Мюрр помедлил с ответом. В Лунном мире все жители так или иначе владели волшебством. К примеру, те же атонийцы неплохо умели плести заклинания воды или воздуха: вызывать попутный ветер для своих парусных лодок или успокаивать бушующее море. Но такое «мирное» чародейство не годилось в бою. А Гора интересовала именно боевая магия.
– Я должен знать, пойми! – Джигли настойчиво посмотрел на Мюрра. – Нам предстоит непростое дело. Опасное. Трудное. Наверняка придется сражаться, поэтому мне необходимо точно представлять, кто из нас троих на что способен.
«Увы! Если ты узнаешь, на что я способен на самом деле, мне придется убить тебя, – подумал Мюрр. – Никто не должен знать, кто я такой. Таково правило. Именно оно позволяло мне ускользать от Акара и Ксантины все эти долгие тысячелетия. Ведь родители настолько «обожают» меня, что никак не хотят оставить в покое. До сих пор стараются найти и убить…»
– Я не владею боевой магией. Но мастерски управляюсь с оружием, – сказал Мюрр. – Ты раскусил меня, я не рыбак, хоть и атониец. Мой отец был легионером, служил в гарнизоне в Занреле. И меня готовил к военной службе, но я не захотел, сбежал из дому…
– Почему?
– Да так… Муштра заела… Понял, что люблю свободу и не умею подчиняться. – Мюрр осмотрел вазу, выбрал незнакомый, но весьма аппетитный на вид фрукт. Откусил, вытер рукавом потекший по подбородку сок, улыбнулся: – Есть хочется.
– Тогда пойдем на веранду. Думаю, там уже все готово.
«Веранда» располагалась в самой высокой башне дворца. Попасть туда можно было либо на крошечном лифте, который приводили в движение двое мускулистых слуг, либо по очень длинной винтовой лестнице. Гор выбрал второе. Пошел быстро, почти бегом, иногда перескакивая через две ступеньки разом. Время от времени оглядывался через плечо на гостя: не отстает ли. Атониец не отставал, с легкостью выдерживая заданный темп. Достигнув верхней ступеньки, оба даже не запыхались. Оценивающе оглядели друг друга, стремясь обнаружить испарину или иные следы усталости. Не обнаружили. Гор одобрительно улыбнулся, Мюрр в ответ хмыкнул и бесцеремонно толкнул ведущую в башню деревянную дверь. Вошел и обомлел…
В первый момент ему показалось, что он летит. Вернее, висит в воздухе – и он сам, и сервированный на двоих стол. А потом разглядел стеклянные, абсолютно прозрачные стены, пол и потолок. И все же ощущение высоты и полета не проходило. Башня возвышалась над городом так, что все крыши остались внизу, а сочное алое небо, напротив, придвинулось. Окружило. Заключило в объятья. Как всегда бывало у Мюрра во время полета, голова стала будто хмельная – легкая, звенящая. Сладко защемило в груди. Ликующе забилось сердце, перехватило дыхание.
– Нравится? – словно издалека донесся голос Гора.
– Очень!
– Не боишься высоты?
– Наоборот, люблю.
– А летать любишь?
– Еще как!
– Знаешь, если бы я не видел… хм… твою внешность, решил бы, что ты джигли. – Гор засмеялся и хлопнул его по плечу. – Давай, садись за стол. Ты вроде есть хотел. Или уже расхотел?
– Нет, я голоден. – Мюрр сел в легкое плетеное кресло, оглядел уставленный кушаньями стол, выбирая с чего начать.
– Попробуй вот это. – Джигли открыл крышку супницы и взялся за половник. В ноздри Мюрру ударил знакомый запах ракушек со специями. Гор с усмешкой покачал головой: – Нет, это не атонийский лих. Тот готовится из рыбных отходов: голов, чешуи, хвостов. А этот называется урандо. Кстати, любимый суп моей сестры.
– Огиры?
– Да, конечно. У меня другой нет.
Мюрр подставил тарелку:
– Наливай побольше. Я и вправду голоден.
Некоторое время за столом раздавался лишь стук ложек о тарелки. А когда первый голод был утолен, Мюрр попросил:
– Гор, расскажи о Праве Возврата. Что за штука такая?
– А ты не знаешь? – удивился джигли.
– Нет.
Черный всадник помедлил, разделывая запеченую до румяной корочки тушку какой-то местной птицы. Положил кусок на тарелку гостя, взял себе и лишь тогда ответил:
– Если коротко, то… Когда джигли лишается кунгура, у него есть лишь один шанс избежать участи даифа – найти себе другого коня.
– Так в чем проблема? Или у вас нет запасных лошадей?
– Лошади есть, а вот кунгуры… Ты знаешь, откуда они берутся?
– Естественно, нет. Ведь я не джигли.
– Вот именно… – Гор помолчал. Поиграл вилкой, будто сомневался, рассказывать или нет. Наконец решился. – Когда женщина джигли ждет ребенка, ее кобылица так же готовится стать матерью. Жеребенок-кунгур и ребенок-джигли рождаются одновременно. Они предназначены друг другу. Вместе растут, получают имена, обучаются летать. Они неразрывно связаны – с момента рождения и до самой смерти. Когда жизнь всадника подходит к концу, вместе с ним умирает и его конь. Понимаешь? Кунгур без своего хозяина просто не способен существовать. Всадник без кунгура может, а наоборот – нет…
– В общих чертах я понял, – откликнулся Мюрр. – Давай дальше.
