— Я тебе усну! Эй, Кар!
В кузницу вошел бородатый надсмотрщик. Управляющий протянул ему первый попавшийсяпод руку меч, выкованный Сосием.
— Следи за этимлентяем, не давай ему спать! А если он начнет дремать, коли его вот так! — Онкольнул Кара под ребро и перешел к Сосию: — Так! Так! А если этот вздумает спать,— кивнул он в сторону Эвбулида, — то,пока не проснулся, руби ему голову!
Филагр ушел.
Надсмотрщик, вместо того чтобы выполнять наказ управляющего, погрозил мечом кузнецу, потом — кулаком — Эвбулиду. Разморившись в духоте, сел удвери, вытянул ноги
и черезминуту громко захрапел.
Проснувшись под утро, он заглянул в корзину, в которой почти не прибавилось наконечников,схватился за голову и, подбежавк Сосию, принялся колоть старика до крови, чтобы Филагр не смог упрекнуть егоза плохую работу.
Напрасно кузнецобъяснял, что не виноват, и просил пощадитьего.
Кар был неумолим.
—Господин! — закричал он, едва только Филагр на рассветеоткрыл дверь кузницы. — По твоему приказу я колол Сосия всю ночь, но, видят боги, свет не знал большего лентяя! Взгляни на его спину и плечи и убедись в том, чтокаждое мое слово — правда!
—Значит, ты не можешь не спать? — заглянув в полупустые корзины, бросил бешеный взгляд на Сосияуправляющий.
—Не могу, господин,— покорно ответилтот, познав за долгоевремя рабства всю бессмысленность жаловаться управляющему на надсмотрщика.
—Что же мне с тобой делать? — задумался Филагр.
—Не знаю, господин. Я, как могу, борюсьсо сном. Но веки сильнееменя. Они закрываются сами собой, и я словно проваливаюсь куда-то, бью молотом мимо заготовок, порчуих...
—Значит, это веки во всем виноваты? — уточнил Филагр.
—Да, господин...
- Ну, тогда ихсейчас у тебя вообще не будет!
—Что ты хочешь этим сказать? — в испуге попятился кузнец.
—А вот что! Кар, держи нож!
Управляющий протянул карийцу остро заточенный кинжал с рукояткой в виде обвивающейзайца змеи и приказал:
—Отрежь ему веки!
—Как? — замешкался надсмотрщик.
—До бровей!
Кар с готовностью кивнул и тяжелыми шагами приблизился к кузнецу.
— Господин, прошу тебя…умоляю, пощади, сжалься! — повалился на колени Сосий.— Мне осталось жить какой-нибудь месяц! Я и так уже все потерял в этой жизни... Не лишай же меня еще и света! Лучшеубей сразу... Как я без век будулежать в земле? Песок и глина засыплют мнеоткрытые глаза, и я не смогу увидеть даже Харона! Смилуйся, господин!..
Надсмотрщик, которого слегка смутили мольбы кузнеца,вопросительно посмотрел на управляющего. Но тот был неумолим.
— Режь! — коротко бросилон.
Кар склонился над Сосием. Страшный крик огласил кузницу, резанув Эвбулида по самому сердцу.
— А ты чтостоишь, Афиней? — вывел из оцепенения Эвбулида резкий окрик Филагра.— ПромойСосию раны и засыпь золой! И через полчасаза работу! Учти, если уснешь и ты — Кар проделает с тобой то же самое.
Филагрушел, не обращая больше внимания на рабов.
Эвбулид склонился над стонущим стариком, не без труда развел ему руки,которыми тот закрывал свое лицо, и, содрогаясь от жалости, стал хлопотать над ним.
Через полчаса Сосий, лицо которого страшно изменилось, а выпученные глаза неотрывно смотрелиперед собой, снова взялсяза молот.
— Я всегда знал, что ослепну, и перед смертью ничего не буду видеть, — пожаловался он. — Но никогда не думал, чтоэто будет так ужасно! Глупец, разве может раб строить какие-то планы?!
— Новедь ты же видишь! — возразил Эвбулид, стараясь успокоить старика.
— Пока- да! — простонал Сосий.— Но через несколько часов жар высушит мне глаза — итогда уже все... навсегда.
Эвбулид порывисто схватил за руку кузнеца и зашептал, кося глаза на зевающего Кара:
— Давай убьем этого палача и сбежим! Освободим из эргастула Лада, отправимся в Пергам. Таммы найдем моего знакомогокупца, он даст денег, и мы наймем для тебя лекаря...
— Эх,Афиней! — высвобождая руку, вздохнул кузнец. — Я раб! И слишком долго былрабом, чтобы смог поверить в удачный исходпобега.
— Как знаешь...— пробормотал Эвбулид, с ужасом думая о том, что еще два-три года — и он сам станет таким же смирившимся со своей долей рабом. Если, конечно,еще выберется живым из этой проклятойкузницы.
«Надобежать!..— решил он. — Бежать, пока не поздно,пока окончательно не превратился из человека в тупое, покорное животное!Прихватить зубило, молот, вызволить Лада,сбить с него оковы и бежать, бежать... Но сначала надо убить Кара».
Эвбулид потянулся к корзине. Косясь на дремлющего надсмотрщика, достал острый наконечниккопья. Но Кар спутал все его планы. Увидев, что работа у Сосия пошла, он решил, что его присутствие здесьнеобязательно, и вышел из кузницы,закрыв за собой дверь. Там он, с наслаждением вдыхая свежий воздух, затянул бесконечную, унылую песню.
Эвбулид со злостью швырнул в корзину наконечник.
Ворвавшийся под вечер Филагр похвалил кузнеца, велел надсмотрщику сходить на кухню ипринести ужин посытнее.
