оставшимися кусками мясаи салатами, расспросили прохожих и поехали на поиски нужного купца среди полутора десятковДиодоров и семи Никодоров.
— Как тамДомиция? — вздохнув, спросил Лад у Эвбулида, вышедшего с разочарованным лицомиз первой же лавки.
— Уже заскучал?— устраиваясь удобнее, так как путь теперьлежал в другой конец города, усмехнулся грек.
— Понимаешь...— не принимая его иронии, задумчиво сказал Лад. — Она такая гордая, добрая ицену себе знает, совсем как девушки моейтверди. Как по такой не скучать?
- Так и женилсябы на девушке из своей тверди! — мягко посоветовалЭвбулид, вспоминая Фемистокла.
—- Нет, —покачал головой сколот. — Они хорошие, но такой,как Домиция, у нас нет. Сколько я не видел эллинок и здешних девушек, все они какие-то ветреные,легкомысленные, поверишь, некоторыеготовы броситься в объятия любому мужчине!
— Эх, Лад,Лад! — с улыбкой глядя на сколота, заметил Эвбулид. — Ты не видел наших гетер!
- А кто это?
— О, это образованные женщины, они умеют петь,играть на арфе и кифаре, умноподдерживать любую беседу. Ими восхищаются, о них пишут драмы, им воздвигаются золотые статуи. Но... — Эвбулид хитро посмотрел на внимательнослушавшего его сколота. — Они имеют один маленький недостаток.
— Понимаю, у них вздорный характер?
— Данет, как раз мягким нравом боги их не обделили!
— Значит, они неверны своим мужьям?
— Да,гм-мм… В некотором роде! — помявшись, кивнул Эвбулид. — И хотя мужей у них не бывает, верностью они никогда неотличались. Они продают себя, — объяснил он и, поймав недоуменный взглядсколота, добавил: — Ну, торгуют своим телом за деньги!
— Ипосле этого им воздвигают золотые статуи? — изумленно воскликнул Лад.
— Увы!— развел руками Эвбулид и, в свою очередь, с удивлением взглянул на сколота: —А разве у тебя на родине таких нет?
— Конечно, нет!
— Разве у вас нет девушек, которые живут в полной нищете и умирают от голода?
— Есть,особенно в ненастный год, — хмуро отозвался Лад. — Но чтобы выжить такимпозорным способом... Да они скорее убьют себя, чем пойдут на это! Я знаю, унекоторых племен скифов есть древнийобычай, когда хозяин из гостеприимстваукладывает с гостем свою жену или дочь, смотря какой у него возраст. Или здешние рабыни отдаются мужчинам, потому что этого требует природа. Ноторговать своим телом женщине, которая поет, играет на кифаре, которая может поддержать разговор мужей…
— У нас есть и продажные девицы, которые не умеют ничегоэтого! — сказал Эвбулид, пораженный чистотой и непорочностью племени Лада. — ВАфинах их называют "пешимителочками".
-Телочки, да еще пешие? — качая головой, переспросил сколот.
— Так их зовут в честь пехотинцев, которые, вотличие от конницы, сопровождаемоймузыкантами, выступают в поход без музыки! — объяснил Эвбулид.
Лад с минуту молчал, вдумываясь в смысл сказанного, а потом вдругзахохотал, запрокинув голову, и повозка принялась дергаться из стороны в сторону, пугая встречныхпрохожих.
Эвбулид хотел было вырвать вожжи из рук друга, но тот хохотал с такой заразительностью, чтои сам он невольно сначалаусмехался, а потом засмеялся громко, во весь голос, чего не было с ним за все время,проведенное в рабстве.
Успокоившись, они вытерли выступившие на глазах слезы и поехали дальше, думая каждый освоем.
Лад долго молча правил мулами, шевеля губами, словно решая важный длясебя вопрос, и перед тем, как остановить повозку около нужной лавки, весомо сказал успевшемузадремать Эвбулиду:
— Конечно, во многом нам еще далеко до вас, эллинов.Но и вам, эллинам, тоже далеко донас!
6. «Сюда бытвои миллионы!»
«Обоги,хоть вы вразумите меня, подскажите, что делать? —взывал Демарх, не видя и не слыша, как обступившиеПостума заговорщики засыпают его вопросами о Риме. — Я знаю, что Эвдем -негодяй, знаю с того самого дня, какпобывал в его подвалах. И все мои сегодняшние мысли о благодарности к нему за спасение порождены лишьодним: страхом!»
Он даже не заметил, как улеглись страсти вокруг Постума, и на середину мастерской вышел Прот.
— Дачто это, в конце концов, с тобою сегодня? — зашипел Кабир, выводя Демарха из оцепенения.
— Нет-нет,ничего! — поспешно ответил тот, видя, что взорывсех заговорщиков устремлены на смуглого человека, приехавшего из Сицилии.
— Может, сходим после собрания в харчевню, развеемся? Как раз вчера один эллин дал мне целуюгорсть монет за то, чтоя подвез его вещи к алтарю Зевса!
Демарх отрицательно покачал головой и, забывая про Эвдема, во все глаза стал смотреть начеловека, жившего в царстве рабов, о котором вот уже несколько лет только и разговоров было среди бедноты Пергама.
Какими только слухами и невероятными подробностями не обрастали события в Сицилии!
Говорили, что Евн огромного роста, чуть ли не в десять локтей, с тремя глазами, один изкоторых он постоянно держит закрытым, потому что может прожечь им человека
насквозь.
