– И рассказали, что видели в квартире?
– Да.
– Что посоветовал вам шеф?
– Он попросил не портить ему репутацию.
– Конкретнее. Он посоветовал скрыть увиденное?
– Да.
– По вашим словам, Марина продолжала лежать в своей квартире с проломленным черепом, и депутат знал об этом.
– Мы оба не в курсе, когда тело обнаружили.
– За свое молчание вы деньги с Логинова взяли?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– На что вы надеялись, продолжая скрывать правду? По количеству улик, оставленных вами на месте происшествия, включая показания лифтерши, любой суд признал бы вас виновным в убийстве.
– Мне обещали помощь.
– Логинов?
– Да.
– Каким образом?
– Этого я не знаю. Но у Анатолия Семеновича связи на самом верху.
– Больше у меня вопросов к вам нет. Вы обвиняетесь в сокрытии преступления и в даче ложных показаний. Я вас освобождаю до суда под подписку о невыезде. – Ерожин выключил магнитофон. – Ознакомьтесь с постановлением и распишитесь.
– При аресте у меня отобрали мобильный телефон, бумажник и деньги. Тясяча семьсот двадцать пять рублями и сто долларов одной купюрой. И еще ручные часы с брелком в виде русалки, перламутровую расческу и зажигалку «Ронсон».
– Вещи получите у дежурного изолятора.
– Вы же сказали, что меня освободят?
– Вас освободят завтра утром. А пока возвращайтесь в камеру.
– Почему не сейчас?
– Желаешь знать? Пожалуйста. В шесть вечера депутат посетит Управление. Мне не нужно, гнида, чтобы ты успел проинформировать Логинова о своих показаниях до его визита к нам. Удовлетворен? – И Ерожин вызвал охрану.
После допроса Колесникова Петру Григорьевичу захотелось помыть руки, хотя он с Владом Амбросьевичем за руку не здоровался. До встречи с начальством оставалось немногим более часа. «Пора навестить экспертов», – подумал Ерожин и, спрятав в карман пленку с записью допроса, направился к двери. На пороге его остановил телефонный зуммер.
– Петро, тут нас твои «смертники» задолбали. – Бас Грыжина звучал жалобно.
– Погоди денек, Иван Григорьевич. Завтра приеду в бюро, все обсудим. Мне через час к начальству с докладом. Надо фишки подбить.
– До завтра потерпим. Только не обмани. Такого наплыва я, Петро, на Чистых прудах не помню.
Не успел Ерожин положить трубку, как зазвонил внутренний.
– Товарищ подполковник, вы не забыли? Генерал вас ждет в восемнадцать ноль-ноль. Депутат Логинов уже звонил, – беспокоилась Лиза.
– Лизочка, не волнуйтесь. В шесть буду, как штык. – Успокоив секретаршу, Ерожин попытался собраться с мыслями для доклада.
– Петр Григорьевич, я все сделал. – На пороге стоял Дима Вязов и ел начальство глазами.
– Что сделал?
– Две бутылки коньяка и закусь на весь отдел, – доложил капитан. – Когда прикажите начинать?
– Я сейчас из кабинета уйду, а ты раскладывай провизию, ставь рюмки и проследи, чтобы никто после шести домой не свалил. Вернусь от генерала и начнем.
– Разрешите выполнять?
– Разрешаю, – усмехнулся Ерожин и снова услышал телефонный звонок: – Слушаю.
– Можно Петра Григорьевича? – Приятный девичий голос звучал нежно и незнакомо.
– Я самый.
– Петр Григорьевич, вы меня не узнаете?
– Пока нет.
– Я Наташа, племянница ваших друзей…
Мозг подполковника с трудом переваривал информационный поток дня. Он готовился к отчету генералу, держал в голове десятки фамилий «смертников» по делу страховой компании, пытался осмыслить, какое отношение имеет Протопелин-Глухов к убийству Крапивникова, ждал заключения криминалистов по парику и перчаткам Сенаторши… и про Наташу забыл.
– Напомните, пожалуйста, обстоятельства нашего знакомства, – вздохнув, попросил он звонившую.
– Вы пришли к дяде, мы пили чай, и вы предложили погулять со мной по Москве. Я из Ростова…
– Ах, Наташенька! – воскликнул Ерожин. – Конечно, помню. Я эти выходные работаю и попросил свою жену Надю погулять с вами по городу. Позвоните ей. – И верный супруг продиктовал номер своего домашнего телефона.
– Спасибо, я подумаю, – сухо ответила девушка и положила трубку. Подполковник понял, что прелестная ростовчанка его жене звонить не станет, и направился к экспертам.
– Опохмелиться бы, – встретил его Медведенко.
– Это еще с чего?
– С коньячка вашей милости. Утром откушали и теперь головка бобо.
– Ладно, не томи душу. – Ерожин пребывал в цейтноте, и чувство юмора у него тормозило.
– По паричку и очочкам. Там «пальчики» и волосики Вольновича. А вот на видеокассете полный джентльменский набор. От покойной Строковой до Хлебниковой, но больше всех наследил своими лапами Вольнович. Перчатки требуют более длительной работы. Но волоски от них были обнаружены на ручке балконной двери соседей Вольновича, Майковых. Вы довольны?
– Спасибо, Володя. Век не забуду.
– Я тоже. Коньяк был не фуфловый. Я себе такой и с получки уже лет десять не покупал.
