пропустите, да пустите же меня к царю!
Затравленно озираясь, римлянин услышал шум борьбы и крик лекаря:
— Аттал, ты жив?! Эй, все, кто там, на помощь!
Пропорций робко приоткрыл дверь. Увидев, что в коридоре никого нет, выскользнул из зала,торопливо спустился по лестнице и, затаивдыхание, показал дежурному офицеру указ царя.
Тот, торопясь наверх, махнул рукой охраннику, стоявшему у входнойдвери, чтобы выпускал римлянина.
Охранник долго возился с тяжелым засовом. Луций весь взмок, дожидаясь его. Наконец, дверьмедленно отворилась, и он,задыхаясь, выскочил на улицу.
Последнее, что он услышал, —крик дежурного офицера:
— Никого невыпускать из дворца! Вернуть римлянина!!
Продолжая лихорадочноприкидывать, кто же выдал его и действительно ли он слышал свое имя, Луций со всех ног бросился к углу крепостной стены, гдедожидалась его повозка.
4. Олимп послеаида
Луций не ошибался, что услышал на лестнице свое имя, поразившее его словно неожиданный ударгрома.
В тот самый момент, когда он, боясь пошевелиться, позировал лепившему его бюст Атталу,перед дворцом остановиласькарета начальника кинжала. Из нее вышли трое: декурион, посланный Никомахом на серебряный рудник с приказом во что бы то ни сталоотыскать сданного Эвдемом в аренду эллина, и Аристарх с Эвбулидом.
Начальник первой охранной сотни царя сразу же бросился к дверям, требуя немедленно открытьих. Эвбулид, заботливо поддерживаемыйлекарем, медленно поднялся по ступеням,
Увидев перед собой едва державшегося на ногах раба в грязных лохмотьях, с огромнымкроваво-красным клеймом по всемулбу, охранник загородил было вход копьем. Но декурион,властно бросив: — «По приказу начальника кинжала!» — кивком головы велел эллинуследовать за собой.
Эвбулид покорно вошел в двери и застыл на пороге, пораженный роскошью, открывшейся егоглазам.
— Иди же! — подсказалАристарх.
Но грек стоял, не в силах отвести взгляда от золотых статуй и красочных картин на стенах.
Он даже не смелступить на роскошный — в огромных алых цветах — ковер.
—Аристарх... —беспомощно пробормотал он. — У меня что-тос головой. Я не помню, как все это называется...
—Пойдем, пойдем! — успокоил его лекарь, озадаченный состоянием грека, и, взяв его под руку, чуть лине силой повел по коридору.
—Аристарх... — ошеломленно озираясь по сторонам, шепталЭвбулид. — Неужели здесь живут люди? Ведь тут стало бы не по себе даже самому... самому... Я не помню, кому... Аристарх!
—Ничего, вспомнишь! Ты хотел сказать, Зевсу! — подсказаллекарь и негромко добавил: — Говорят, при прежних правителях здесь было просто и скромно, и тот, кто хоть раз бывал в этом дворце, по всему миру разносил слухо его абсолютной гармонии. Но,видимо, в нынешнем Аттале взыграла восточнаякровь, и он, по примеру своих персидских предков, заставил все коридорыи залы вот этим! — небрежно кивнул он назолотую статую оленя с глазами из крупных изумрудов.
Эвбулидс уважением посмотрел на Аристарха — видать, ондействительно здесь свой человек и сможет сдержать свое обещание сделатьего свободным. Свобода — вот единственное,о чем он помнил! И, с трудом сдерживая нетерпение, спросил:
— Акогда же я получу свободу?
— Кактолько мы увидимся с Атталом! — охотно ответил лекарь.
— Такидем же! — подался вперед Эвбулид, но тут же, покачнувшись,оперся рукой о стену.
— Кудая тебя такого поведу? — улыбнулся Аристарх, снова приходя к нему на помощь. —Ты ведь на ногах не стоишь! И выглядишь, как бы это тебе сказать — не совсем подобающе для царских очей. А ведь мы пойдемк самому образованному ивоспитанному правителю мира...
