– Сколько человек закрывают выход на Красина?
– Десять, товарищ майор, – прозвучал немедленный ответ.
– Усилить до пятнадцати. Когда пойдет проверка документов, основная масса народа хлынет именно туда.
– Есть усилить! – отозвался капитан.
Люди еще не понимали, что происходит, пытались пройти через оцепление, но натыкались на строгие окрики:
– Нельзя! Назад! Проверка документов!
– Товарищи, прошу проявить понимание, – проговорил капитан в рупор. – Выходим через контрольно-пропускные пункты, предъявляем документы.
Майор Муромцев подозвал к себе офицера, ответственного за вторую линию оцепления, и распорядился:
– Выставить наряд в каждый проходной двор! Наблюдать за всеми! Шпана может сбрасывать пистолеты и финки. Народу много, не исключаю, что первая линия может быть где-то прорвана. Будьте готовы к тому, чтобы сдержать натиск толпы.
– Слушаюсь!
Еще через несколько минут кольцо вокруг Тишинского рынка сомкнулось совсем. Среди людей началось настоящее смятение.
– Да что же это такое делается! – выкрикнул кто-то из толпы.
В ответ прозвучал голос капитана, взывающий к пониманию.
– Граждане, ничего с вами не случится! Обычная проверка документов для выяснения личности.
– Ничего себе, вот это обычная! Перекрыли все выходы так, что мышь не проскочит!
– Если вы не преступники, то вам нечего опасаться! – проговорил офицер.
Майор Бережной в сопровождении двух молодых оперативников и трех солдат из батальона охраны обходил рынок, внимательно посматривал по сторонам, ловил на себе перепуганные, недоуменные взгляды. Толпа теснилась, отступала, давала возможность вооруженным людям двигаться дальше. Лавки спешно закрывались. Продавцы убирали с прилавков товар, торопливо складывали его в мешки, рассовывали по сумкам и ящикам.
– После проверки документов выходим сюда! – продолжал вещать капитан в громкоговоритель.
Лейтенант Трубачев, одетый по форме и сопровождаемый двумя молоденькими солдатами, остановился подле трех мужчин, явно блатных. На них были фуражки-восьмиклинки, надвинутые на самые глаза, белые, хорошо отглаженные рубахи, широкие штаны, припущенные на яловые сверкающие сапоги, собранные в тугую гармошку. У долговязого худого парня с вытянутым недовольным лицом, стоявшего в центре, совершенно не по погоде вокруг шеи большим неровным кольцом был наброшен белый шелковый широкий шарф. У другого между краями рубахи, расстегнутой на две верхние пуговицы, проглядывала скверно набитая наколка.
Лейтенант Трубачев представился и потребовал у этих людей документы. Они выслушали его. На капризных губах застыли ядовитые усмешки. Долговязый тип в ответ процедил что-то через стиснутые зубы. Солдаты тут же шагнули вперед и взялись за ремни карабинов.
– Отставить! – донеслась до майора Бережного команда лейтенанта.
Он опять спокойным голосом потребовал предъявить документы и положил ладонь на кобуру. Долговязый тип распрямился, демонстрируя немалый рост, и вновь пробурчал что-то нелицеприятное. Бойцы мгновенно скинули с плеч карабины. Ясно было, что церемониться с блатными они не станут, если выстрелят, то не промахнутся. Шутки в сторону, лицедейство завершено.
Блатные размышляли недолго, неохотно, но дружно подняли руки. Лейтенант Трубачев быстро обыскал их. У двоих он выудил финки, засунутые за голенища сапог, и осторожно, опасаясь стереть отпечатки пальцев, поместил их в полевую сумку. Из кармана долговязого типа офицер изъял пистолет, который так же аккуратно уложил туда же.
– Увести! – приказал он.
Угрожающе колыхнулись стволы карабинов. Фартовые заложили руки за спины и направились в сторону Большой Грузинской улицы, где стоял автозак.
Оперативники обходили свои участки, осматривали лавки, проверяли документы у подозрительных персонажей. Все шло спокойно. Блатные цедили проклятия через сжатые зубы, но подчинялись военной силе, без сопротивления отдавали припрятанное оружие и под бдительным конвоем покидали рынок.
С первых минут облавы Бережному стало понятно, что акция проходит весьма успешно. Были отловлены шесть уголовников, находящихся во всесоюзном розыске. Немало сюрпризов должно было принести и оружие, изъятое у арестантов.
Майор Бережной внимательно всматривался в толпу, надеялся разглядеть в ней Игната Коваленкова. Его следовало искать именно здесь, среди многочисленных лавок и складских помещений, где можно укрыться. Сейчас, когда идет облава, он должен занервничать и как-то проявить себя.
Неожиданно в нескольких шагах майор увидел знакомое лицо. Ему потребовалась всего доля секунды, чтобы узнать его по ориентировке, полученной вчера вечером. Это был уроженец Саратова, некто Николай Журавлев, подозреваемый в грабеже и убийстве.
– Журавлев, стоять! Буду стрелять! – выкрикнул майор и направил пистолет на бандита.
– Начальник, о чем базар?
– Поднял руки! Дернешься, на одну дырку в башке будет больше! Обыскать его! – распорядился Бережной.
Оперативники тут же выполнили приказ.