Что его полководцы, едва освободившись от рабства, наголову разбили опытных, испытанных вбоях с испанцами, эллинами,сирийцами римских преторов.
Что Евн держит в своей спальне живую Астарту, с которой советуется, прежде чемприступить к важному делу. Когослушать? Кому верить? И вот теперь появилась редкостная возможность узнать всю правду изпервых уст.
Сам же Прот, почувствовав себя в центре внимания, обратился ко всем с приветствиемленивым, не терпящим возраженийтоном, приобретенным им в то счастливое время, когда он был одним из богатейших жителей Тавромения.
— Да хранят вас, уважаемые, все подземные и небесные боги! — важно сказал он, кланяясь одному лишь Аристонику. —Я пришел сюда, чтобы поведать вам, какая опасность нависла над Пергамом.
— Даэто мы и сами знаем! — зашумели вокруг. — Ты нам лучше про Сицилию расскажи!Как там Тавромений — держится?
— Незнаю! — ответил Прот. — Я был последним человеком,который вышел живым из этого города. Но я...
— Ачто Евн?.. — снова прервали его.
— Это правда, что он из жалкого раба превратился в настоящего базилевса?
— Правда!— утвердительно кивнул Прот. — Но я пришел,чтобы сказать, что мой господин Луций Пропорций...
— Чтонам твой Пропорций? — еще громче зашумели заговорщики. — Хватит с нас и безнего всех этих Сулъпициев, Маниев и всякихГаев, что наводнили Пергам!
- Ты нам проЕвна! Про Евна давай!..
Окончательносбитый с толку Прот оглянулся на Артемидора, ища поддержки, и тот, ободряюще улыбнувшись ему, посоветовал:
— Расскажи им все по порядку!
— Ну,хорошо... — пожал плечами Прот, обвел глазами скульптурнуюмастерскую, повсюду ловя на себе жадные взгляды, и начал свою бесхитростную историю.
Притихшие заговорщики, затаив дыхание, слушали, как он попал на остров восставших рабов,как, улучив первый удобный момент, отправился на поиски несметных сокровищ Тита Максима.
— И нашел?! — вскочил со своегоместа Кабир, поедая глазамирассказчика.
— Нашел...— с горечью усмехнулся Прот, вспоминая, как слугиСерапиона вносили во дворец и ставили перед троном обитые бронзой ящики, в которых было золото,серебро, драгоценные камни…
— Намбы сюда эти миллионы! — воскликнул Кабир. На него зашикали, но он горячо воскликнул:— Представляете, сколько на них можно былобы купить оружия?! Да что оружие – целую наемную армию!
Дождавшись тишины, Прот стал говорить, как, по советуэллина Фемистокла, он перехитрил Евна, взяв с него царское слово и клятву Астарте. Демарх даже вздрогнул — так были созвучны эти слова с его мыслями об Эвдеме.
«Конечно же,его тоже надо перехитрить! — осенило его — Нокак? До сих пор заговорщики живы моим молчанием. Дважды мне удавалось обмануть Эвдема, рассказывая о разных мелочах, касающихся торговцев этой лавки.Эвдем верил... А может, делал вид, что верит? — задумался Демарх. Истрах снова сковал все его тело. — Надо подробно вспомнить последний разговор с Эвдемом. Значит, так, онсказал мне о том, что здесь должносостояться собрание. Кто же мог выдать ему это место? Возможно, что кто-то из тех несчастных в его подвалах. А может, здесь помимо меня сидят еголюди? И Эвдем только проверяет меня? — Демарх обвел настороженным взглядом увлеченных рассказом Прота людей, но тутже отогнал от себя эту мысль. — Нет, этого не может быть. Иначе Эвдем точно знал бы день этой встречи. Но всеравно, сегодня он потребует от меняответа. И что я ему скажу на этот раз? Ах да, перехитрить... Может, сказать,что здесь собираются купцы, чтобыобсудить цены на хлеб нового урожая или на оливковое масло?.. Не поверит. Тогда... что смотрели и обсуждалиновую статую Артемидора? — Он покосился на статую Селены в углу мастерской, которой не видел раньше, но тут жеотогнал и эту мысль. — Нет, он только посмеется в ответ, и после этого смеха мне придется горько плакать.Тут надо что-то другое. Такое, чтобы он поверил мне. Но что? Что?!»
7. Артемидор!
Тем временем Эвбулид выходил из лавки очередного Диодора.
— Все! — объявил Лад, едва взглянув на еголицо. — На сегодня хватит!
— А может,еще в одну лавку? — предложил грек. — Вот она,прямо через дорогу!
И он показал рукой на яркую вывеску: "Здесь Никодор предлагает хозяевам и гостям Пергамалучшие вазы столицы!"
— Ну, еслитолько через дорогу...— соглашаясь, проворчал сколот, и Эвбулид, сделавнесколько шагов, оказался в просторнойлавке.
Все прилавки были уставлены действительно прекраснымивазами и амфорами, каких он еще не видел в Пергаме. Лучшие из них были покрыты красочнымирисунками, изображающимижизнь богов и героев.
И все эти Гераклы, Гермесы, Нимфы и амазонки разомпотускнели, едва онувидел хозяина лавки. Маленький, сгорбленный человечек, высоко задрав голову,скалил крошечные неровныезубы:
— Твой господин послал тебя за подарком для своей жены? Правильно сделал, ведь самые лучшие вазы в Пергаме — у меня.
— Нет,я... — замялся Эвбулид.
— Понимаю,