Кар, прихватив с собой Эвбулида, охотно отправился выполнять приказание. Выйдя из кузницы,грек вдохнул полную грудьвечерней прохлады и почувствовал, как слабеют его ноги, кружится голова.
На кухне изголодавшийся Кар жадно набросился на еду, которую протянула ему новая ключница,чем-то неуловимо похожая на прежнюю.
Пока надсмотрщик, чавкая, давился ячменной кашей с мясом, Эвбулид вышел в коридор,прошел к пифосу, зачерпнул воды, чтобы напиться, и поперхнулся, услышав задверью голос Филагра.
—Ты убил сегодня прекрасную лань! — втолковывал кому-тоуправляющий.— Но разве это достойная добыча для юноши, в жилах которого бурлит настоящая кровь!
—На что это ты намекаешь? — воскликнул юношеский голос, и Эвбулид вздрогнул, узнав голос Публия.
—Я намекаю?! Да я просто плачу, что ты ломаешь ноги в горахи часами выслеживаешь добычу, когда нежная,кроткая лань через полчаса по моемуприказу будет мыть свое розовое тело в баньке всего в нескольких шагах от тебя!
—Как! Ты нашел мне новую рабыню и досих пор молчал?! Кто жеона?
—Наша римлянка!
При этих словах, Эвбулид, машинально отложил ковш и прислушался.
— Римлянка?— протянул недовольноПублий.— Конечно, я бы судовольствием побыл с ней, но ведь ты знаешь, что мой отец...
— Знаю! — перебил юношу Филагр. — Но можешь не беспокоиться. Я давно заметил, что ты неравнодушенк ней, и потому кое-что придумал.Сколько друзей ты сегодня привел сохоты?
— Шестерых.
— Вот,идите к ней все вместе! Идите, идите! — подхватил управляющий, — И, клянусьЗевсом, ничего не бойтесь: Эвдем приезжает только завтра, а за ваши сегодняшние проказы перед ним ответят другие!
— Филагр! Ты настоящийдруг! — радостно вскричал Публий.
- Конечно,— охотно согласилсяуправляющий.— А чтобы ты не сомневался вэтом, я попрошу Протасия для следующего развлечения подыскать тебе... египтянку!
— Эллинка, финикиянка, сирийка, теперь римлянка, а потом — рабыня из Египта, - довольным голосом перечислил сын Эвдема. — Клянусь Эросом, Филагр, у тебя наканикулах я лучше изучаю географию,чем в своей пергамской школе!
Смехи голоса удалились в дальние комнаты и стихли.
"Негодяи!Что задумали?! — очнулся Эвбулид, бросаясь по коридору. — Нужно не дать имсделать свое грязное дело! Надо скореепредупредить Домицию!"
Онсхватился за ручку двери, но за спиной раздался грозный окрик вышедшего из кухни Кара:
— Эй, ты!
Не отвечая, Эвбулид распахнул дверь, но выскочить не успел. Надсмотрщик в два прыжкадогнал его и дернул за руку:
— А ну, стой!
Эвбулид, пытаясь высвободиться, умоляюще посмотрел на Кара.
— Пусти! Мне надо...
— Вгосподские комнаты? Жалкому рабу?! - возмутилсяКар.
Откуда-то из дальних комнат донесся смех Публия, возбужденные голоса его дружков.
Эвбулидоттолкнул надсмотрщика и рванулся вперед.
- Что-о,бунтовать?!
Взревев, Кар рывком развернул грека к себе и почти без замаха ударил тяжелым кулаком в лицо.Потом схватил обеимируками за складки хитона на груди и с силой хватил затылком о стену.
Эвбулидмедленно сполз на пол.
Карприподнял его, снова замахнулся, но, увидев, что раб оглушен и не делает больше попытоквырваться, удовлетвореннопробормотал:
— Вот так-то оно будет лучше! П-шел в свою кузницу!
Вложив Эвбулидув руки, поданные ключницей миску и кувшин с вином, надсмотрщик повел его, толкая в спину.
Шатаясь, Эвбулид прошел мимо эргастула, где сидел Лад.Лишь перед дверью кузницы, пока надсмотрщик, отчаянно ругаясь, пытался в темноте справиться сзасовом, Эвбулид начал понемногуприходить в себя. Он уже собрался с силами, чтобы ударить Кара по голове кувшином, нодверь распахнулась, и тотвтолкнул его в дохнувшее раскаленным воздухом помещение,
3. КинжалФилагра
Эвбулидзахватывал клещами из горна бесформенные кускипышущего огнем металла и клал один за другим на наковальню. Почти не глядя, как все они под быстрыми и точными ударами молота Сосия превращаются то вмечи, то в ножи, то в наконечникистрел и копий, он с ужасом представлял,как в эти самые мгновения врывается в баню, где моется Домиция, Публий с друзьями, как все они тянут кней свои похотливые руки…
Сосий, казалось, решил превзойти самого себя. Он словно не ведал усталости. Не прикоснувшисьни к еде, ни к вину, он толькоприкрикивал на своего помощника.
Эвбулид сначала с досадой, потом с возрастающим удивлением и, наконец, с изумлениемузнавал на наковальне македонскую махайру, длинный сарматский меч, короткий гладиус римского легионера, узорчатыйнаконечник копья, нож с диковиннойрукояткой в виде пальмового дерева, крепкие наручники, пластины для доспехов идаже ножницы для стрижкиовец.
— Тычто, Сосий? — увидев ножницы, окрикнул кузнеца Эвбулид. — Филагр же велел делать оружие!..
— Молчи!— торопясь, принялся обрабатывать новую заготовкукузнец, и взору грека предстала удивительной красоты и легкости фибула, изображающая оленя, гордо поднявшего свои