– А дальше в Лунном мире есть такое место – Башня Возврата. Говорят, если войти в нее и попросить вернуть к жизни кого-то из близких или друзей, желание может исполниться.
– Говорят… То есть на самом деле никто ничего толком не знает?
Джигли неопределенно пожал плечами. Помолчал, разлил по бокалам вино.
– Чтобы ответить на твой вопрос, придется начать издалека… Ты, конечно, помнишь предание о сотворении мира?
«Смотря какого. Я знаю предания о сотворении тысяч разных миров», – чуть не брякнул Мюрр, но вовремя спохватился и попросил:
– Напомни. Возможно у нас, атонийцев, его рассказывают иначе.
– В незапамятные времена среди прочих обитаемых миров существовал один, который назывался Арнатох. Он был огромен, и там, кроме луны, на небосводе царило еще одно светило под названием «солнце». Я плохо представляю себе, что это такое…
– Неважно… – Мюрр прикусил язык, едва не выпалив: «Я знаю, что такое солнце». – Давай дальше.
– Однажды на Арнатохе произошла чудовищная катастрофа – магическое землетрясение. Мир стал буквально разваливаться на куски, грозя гибелью всем живущим. Но вмешались Высшие. Они остановили разрушение, собрали самые крупные обломки и скрепили их магической осью. Каждый из обломков превратился в самостоятельный мир – обособленный, и в то же время связанный воедино с остальными. Наш, Лунный, мир – один из таких осколков.
– Что ж, вполне похоже на то, что рассказывали мне в детстве, – кивнул Мюрр.
– Так вот, Башня Возврата – это видимая часть той самой магической оси. В ней заключена какая-то особая магия, которая постоянно скрепляет распадающиеся миры-осколки.
– Звучит здорово, а ты уверен, что эта магия способна ВОЗРОЖДАТЬ? Хоть у кого-нибудь получилось воскресить человека или коня?
– Конечно. Родоначальник нынешней правящей династии император Рунгар-ари с помощью Башни вернул к жизни своего кунгура. Именно он и узаконил Право Возврата.
– Рунгар-ари, – пробормотал Мюрр. – Я встречал это имя в летописях. Великий завоеватель, по сути, создатель нынешней Империи. Но он умер больше двухсот лет назад. А с тех пор еще кому-нибудь удалось повторить это?
– Как тебе сказать… – Гор замялся. – Пытались многие… Да вот хоть в прошлом году… Эйшара-ари потеряла своего сына-малолетка. В реке утонул. Она пошла к Башне. С мужем и братом…
– И не вернулись?
– Нет. Наверное, погибли по пути. Видишь ли, Башню кольцом окружают пробои.
Мюрр кивнул. Пробои, а точнее магические трещины, являются последствиями той самой катастрофы. В магическом плане миры-осколки по-прежнему нестабильны, их продолжает время от времени трясти, и, как следствие, появляются новые трещины-пробои. Что конкретно творится в них, Мюрр не знал. Мог только догадываться, что в этих зонах пересекаются два или более миров, порождая смешанную, извращенную магию и всякого рода чудовищ.
– И все же, неужели никто за двести лет так и не сумел пройти к Башне и вернуться назад? – спросил Повелитель Холода.
– Ну, почему же… – Гор повертел в руках бокал с вином. – Были и такие. Возвращались… Но лучше б остались там…
– Почему?
– Они приходили с пустыми руками. Наверное, недостаточно сильно просили Башню. А скорее всего, и не были в ней. Струсили, не дошли, а всем сказали, что были.
– Струсили… Их можно понять, – проворчал Мюрр. – Идти через пробой равнозначно самоубийству!
Гор пристально посмотрел на него.
– Ты прав. Но другого способа помочь Алиру не существует. Мы вынуждены попробовать!
«Вы – да. А вот зачем в эту авантюру ввязался я? Впрочем, если станет слишком опасно, мы всегда сможем повернуть назад», – подумал Мюрр, а вслух спросил: – Почему вы с Огирой оставили своих кунгуров императору? Разве не лучше в таком серьезном деле иметь их рядом?
– Лучше, но таковы правила. Они будут доказательством того, что мы еще живы. В случае нашей гибели кунгуры тотчас умрут, и тогда урудию доведут до конца.
– Но если вы останетесь в живых, вам их вернут?
– Если возвратимся с конем для Алира, то да.
– А если без?
– Тогда наших кунгуров убьют, а мы с Огирой станем даифами. Таков закон, – ответил Гор.
– Ого! – Мюрр присвистнул. – Как же вы решились на подобное? Ведь даже если мы каким-то чудом доберемся до Башни, нет уверенности, что она оживит коня Алира. Сам же говорил: все, кроме первого императора, возвращались ни с чем!
– Это вопрос? – язвительно уточнил Гор. – На него надо отвечать?
– А ты сможешь? – в тон ему отозвался Мюрр. – Вы с Огирой оба сумасшедшие, а я еще больший идиот, что связался с вами! Выражаясь языком игроков, вы решили поставить на кон все: жизнь, честь…
– Точно! И потому не можем проиграть! – В голосе Гора прозвучала та же страстная решимость, которая была у его сестры.
Мюрр испытал сложный букет чувств: восхищение, зависть и ставшую уже привычной обиду на собственную судьбу. «Как же тебе повезло в жизни, Алир, раз есть люди, готовые для тебя на все! Они и в самом деле пойдут до конца. Ради тебя! А вот ради меня никто никогда не пытался совершить подобное…»