стороны кипящим железом. Взрыв: во все стороны полетели ошметки тел, разорванные электрическим ударом, дым и запах паленой плоти заволокли коридор. И, как апофеоз события — Птица, окутанный потоками молний и искрящихся электрических дорожек, он вышел из-за угла, подобно западному киногерою, готовому дать бой любому нарушителю спокойствия. Супермен, бля!.. Картинку испортило лишь то, что в последний момент «мясорубка» все же стукнула его сзади вторым разрядом, и Птица позорно шмякнулся на пол в то, что осталось от обгорелых и дурно пахнущих псевдоплотей. Это как-то больше походило на Птицу.
Крюк подбежал к нему и потянул умника за плечо.
— Ну что, живой?
Птица сел. Голова немного кружилась, к боли в пальцах добавилась боль в спине и в левом боку. Но главное — он выжил! Прошел сквозь «мясорубку» и выжил! Жаль только никто об этом не узнает, даже сам Птица.
— Если живой, то скидывай костюм, все вставки прогорели, теперь его только на свалку.
— Хорошая штука, — похвалил Птица, стаскивая с себя комбинезон. На поверхности зияли восемь огромных дыр, но внутренний подклад выдержал, если бы хотя бы в одном месте кевлар прогорел насквозь, от Птицы остались бы только рожки да ножки. — Я, наверное первый человек, прошедший сквозь «мясорубку». Ребята бы в лагере от зависти умерли.
— Ребята в лагере бы у виска покрутили, — остудил запал Птицы Крюк, — а на счет первого не обольщайся. Я уже такое проделывал, да и Химик с Пригоршней тоже.
— Ты бы меня с ним, что ли, познакомил, с Химиком этим. — Попросил умник. — странный тип. Байки про него мы слышали, а в живую ни разу не сталкивались.
— С ними мало кто сталкивался, они в таких местах околачиваются, где не каждый пройдет. Отмороженные ребята, но толк в трансмутациях знают, этого не отнять.
— А откуда они знают?
— Слышь, Птица, тебе не все ли равно, ты меня уже достал своими вопросами. Я тебе обещаю, что познакомлю тебя с Химиком, но…, если только у нас получиться перезагрузить контур, как мы задумали.
— Ага, а тогда ты забудешь про обещание, — обиженно промямлил умник.
— Точно так же, как ты забудешь все, что узнал от меня про Химика и все его дела. Так на хрена мы тут разговоры разговариваем?
Птица тоскливо посмотрел на Крюка. Опять Крюк прав, и ничего не попишешь. Сейчас вообще нет ничего, кроме одной задачи — передать самим себе максимум информации о «мешке», чтобы со второй попытки уничтожить его без потерь.
— Возвращаемся в ангар, мне нужен корпус. Видел я там один бак подходящий. — Птица нагрузил на плечи контейнеры с хабаром, и Крюк, с сожалением посмотрев на бесхозно лежащие модификаты «вечных батареек», затрусил к лестнице.
На выходе неизвестно откуда навстречу Крюку выкатился маленький щенок, черный с белыми кончиками лап, обычный, не слепой. Малыш весело заскакал к людям, остановился в метре от них и с любопытством, поочередно склоняя голову то вправо, то влево, поглядел на Крюка и Птицу.
— Откуда он взялся? — Спросил умник из-за спины.
Крюка волновал тот же вопрос. Несомненно, щенок из той стаи, что расстреляли в первом ангаре, но, как он добрался до сюда, если линия аномалий, разделявшая два ангара, слишком плотная, чтобы полагаться на простое везение. Кстати, несколько псов остались в живых, а там Серый и Мэг.
Крюк бросился внутрь, едва не раздавив отпрянувшего щенка тяжелым сапогом и понял, что Зона преподнесла ему еще один урок. Здесь нельзя никого жалеть! Любая слабость карается большими неприятностями. Шесть дворняг, утробно рыча, окружили тело Мэг, рядом копошились щенки разного веса — остатки стаи, которую пожалел Крюк, не добив до конца. За те семь часов, что потратили сталкеры на борьбу с зомбяками, контроллером и добычу артефактов, псы успели зализать раны и даже обзавелись вожаком.
Разглядев шею Мэг, Крюк понял, что опоздал, та самая сука с оттопыренными сосками, что кормила детенышей, перегрызла ей горло, теперь с белой пасти падали на пол жирные кровавые капли. Серый тоже, наверняка, был мертв. А рядом с сукой, почти бок о бок, стоял огромный кобель. Он сильно отличался от остальных псов и ростом, и толщиной лап, широкий лоб делал его похожим на дога, а острая пасть выдавала принадлежность к волчьей породе. Да и окрас его сильно походил на окрас чернобыльца, черный с блеском мех, и несколько прожилок белизны на боках и спине.
Где же ты был раньше, подумал Крюк, сосредотачиваясь на артефакте, висевшем на поясе. Бросил стаю на произвол? Уходил по делам? Или просто спрятался, потому что знал, что пока не в силах противостоять людям? Спрятался до лучших времен, ждать, когда их останется слишком мало и у них не останется сил, чтобы дать отпор. Ну, что ж, ты выбрал подходящий момент.
Никаких лишних волн Крюк не почувствовал, никакой псионики, только злоба и жажда крови, которую твари успели опробовать. Хотя нет, где-то в глубине ангара сидела маленький черный комок, потомок этого еще простого кобеля, но уже успевший стать настоящим «чернобыльцем». Почему же он тогда молчит? Не в силах взять под контроль отца, а у остальных страх перед вожаком сильнее зова?
Крюк вернул себя к реальности, «чернобылец» сейчас вне игры, а стая вполне осязаема и, как никогда, опасна. Сука тоже оказалась высокой, сантиметров семидесяти в холке, да и упитанна была куда полнее остальных. Два серьезных противника, четыре средних дворняги и десяток щенков, выстроившихся позади них длинной цепью. А, еще тот черныш, что встретился им у входа в ангар.
Не целясь, Крюк дал очередь, не для того, чтобы в кого-то попасть, а для острастки, однако, собаки опасности не осознали. Выстроившись в полукруг, они приготовились к атаке — теперь их шестеро против двоих людей. Крюк шагнул назад, увеличивая дистанцию, но дворняги не дали ему получить дополнительное преимущество, все хором бросились в атаку. Птица успел выхватить пистолет и один раз выстрелить, Крюк тоже дал очередь, прежде чем сразу четыре собаки, включая вожака, сбили его с ног. Пули вспороли собачью плоть, один из псов свалился замертво, а на Птицу налетела сука с окровавленной мордой. Вой вокруг поднялся невообразимый, щенки скулили, стонали, гавкали, подбадривая своих старших собратьев, едва прозревшие колобки боязливо отбежали в стороны, щенки чуть постарше норовили помочь взрослым и куснуть Крюка и Птицу за ноги.