– Да у него здесь целый арсенал, – сказал младший лейтенант Полипов, извлекая из кармана бандита наган, а за поясом со спины был еще и «ТТ». – Как это вам так сразу удалось его узнать, товарищ майор? – спросил он с неподдельным уважением.
– Ничего, Витек, послужишь с мое, у тебя тоже так получится, – с усмешкой ответил майор. – Опыт – дело наживное. Отведите его и глаз с него не спускайте. Он любой фортель может выкинуть!
– Покажи ладони! – приказал младший лейтенант.
Журавлев выставил руки, и офицер защелкнул на них браслеты.
– А без этого нельзя, начальник? – прогнусавил задержанный. – Куда же я отсюда денусь? Какими глазами на меня люди смотреть будут.
– Правильными глазами смотреть будут! Поговори еще! Пошел! – Младший лейтенант подтолкнул задержанного в спину.
Тревожное чувство у Бережного никак не проходило. Наоборот, оно все более укреплялось.
У сапожной мастерской народу толкалось немного. Как-то не до обувки, когда такое творится.
Мужчины и женщины выстроились в очередь, показывали документы и спешили покинуть рынок.
Какой-то старик с тросточкой в руках, крепко припадающий на правую ногу, забрел по недоразумению в мастерскую, но не пробыл там и двух минут, заковылял по направлению к Большой Грузинской улице, где продолжалась проверка документов.
Майор Бережной открыл дверь, вошел в мастерскую и увидел Кобзаря, сидящего за столом и неподвижным взглядом взиравшего в распахнутое окно.
– Петр, что с тобой? – спросил Бережной и притронулся к его плечу.
Кобзарь стал заваливаться на бок, а потом съехал со стула на пол. С левой стороны его спины торчал нож. Удар верный, рука поставленная. Ни одного шанса на то, чтобы остаться в живых.
Некоторое время майор как загипнотизированный смотрел на красивую ручку ножа, вырезанную в форме хищной птицы, отмечал на ней неровности и всякие шероховатости.
А потом он будто бы очнулся, выскочил из сапожной мастерской и выкрикнул:
– Где этот чертов старик?
– Какой старик? – удивленно спросил сержант, старший наряда.
– Который вышел отсюда! – вскричал Бережной. – В поношенном пиджаке. Он Кобзаря убил!
– В толпу прошел, – ответил сержант и глянул в ту сторону, куда направился старик.
Майор Бережной осмотрелся по сторонам. Старика поблизости уже не было. Скорее всего, он скинул пиджачок, распрямил натруженную спину и потопал себе дальше добрым молодцем! Но этот негодяй не мог уйти далеко. Их сейчас разделяли два десятка метров, никак не больше.
Ефим высматривал в толпе людей, похожих на Коваля. Рыжий, с круглой головой. Не то! Высокий и блондинистый. Снова не подходит.
Вот он! Короткие светлые волосы, длинный нос с горбинкой, острый подбородок, высокие скулы.
– Вон тот! Взять его! Это Коваленков! – выкрикнул майор Бережной и уверенно вклинился в толпу. – Дорогу!
Игнат Коваленков прибавил шагу. Со стороны ограждения на него двинулись два оперативника. Он видел их напряженные, полные решимости лица. Они хотели взять его в клещи. Если эти люди приблизятся к нему еще на несколько метров, то уйти уже не удастся.
Коваленков вытащил из кармана пистолет, дважды пальнул в воздух и выкрикнул:
– Назад! В сторону!
Люди в ужасе отхлынули от него. Началась давка. Коваль увидел, как взбудораженная толпа подхватила майора Бережного и отнесла далеко назад.
– В сторону! – выкрикнул Коваленков, устремившись к выходу с рынка.
Рядом раздался истошный женский визг. Надрывно звучали грубые мужские проклятия. Беспорядочная толпа вдруг колыхнулась, дрогнула и валом накатила на солдат, стоявших в оцеплении. Тем какие-то секунды удавалось сдерживать людской наплыв, а потом народ прорвал сначала первую линию, а потом и вторую. Толпа вырвалась с Тишинского рынка и разделилась на два рукава. Один из них двинулся в сторону Среднего Тишинского переулка, а второй – по Большой Грузинской улице.
– Сомкнуть цепь! – выкрикнул офицер, отвечавший за вторую линию. – Быстрее!
Приказ был выполнен с огромным усилием. На помощь бойцам, стоявшим в оцеплении, подскочило отделение конвойных. Людская лавина, минуту назад казавшаяся неукротимой, ударилась в двойной ряд солдат, забуксовала, потом вовсе остановилась и стала рассасываться по треугольной площади.
Майор Бережной успел заметить, что с Тишинского рынка Коваленков выскочил в числе последних и устремился по Большой Грузинской, где и пропал. Дальше ему не пройти. Все переулки предусмотрительно перекрыты солдатами из батальона охраны и конвоирования. У них имеется четкий приказ – в случае неповиновения стрелять на поражение. Вряд ли Коваль станет рисковать. Он попробует отыскать другой выход.
Со стороны Большой Грузинской донеслись выстрелы, сначала одиночные, из карабинов, а потом сердито прозвучала сухая автоматная очередь. Взбудораженная толпа застыла. Народ понимал, что дальше может быть хуже. На Тишинском рынке, будто бы в перекличку, грохнули три выстрела подряд.