– С вашей получки я бы тоже не купил. От прежней жизни немного деньжат осталось. Сегодня первую зарплату получил и не знаю, как жене сказать, – пожаловался Ерожин. – В своем бюро я за неделю больше зарабатывал…
– Ничего, привыкните, – успокоил Медведенко. – Зато на державной службе. Побольше патриотизма, подполковник.
– Кассету я заберу. Мне она сегодня понадобится, Еремину на ковер понесу. – Петр Григорьевич потянулся к видеофильму, но Медведенко кассету не отдал:
– Вы уже делаете ноги? Нет, господин начальник отдела, так не гоже. Поделитесь с экспертами. Вы, кажется, не без нашей помощи это дельце раскрутили? – Из комнаты подступили еще двое экспертов – старший лейтенант Ларин и капитан Воронова.
– Рано, коллеги. Допросит Волков убийцу, тогда и поделимся.
– Нам рано, а генералу как раз? – Эксперты встали у двери, загородив выход.
– Вот достали! У меня времени нет, – отбивался Ерожин. – В шесть меня генерал ждет.
– А вы коротенько, самую суть. Мы же не лаптем щи хлебаем, поймем, – попросила криминалист Воронова.
– Нам про помощника депутата интересно, – подал голос Ларин. После конфуза при обыске квартиры Крапивникова он Ерожина стеснялся, но в своем коллективе осмелел.
– Уважьте Галочку, подполковник. Она вам копию фильма готовила. Смущалась, бедная, пока писала вашу порнуху, – не отставал Медведенко.
Воронова кивнула:
– Да, я женщина честная, целомудренная. Пленка нанесла ущерб моей нравственности. И мужик там противный. Я бы такому не дала. В порядке компенсации вы должны поделиться результатами следствия.
Ерожин хмыкнул, с интересом оглядел капитана с ног до головы и сдался:
– Колесников Марину не убивал. Ее убил Вольнович, напялив женский парик. А Вольновича пристрелила Машенька Хлебникова по кличке Сенаторша. Надеюсь, теперь Галочка довольна, и я могу идти?
– Петр Григорьевич, хотелось бы немного подробнее. Мы, женщины, народ любопытный. Пленочка-то любовная. А вы про любовь ни слова… И нечего смотреть на часы. У вас еще до свидания с начальством двадцать минут.
– Про любовь так про любовь, – согласился Ерожин. – Из города Перми завоевывать столицу приехали две подружки. Одна из них везла в клювике письмо отца, отставного подполковника авиации, к его другу и бывшему земляку, преуспевшему в большой политике. Народный депутат принял участие в судьбе дочери земляка. Он снял ей квартиру, накупил шмоток и дал деньжат на карманные расходы. Золушка быстро превратилась в принцессу, и все шло, как в рождественской сказке. Но вот беда, девчушке проломили череп. Наш доблестный майор Волков быстро вычислил связи большого политика. Самым неприятным из окружения депутата ему показался Колесников. Майор предъявил фото Колесникова лифтерше в доме убитой, и та по фотографии его опознала. По времени визит совпадал с датой смерти, и помощника арестовали. Господин Логинов, давая показания, сообщил, что по-отечески помогает дочери земляка обустроиться в Москве. На самом деле Анародный избранник трахнул дочку друга, а потом взял ее на содержание. Что в его положении аморально, но уголовно не наказуемо. Он, видно, считал, что смазливая провинциалка будет дрожать от счастья, раз ее трахает такой уважаемый кобель. Но девчушка оказалось шустрой и при помощи своих приятелей Геннадия Вольновича и Марии Хлебниковой сделала компрометирующую депутата видеозапись. После чего начала любовника шантажировать, требуя полмиллиона долларов. Логинов через своего помощника решил предложить ей тридцать тысяч. Помощник депутата попал в квартиру убитой, воспользовавшись ключом Логинова. Но Колесников опоздал, девушку уже убили. Дальше вы можете мне сами все рассказать, на то вы и эксперты.
– Работа эксперта выдавать заключение, а выводы делать нашему брату не положено, – возразил Медведенко. – Вы про паричок забыли.
– Не знаю, кто придумал маскарад. Скорее всего, сам Вольнович. Гена имел ключ от соседской квартиры. Он переодевался девушкой, напяливал парик и, пробравшись через балкон, выходил через квартиру Майковых. Маскарад понадобился юноше, чтобы бывать в обществе Сенаторши и Строковой, не вызывая ревности их солидных любовников. Теперь все?
– Кого же он трахал?. Сенаторшу, Строкову или обеих? – попробовал уточнить Ларин.
– Не наглейте, к генералу опаздываю.
Петр Григорьевич схватил пленку и поспешил к начальству. В парадной генеральской форме подполковник увидел заместителя начальника Управления впервые. Еремин кивнул на кресло:
– Анатолий Семенович застрял в пробке на Тверской. Пока мы одни, доложи, с чем пришел. Надеюсь, мне краснеть перед депутатом не придется?
– Краснеть придется Логинову. Если только большой политик этому не разучился, – скромно ответил подчиненный.
– Прошу без болтовни. Гони факты. Мне, едрена Феня, неприятности с Думой не нужны.
Ерожин дал прослушать генералу запись допроса и показал видеофильм, по ходу комментируя обе пленки.
– Ни хера себе, виражи, – присвистнул Еремин, прохаживаясь по кабинету. – Твои действия?