- Да, — отозвалсяЛад.— И этот уже отмучился.
- Как! И он умер?! — вскричал грек.
- Его нашли в канаве сперерезанными серпом венами, припоминая,ответил сколот.
- Вот как?.. А был уверен, чтопроживет больше меня. — Эвбулид вспомнилнезадачливого Сарда, как делился с ним в эргастуле своими жалкимикрохами бывший судья крупнейшего города Сардинии.— А Сир? Что-то я не вижу, чтобы он носил сюда воду! Он-то как?
- Воду теперь носит другой сириец,—отрезал Лад.— А прежнего забили у столба досмерти.
-За что?!
- Говорят, онкакую-то ключницу утопил в пифосе! И охота ему было связываться с бабой!
- Эта баба вреднейсотни мужиков будет!— возразил Эвбулид, сжалостью думая о Сире и со злорадством о ключнице.— Через нее все мои беды!
- Били? — на миготорвался от работы Лад.
- И били, имышью живой пытались накормить, и вообще! —махнул рукой Эвбулид.
- Досталось тебе, как я погляжу! —сочувственно проговорил сколот.
-Да уж было...
Как Эвбулид доработал до захода солнца, как Лад перенес его в небольшой сарайчик, где, готовились ко сну рабы, он не помнил.Очнулся от того, что на лицоструйкой поливали воду.
Он принялся жадно ловить ее пересохшими губами, открыл глаза и увидел над собойсколота, державшего в руках самодельный ковшик, сделанный из большого листа лопуха.
Вокруг сидели, стояли, лежали рабы…
Одни спорили, другие о чем-то мечтательно разговаривали.
Иудеи, сбившись стайкой, молились своему Богу. Они что-то говорили о том,что Он придет и спасет людей от вечных мук.
«Он бы хоть от этих временных спас!» – прислушавшись, со стоном покачалголовой Эвбулид.
Лад протянул ему ковшик и предложилпопить.
- Прости, Эвбулид,—улыбнулся он, — чаша не мегарская, и даже не простая глиняная, зато цены ей нет на этом поле.
При упоминании о мегарской чаше Эвбулид мигом забыл про иудеев. Он вспомнил купца из Пергама и порывистосел.
- Слушай, ненадо нам твоей кузницы и ждать, пока тебя сделают надсмотрщиком!
- У тебя что, естьсвой план? — заинтересовался Лад.
- В Пергаме живет один мойзнакомый!— заторопился Эвбулид.— Он выкупит нас, или, в крайнем случае, устроит в царские мастерские, откуда отпускают насвободу!
- Через десять лет? — усмехнулсяЛад.— Мне это не подходит.
- А если тебясделают надсмотрщиком через двадцать лет?—спросил грек. — Ты думаешь, что эти пято к тому времени станут ветхими? Или у тебя прибавится сил, чтобы разогнуть их?!
Сколот долго молчал. Потом спросил:
-А кто он, этот твой знакомый?
- Купец! — охотно ответил Эвбулид изамялся: — Правда, я не знаю, где он живетв Пергаме...
- Это не беда! — заметил Лад.— Всетвои деньги я сохранил. Купим на них винаФилагру, когда он поедет отвозить продукты в Пергам. За пару кувшинов ониз-под земли достанет твоего купца! Назовем только имя!
- Но я не знаю его имени...—пробормотал Эвбулид.
- Да… хорошие же у тебя знакомые!—покачал головой Лад. — Ну, хоть что-то ты о нем знаешь?
- Конечно! — припоминая купца наафинской сомате, его товары и разговор с ним, отозвался грек. — Он торгует мегарскими чашами, вазами в виде человеческих голови лепит скульптуры, которые хвалитсам царь! Да, еще в его мастерскойделают вазы с позолотой и колбы, где лекари хранят яды!
- По такому описанию Филагр мигом отыщет нам твоегознакомого! — успокоил Эвбулида Лад и, удобно устраиваясь на полу,посоветовал: — Спи! Завтра чуть свет опять работать.
- О боги! —громко воскликнул Эвбулид. — Когда же закончится эта жатва?!
-Эх, Афиней! - ответил ему кто-то из проснувшихся рабов. — Кончится жатва —начнется пахота, потом надо сеять, опятьпахать, а там и новая жатва подоспеет... И так вся наша жизнь, будь она трижды проклята!
Конец первой части
Часть вторая
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1. Золотаяклетка
Прошло полгода с того времени, как бывший раб Луция Пропорция Прот,поделив с царем восставших рабов Сицилии Евном сокровища Тита Максима, стал одним из богатейших жителей Тавромения.
Он купил за бесценок дом в самом центре столицы Новосирийского царства, не такой роскошный,как дворец Ахея, но всеже с множеством комнат, атрием и, как он мечтал, со статуей-фонтаном во дворе.
Каждый день кнему приходили высокопоставленные гости:начальник кинжала Серапион, военачальник Клеон с братом Комманом, другие членыСовета царя или сумевшие быстро иловко разбогатеть бывшие рабы. Бывал у него и бывший афинянин Фемистокл,который каждый раз напоминал ему о долге перед своей родиной и ее царем –базилевсом Атталом.
Иногда появлялся сам Евн, принявший тронное имя сирийских царей -Антиох. Он возникал в доме, как правило, неожиданно— ласковый, веселый, с быстрым, обжигающим взглядом.
