временем взял со столика письмо, подержал его,точно взвешивая, на руке. Потом достал из ящичка остро отточенный нож, приблизил его подрагивающимипальцами к восковой печати иотдернул руку, услышав в приемной шорох.
Несколькими быстрыми шагами он пересек кабинет, рывком распахнул дверь и крикнулиспуганно замершим в почтительныхпоклонах агентам:
— Все свободны.Явитесь ко мне завтра с рассветом.
Вернувшись к столику, он увереннымдвижением отделил печатьс изображением пантеры от письма, нетерпеливо развернул пергамент и впился глазами в написанные полатыни строки.
Прошлопять минут, десять, двадцать...
«Достаточно, и для того, чтобы прочесть письмо, и для того, чтобы принять решение»,— подумал Луций.
Он вышел из-за статуи и взялся за ручку двери приемной. Налавках не было ни одного агента.
«Значит,я важнее для Эвдема, чем все его заговоры!» — с удовлетворением подумал он и распахнул дверь.
Эвдем, занятый своими мыслями, не сразу услышал, что кто-то вошел в кабинет. Заметив, какрванулись языки пламенина светильнике, недовольно бросил:
—Ты что ли, Протасий?
—Нет, я! — спокойно ответил Пропорций.
Эвдем вздрогнул, увидев на пороге римлянина, положил ладонь на раскрытое письмо, но,поняв, что уже выдал себя, поднял на Луция побледневшее лицо.
- Ну, ичто ты теперь скажешь? — невозмутимо спросил Луций.— Как мне быть дальше с вашим неприступным царем?
Эвдем,подумав, спокойно ответил:
— Будемдумать, Гней, или — как там тебя — Пропорций? — Луций кивнул. — Да, будемдумать, как заставить Аттала завещать Пергам Риму. И надеяться либо на то, что мне все же удастся раскрыть заговор, либо напомощь твоего брата.
Эвдем нагрел над пламенем светильника отрезанную печать, ловко приклеил ее к письму иделовым тоном добавил:
— А теперь пора вызывать самого верного моеготабулярия и Протасия.
— Протасия-то зачем? — не понял Луций, морщась от резкого звона колокольчика в руках Эвдема.
— А затем,— заслышав торопливые шаги в коридоре, вполголосаобъяснил пергамец,— чтобы он передал мой приказво все имения срочно ковать вместо серпов с мотыгами - мечи и наконечники для копий и стрел. Думаю, что совсемскоро они будут в очень большой цене!
2. Срочныйзаказ
Кузница, рисовавшаяся в воображении подходившего к ней Эвбулида мрачными красками, наделе превзошла самые дурныеего ожидания.
С первого же взгляда на темный, приземистый сарай, из открытой двери которого пахнуло в лицонестерпимым жаром, нарвущееся из горна пламя и раскаленную полоску металла на наковальне она показалась грекупохожей на подземное ЦарствоАида.
Эвбулид на мгновение замешкался. Надсмотрщик отчаянно заругался и, втолкнув раба вкузницу, торопливо выскочил на свежий воздух, захлопнув за собой дверь.
Сосий оторвав взгляд от наковальни, рассеянно кивнулЭвбулиду. Затем недовольно покрутил головой и, бросив тускнеющую на глазах полоску будущего серпа в сосуд сводой, глухим голосом пожаловался:
— Опятьперегрел... Совсем никуда стал — руки дрожат, глазапочти ничего не видят. Это хорошо, что ты пришел...
— Какже — пришел... Привели! — усмехнулся Эвбулид.
— А мне все едино. Я со вчерашнего дня без помощника!
— Агде он? — из вежливости поинтересовался грек, сбрасываяс себя всю одежду и оставаясь в одной набедренной повязке.
-— Где-где...—проворчал Сосий, мучительно кашляя в кулак.— Там, где все прежние. Где скоро имы с тобой скоро будем. Придут два могильщика — и никто никогда и нигде не вспомнит о несчастной судьбе кузнеца Сосия.
— Сосистрата, — поправилЭвбулид, с жалостью глядя на вольноотпущенника.
Тотлишь махнул рукой, равнодушно заметив:
— Мне теперь все едино! Ну, что стоишь? Бери клещи. Я сейчас...
Эвбулид покорно прошел к наковальне. Пока Сосий откашливался, снова огляделся вокруг.
Первое его впечатление вскоре сменилось уверенностью, что он действительно попал в то место,откуда ни одному живому существу нет больше возврата на землю.
Сполохи огня из горна, блуждавшие по закопченным стенам, казались бесплотными тенямиумерших. Пламя хрипело,подражая рычанию страшного пса Кербера. Долетавшие до сосуда искры шипели, словно змеи на шее этого трехголового охранникаподземного царства. Да и сам Сосий, почерневший, высохший за последние месяцы,казался похожим настарого сурового Харона, изображения которого Эвбулид часто встречал на вазах работы старыхмастеров.
— Чтостоишь? — справившись с приступом кашля, снова набросился он на грека.— Невидишь — пламя в горне слабеет!
— Ичто я должен делать? — растерялся Эвбулид.
— Раздувай меха, пока оно снова не загудит!
Пытаясь прикрыть локтем лицо от нестерпимого жара, грек неумело качнул воздух раз,другой, третий...
— Да не отворачивайся! И двумя, двумя руками качай!— прикрикнулСосий. - Иначе я и десятка серпов до вечеране успею сделать!
Пламя опаляло лицо, трещали брови и волосы, сушило горло, нагрелись даже наручники.Задыхаясь, Эвбулид раздувалмехами огонь, и как только в горне что-то весело запело, рванулся к двери, за которой былспасительный свежий воздух.
