— перебил его торговец.— Ты разбил господскуювазу и теперь, опасаясь наказания, хочешь купить взамен на свой пекулийнедорогую? Тогда тебе повезло — один из моихмастеров не углядел и вот, пожалуйста: две вазы соприкоснулись в среднейчасти печи, и на лице эфеба, как видишь,отпечаталась нога лошади. Мастера я, конечно, наказал, теперь он будет выполнять у меня самую тяжелую работу...
Эвбулид вышел из лавки с тяжелым сердцем и несколько кварталов ехал молча.
Лад, покосившись на него, с удивлением спросил:
— Что с тобой?
— Датак... — пробормотал Эвбулид. — Ничего!
— Подумаешь— не та лавка! — попытался успокоить его сколот. — Главное, что мы знаемтеперь, что он не Афинодор, Диодор и этот, как его — Аполлодор!
— У нас, кроме богов, случается, еще дарят младенцевлюдям! — глухо проронил Эвбулид, сидя с низко опущенной головой.
Ладметнул на него сердитый взгляд, но, пересилив себя, по-прежнему мягко сказал:
— Конечно, это удлинит нашипоиски. Но ничего! Будем искать месяц, дажегод, но обязательно найдем его!
— Да-да, конечно... —бесцветным голосом отозвался Эвбулид.
—Да что это с тобой, Перун тебя порази! — взорвался, невыдержав, сколот. — Ты же сам на себя не похож! Может, отхлебнешь вина?
—Не хочу! — оттолкнув рукой кувшин, протянутый Ладом, покачал головой грек, и сколот не на шуткувстревожился:
—Ты не заболел?
— Нет, сейчас пройдет! — отмахнулсяон от расспросов.
Как он могсказать Ладу, своему бывшему рабу, которого когда-то приказал бить истрихидой и подвешивать за руки ккрючьям, что этотвладелец лавки с прекрасными вазами напомнилему, каким он сам был в Афинах. Армен — не в счет. Он был хоть и бесправным, но все-таки членом его семьи. А вот о пытках чужих рабов, казнях, жестокихнаказаниях за их малейшие провинностион слушал ежедневно от своих приятелей,как о само собой разумеющемся. И еще, глупец, раздуваясь от важности, как тот павлин, которого он принесв прощальный вечер в дом, доказывалФемистоклу, что прав афинский закон,запрещающий кормить раба, если тот не работает,и что каждое обращение к рабу должно быть приказанием!
Не ведавший этих мыслей, Лад, стараясь отвлечь Эвбулида, воскликнул:
— Смотри!Вон еще одна лавка с вазами, может, зайдем?
Эвбулид бегло взглянул навывеску и угрюмо заметил, что ее хозяина зовут Леонид.
—А вон, смотри, какая странная девчонка! Словно ее вытащилииз печки! — не унимался сколот. — Я видел темных египтянок, сириек, но эта,гляди - совсем черная!
—Обычная нумидийка! — скользнув глазами по идущей с корзинойдевочке, отмахнулся Эвбулид. — У них всегда такаякожа, курчавые волосы и толстые губы...
—Чудно! — покачал головой Лад.
—Ничего чудного! — желчно возразил грек. — Нашел, чем меня удивлять. У нас в Афинах знаешь сколькотаких? А некоторые ремесленники даже изображают их на вазах! На вазах…На вазах?! ... Стой!!! — внезапно закричалон, хватаясь за вожжи.
Еслибы не быстрая реакция Лада, мулы вынесли бы их на пешеходную часть улицы.
— Тычто?! — изумился сколот. – Мы же ведь сейчас могли…
Но Эвбулид не дал ему договорить. Он соскочил с повозки и бросился вслед за девочкой, котораяуже успела скрыться за поворотом,
— Эвбулид!Куда?! — только и успел вдогонку крикнуть ему Лад.
Не видя и не слыша ничего, налетая на прохожих, грек добежал до поворота, огляделся и,увидев в толпе черные руки ишею, бросился дальше. Догнав африканку, он ухватил ее за корзину и, задыхаясь, спросил:
— Скажи... твой хозяин торгует вазами?
— Да,— удивленно ответила африканка, не понимая, зачемона понадобилась незнакомому рабу.
— А он ваяет статуи?
- Да!
- И тебя ваял?..
- Да. Однажды! — с гордостью кивнула девочка ис гордостью добавила.
— Имя!— только и смог выговорить, не веря в неслыханную удачу, Эвбулид. — Как егоимя?!
— Его зовут - Господин!
— О, святая простота! Я спрашиваю, как называют его жена и друзья!
— Унего нет жены, — пожала плечами африканка. — А господа, что бывают у нас, называют его Артемидором!
— Артемидор!..— прошептал, ударяя себя по лбу Эвбулид. — Конечно же, Артемидор! И как же яэто сразу не вспомнил?..
Девочка с удивлением посмотрела на странного раба и робко спросила:
— Ямогу идти?
— Идти?Куда?! — испугавшись, что она вдруг исчезнет, схватилее за руку Эвбулид.
— Нарынок...— попятилась африканка. — Мне велено купитьбелого поросенка. Сегодня у нас начинается обжиг новых ваз, и его принесут в жертву. Пусти, а то я закричу!
—А далеко ли еще до рынка? — ослабляя пальцы, спросил Эвбулид.
—Да, — вздохнула девочка. — Жертвенные поросята бывают только на Нижнем рынке!
—И тебе потом придется еще нести его наверх? — посочувствовал Эвбулид.
—Да... А что же делать?
—Как что? У нас есть повозка, и мыотвезем тебя на рынок. Тамты быстренько купишь поросенка и с ним поедешь назад, к лавке Артемидора!