Для того, чтобы угощать всех этих гостей, а также поддерживать чистоту в залах и комнатах,увешанных пурпурнымиковрами, уставленных золотой и серебряной посудой Тита, Прот купил несколько рабов изчисла сицилийцев, которыене примкнули к движению Евна-Антиоха.
Так в домепоявились Сарды, Фраки, Геты и даже один Герм — рослый германец с косматой черной бородой.
В первые дни Прот чувствовал себя неловко, когда этилюди кланялись перед ним и называли его господином. Он не разрешал назначенному надсмотрщиком илирийцуПротодору, подаренномуему самим начальником кинжала царя Серапионом, прикасаться к ним даже пальцем.Но, после того, как подававший во время пира вино Сард, неосторожно опрокинул кувшин инесколько алых капель пролилосьна белоснежный хитон гостившего у него Евна, перепуганный Прот вызвал надсмотрщика и приказал строго наказать раба.
С тех пор его слугам стало житься ничем не лучше, чем в доме своих бывших господ. Небыло такого дня, чтобы плетьПротодора не свистела над спиной очередного несчастного у столба наказаний.
Сам Прот все больше и больше входил во вкус своей новой жизни. Он не стал менять данноеотцом Луция имя на свое истинное — Дейок илиболее значительное, как это сделалинесколько бывших рабов, а теперь преуспевающих господ, ставших из Сиров и Тавров Каллистами,Асинкритами, Викторинами1.
Имя Прот — тоесть, первый, главный, — вполне его устраивало.Он надеялся, что оно приведет его в Совет, а там, как знать, может, и на одну из самых почетныхдолжностей, окружающих царя. Ведь,если уж на то пошло, думал он, то и самогоЕвна избрали не только благодаря егомагическим трюкам, но и в немалой степени из-за имени, (Ев – значит, «благой»),веря, что оно является залогом их непобедимости и счастливой жизни.
И все - такиПрот скучал. Днем он обходил лавки со своими товарами,и вместе с нанятыми торговцами подсчитывал прибыль, вечерами пировал с кем-нибудь из Совета под музыку и танцы молодых эллинок, а по ночам просыпалсяи долго смотрел невидящими глазами втемноту, потому что ему снилсяПергам и старые, возможно уже умершие, родители. Тогда весь этот дом, ковры и вазы казались ему золотой клеткой, которой его окружил Евн.
Выход был, и о нем напоминал Фемистокл…
Эллинубежденно говорил, что ему нужно немедленно расстаться со всем своим богатством, отдать его допоследнего обола Евну, и тот незамедлительно даст ему римскую трирему, которая в считанные недели доставит Прота в Пергам,
- Ты должен предупредить свой народ ибазилевса о грозящей опасности! — твердилФемистокл, но Прот невозмутимо (он не боялся эллина, потому что проник и в еготайну – тот оказывается любил римлянку Домицию, отправленную в виде исключенияс Сицилии в Рим) каждый раз отвечал:
— Ты просто завидуешь мне, моему богатству! А что у тебя?Ведь у тебя ничего нет, раб, и то только один, твой земляк Афиней-Клеобул,которого ты выкупил у Евна! А я? Что буду я делать в Пергаме совсем нищим? Или ты предлагаешь мне, чтобы я через месяц-другойпродал там себя за долги в рабствои стал таким же, как мои Сарды и Фраки?
— Япредлагаю тебе остаться человеком! — также неизменно заканчивал разговорФемистокл. — Чтобы ты не стал, в конце концов,таким же мерзавцем, как твой бывший хозяин, отравивший своего кредитора,согласившийся убить твоего царя, а тебя самого выбросивший на остров Эскулапа!
Шли дни, недели, месяцы, и опасения Фемистокла понемногу стали сбываться.
Прот, для которого не было других примеров в своей рабской жизни, кроме Луция, постепенноперенял многие его привычкии становился все более похожим на своего бывшего господина. Сначала робко, а потом все смелее онстал заниматьсяподлогами, лжесвидетельствами против своих конкурентов в продаже вина и хлеба, которого он закупил в неслыханном количество. С рабами он говорил, цедя слова сквозь зубы, и уже не стеснялсяотвешивать тяжелые оплеухиза малейшие провинности.
Совесть уже не мучила его по ночам. Он стал понемногу забывать о той опасности, котораягрозила Пергаму.
Евн, Серапион и Клеон одобряли образ его жизни. Фемистокл уехал вместе с Ахеем в Мессану, проверять, как восстанавливаются ееполуразрушенные стены, иПрот вовсе забыл о долге.
Дни по-прежнему текли в праздности и развлечениях. И вдруг однажды по городу пронеслась весть:сменивший нерешительногоФлакка, новый консул Кальпурний Пизон неожиданным штурмом захватил Мессану и со всей консульской армией двинулся на Тавромений. Весьгарнизон Мессаны, во главе с военачальником Ахеем, погибли, оставшиеся в живых несколько тысяччеловек были распяты накрестах.
Новость эту принес, чудом уцелевший Фемистокл, который теперь стал самым желанным гостемво всех знатных домахстолицы.
Не смог побороть в себе искушения, чтобы не пригласить его и не узнать всех подробностейвзятия Мессаны, а главное, разузнать,так ли уж велика опасность, и перепуганный Прот...
2. Беглец изМессаны
Даже дома Прот застал Фемистокла в полном вооружении. Грудь его защищали дешевые, но