Дверь не поддавалась. Он стал колотить в нее кулаками и,когда понял, что снаружиего не слышат, безвольно опустилруку. Затравленно оглянулся на кузнеца.
— Когда же она откроется?
- Вечером, — берясь замолот, коротко бросил Сосий.
— Что?!
— И то, если мы успеем сделать все, что нам положено за день.
— А что же нам положено?
— Десятьмотыг, десять серпов, сегодня еще новый засовдля эргастула. С замком...
— А...— помедлил Эвбулид.— Если не успеем довечера?
— Конечно,не успеем,— бесцветным голосом отозвался Сосий.— Я и без замка-то в последнее время не всегда успевал. А тут на него часа три потрачу, не меньше. Ещезасов... Филагр приказал сделать его таким, чтобы сам Геракл, попади онв эргастул, не сумел справиться с ним. Так что, по всему выходит, будем сидеть сегодня до утра...
— Доутра? — вскричал ошеломленный Эвбулид. — В такой духоте?..
— Аутром — новый заказ, — не слушая его, продолжал Сосий.— Не успеем — еще и ночьпросидим здесь. Бывает, я неделями невыхожу отсюда.
— Зачемже они нас воздуха лишают? — едва не плача от отчаяния, простонал Эвбулид.—Оставили бы открытой дверь — я ведь закован...
— Ах,да! — неожиданно вспомнил Сосий. — Совсем забыл...Ну-ка, подойди ко мне!
Кряхтя, он опустился на колени перед Эвбулидом, приставил зубило к кольцам на оковах инесколькими сильными Ударамисбил с его ног кандалы. Поднявшись, повторил то же самое с наручниками.
-Добротная работа! — оглядев цепи, похвалил он и вздохнул: — Теперь такую и неосилю... А ты говоришь, зачем они закрываютнас. Да потому что из всех рабов только у нас такое право — ходить безоков. У нас, у надсмотрщиков, да еще уФилагра. И у тех, кто лежит уже на свалке за имением,— он со вздохом посмотрел куда-то за закрытуюдверь.
Эвбулид потер мокрые от пота запястья, непривычно легкие без наручников, давно ужеставших неотъемлемой частью его тела — какногти, борода или нависшие над губой усы, окоторых не вспомни, так и не мешают. Потопал ногами, удивляясь тому, что не слышно звона цепей. И, недожидаясь команды кузнеца, неумеловзялся за клещи:
- Показывай,что нужно делать! Может, еще успеем до вечерасделать все, что нам велено...
— Какже — успеем... — недобро усмехнулся кузнец, киваяна дверь, за которой послышался скрип открываемого засова. — Легкина помине, уже пожаловали. Не иначе как ещечто-то понадобилось!
— Аможет, заберут то, что ты успел сделать, и скажут — хватит на сегодня? — снадеждой спросил Эвбулид.
— Им- хватит? — удивился Сосий.— Да этого Филаграхоть завали серпами и мотыгами - все ему мало будет...
Дверь рывком распахнулась, обдав лицо Эвбулида свежим воздухом. В кузницу вошел Филагр.
— Жив еще? —процедил он сквозь зубы Эвбулиду и направился прямо к Сосию: - Вот что, старик.Кончай делать старый заказ. Немедленнопринимайся за новый!
— Замок? — понимающекивнул кузнец.
— Какой замок!— воскликнул Филагр и, обдавая Сосиявинным перегаром, со значением объяснил: — Господин приказал начать ковку мечей и наконечников копий.Справишься?
— Отчего же несправиться, работа привычнаяе! — пожал плечами кузнец. — Сколько надо сделать?
— Много!Очень много! — ответил Филагр. — Иначе и мне, и тебе... — Он красноречивопровел ребром ладони по горлу и коротко бросил: — За три дня сделаешь двадесятка мечей...
— Слушаюсь,господин,— поклонился Сосий.
— Анаконечников...— управляющий на минуту задумался, шевеля губами, — пожалуй, неменьше пяти...
— Десятков?
— Сотен!
— Ноэто невозможно, — удивленно взглянул на Филагра Сосий. — В молодости, когда якопил деньги, чтобы выкупиться на свободу,и то я не сделал бы столько за три дня!
- Атеперь сделаешь!— жестко отрезал управляющий.— Иначе… — Он снова провел ребромладони по горлу и, не глядя на Эвбулида,вышел из кузницы.
— Воти все, Афиней! — вздохнул Сосий, роясь в заготовках металла.— Молись подземным богам, потому что небесным ни мне, нитебе больше не помолиться...
— Почему?— холодея, спросил Эвбулид.
— А потому, что этот заказ Филагра нам не выполнить и за месяц. А через месяц ни тебя, ни меняуже не будет в живых... Хоть мне холоднотеперь даже у горна, но и я должен хоть немного дышать свежим воздухом. А ты —и подавно.
Но Сосий ошибался, говоря, что заказ им не выполнить и за месяц.
К вечеру Филагр, напуганный переданной через Протасия угрозой Эвдема сместить всехуправляющих, которые вовремя не справятся сзаказом, снова зашел ка кузницу. Он деловитоперебрал еще теплые мечи, пересчитал тяжелые наконечники копий и с яростью закричал на Сосия:
- И это всё, мерзавец?
- Да,господин,— опустил голову кузнец. — Я ведь предупреждал,что мне и раньше не под силу было такое. А уж теперь, когда глаза закрываются сами собой…
- Замолчи! — замахнулся на него Филагр.