—А вы неграбители? — испуганно спросила девочка, переводяглаза с Эвбулида на могучего Лада, восседающего в подъезжающей повозке.
— Какиеже мы грабители? — с трудом сдерживая нетерпение, улыбнулся Эвбулид. — Я давнийприятель твоего господина, а это, — он оглянулся на Лада, — мой друг!
— Тогдаедем! — решилась девочка. — Я еще никогда не ездилав повозке!
— Едем! Лад, гони на Нижний рынок!
— Это до концаквартала, а потом прямо и прямо! — объясниладевочка, забираясь с ногами в повозку и восхищенно оглядываясь вокруг.
— Чтоты задумал? — проворчал сколот, косясь на нее. — Зачем нам она?
— Азатем, — растягивая удовольствие, издалека стал объяснять Эвбулид, — что эторабыня купца, который торгует вазами...
— Нуи что? — пожал плечами Лад.
— И ваяетскульптуры...- Ну...
— Бывает в Афинах!
- Ну! — заторопил ЭвбулидаЛад, почувствовав, что сейчас услышит что-товажное.
— А еще его зовут Артемидор, и это тот самый купец, который нам нужен!
— Ну?!
— Воттебе и ну, Лад! — радостно обнял сколота Эвбулид. — Мы спасены!
8. ХитростьДемарха
В самый разгар рассказа Прота потайная дверь громко заскрипела, и взорывсех заговорщиков устремились к ней.
На пороге, явно кого-то сдерживая, стоял начальник охраны Пифон.
Из-за плеча его выглядывал грек Лимней, в обязанности которого входило охранять вход в лавкуи сразу же сообщать обо всем подозрительном.
— Артемидор!— взмолился Пифон, не выдерживая натиска ивпуская в мастерскую сердитого Лада, а следом за ним и Эвбулида. — Этисумасшедшие грозились разнести лавку в щепки, еслия срочно не пропущу их к тебе!
— Мыиспугались шума и пропустили их, господин, — добавил Лимней и показал рукой наЭвбулида: — Тем более этот эллин утверждает,что он твой друг и что ты приглашал егок себе в гости!
— Я?— удивленно вскинул бровь Артемидор, оглядывая непрошеных гостей: — Кто вытакие и что вам от меня надо?
— Артемидор!— бросаясь вперед, вскричал Эвбулид. — Ты неузнаешь меня?!
— Нет!— покачал головой купец.
— Меня зовут Эвбулид, но ты этого, конечно, не знаешь. Я однажды покупал у тебя в Афинах чашуи колбу, а ты ещесоветовал мне купить сколотов и приглашал в гости посмотреть твои статуи! Вотон я, пришел...
Брови Артемидора узнавающе дрогнули, хотя разум отказывался признать в этом поседевшем, изможденном, по-рабски сложившем руки на груди человеке тогосчастливого, полнолицего афинянина,который расспрашивал его о привозе рабовна сомату и, кажется, действительно купил что-то из товаров. Он перевел глаза на продолжавшего стоятьу двери рослого раба и, признав в немпленника из той самой партии, что онпредложил купить греку, горестно покачал головой:
- Ай-ай, чтосудьба может сотворить с нами! Так, выходит,ты сам теперь раб?
— Да,Артемидор! — воскликнул грек.
— И у кого же?
— У Эвдема...
- Ай-ай, к кому тебя угораздилопопасть! — снова покачал головой купец. — А этот твой... бывший раб тоже теперьу этого вельможи?
— Да, он управляющий его загородным имением...
— Загородным?— встревожено включился в разговор Аристоник. — И он что же, в разгар страдыотпустил тебя в гости?!
— Данет... — замялся Эвбулид, смущенный властным взглядом одетого в бедный хитончеловека. — Мы сами...
— Значит,сбежали? — с облегчением вздохнул Артемидор,обмениваясь с Аристоником взглядом.
— Вродетого...— развел руками Эвбулид.
— Что же мне теперь с вами делать? —задумался купец. Артемидор замолчал.
Демарх темвременем ошеломленно гляделто на Лада, то на Эвбулида.
«Здесь рабыЭвдема! — быстро соображал он. — Беглые рабы! Но ведь Эвдем приказал мне выдатьпреступников — подозрительных людей или...беглых рабов! О боги, неужели вырешили помочь мне и спасти и моих друзей, и семью? Я теперь могу выдать Эвдему этих двоих, а проостальных скажу, что все они — любители скульптур, которые ваяетАртемидор! И все — Мелитина, Дасий, Саранта, Аристоник, Кабир, Анаксарх будутспасены, а эти... — Демарх, сощурившись, посмотрел на рабов, и ради жены сдетьми, пошел на сделку с собственной совестью. — Конечно, это будет не честнопо отношении к ним. Хотя с другой стороны, они получат по заслугам. – ужеуспокаивал он себя, - И поделом: один изних управляющий, а это звери, что хуже своихгоспод! Да и эллин, раз так запросто с ним, скорее всего, тоже из надсмотрщиков! Хватит мучить других вугоду Эвдему, пускай теперь сами отнего помучаются!..»
Он встал и, воспользовавшись тем, что Артемидор был занят с беглымирабами, а все остальные смотрели на Прота, рассказывающего о том, какая роскошь и рабы окружали его,когда он был одним изсамых богатых людей Тавромения, незаметно выскользнул из мастерской.
Выйдя из лавки, Демарх бегом направился ко дворцу Эвдема и застал вельможу в своемкабинете, беседующим с Протасиемо хозяйственных делах в имениях.
— Господин!— задыхаясь, сообщил он. — Я нашел преступников!