— Чтоже мне тогда делать? — растерянно спросил Эвбулид,оглядывая свои грязные руки и лохмотья хитона.
Ответ на этот вопрос вместо лекаря дал начальник кинжала. Выйдя из-заугла, он спросил у выросшего него за спиной словно из под земли декуриона:
— Этот?
Услышав утвердительный ответ, ткнул в Эвбулида пальцем:
— Помыть, постричь, переодеть и вообще придатьнадлежащий вид!
Никодим круто развернулся и ушел, оставив Эвбулида в полном смятении.
— Онговорил обо мне, как о бездомной собаке, вещи! — растерянно взглянул наАристарха грек. — Ты правду говоришь, чтомне здесь дадут свободу?
— Конечно,— улыбнулся лекарь. — Потому что, к счастью,не он хозяин этого дворца, хотя кое в чем он прав... Тебя действительно нужно привести в порядок!
Он провел Эвбулида в дальнюю комнату, где их встретил юркий придворный, и сказал:
— Этого человека я должен сегодня представитьбазилевсу!
— Всеясно, господин! — закивал тот и несколько раз хлопнул в ладоши: — Эй вы,лодыри, живо за работу! И чтоб этот раб...
— Человек!— поправил Аристарх.
— Да-да, я говорю, чтоб этот человек через полчаса сиял, как новенькая драхма!
Тотчас появившиеся рабы в набедренных повязках повели Эвбулида в пестро разукрашенноемозаикой помещение с бассейном, сорвали с него остатки одежды и жестамипригласили проследоватьпо мраморным ступенькам в изумрудную воду. Забывая обо всем на свете, Эвбулид погрузился в нежное, приятно ласкающее тело тепло и замер,блаженно сощурившись на разноцветное окно, также сложенное из яркой мозаики. Он окунулся в воду с головойи, вынырнув, увидел, что емууже машут руками банщики.
— Скорее,скорее! — торопили они неохотно выходящего избассейна Эвбулида и, заводя его в небольшую, жарко натопленную комнатку,принялись ловко очищать его тело от многомесячнойгрязи костяными скребками.
Потом он снова плавал в бассейне, парился и, в довершение всего, его, окончательноразмягшего и почувствовавшего себя заново родившимся, банщики натерли дорогими благовониями и передали цирюльнику.
Тот сразу захлопотал над ним, опустил пальцы с отросшими ногтями в мисочки и, пока ониотмякали, защелкал ножницами.
Услышав знакомые звуки, Эвбулид заволновался, вспоминая афинские цирюльни,длинные очереди в них, разговоры о новостях на агоре, разных государствах иправителях, в том числеи об этом самом Пергаме, где он и не думал не гадал когда-нибудь очутиться.
Приведя в порядок волосы Эвбулиду, сделав маникюр на руках и ногах, цирюльникпередал его повару, тот, накормив изголодавшегося раба куриным бульоном схлебом, отвел его кюркому придворному. Облачив грека в белоснежную тунику, последний возвратилЭвбулида Аристарху.
— Ну вот,теперь совсем другое дело! — с удовольствием осмотревгрека с головы до ног, заметил лекарь и остановил свой взгляд нараспаренном клейме: — Остался пустяк!
Он достал из своих многочисленных карманов чистый лоскут и осторожно обвязал его вокругголовы Эвбулида.
— Теперь можно и к базилевсу!
— Ион даст мне свободу? — воскликнул грек.
— Конечно, как только ты опознаешь нужного нам человека, — предупредил Аристарх и протянул склянку с темнойжидкостью. — Вот, выпей, рецепт этого снадобья я вычитал в одном старинном папирусе!
— Ноя не хочу! — возразил Эвбулид. — Я хочу скорей видеть царя, скорей стать свободным!
— Выпей,прошу, — настойчиво повторил Аристарх. — Оноуспокоит тебя!
— Даразве я могу сейчас быть спокойным? — вскричал грек.
— Тогдамне придется прибегнуть к другому способу, — пряча склянку, строго заметиллекарь. — Чтобы ты окончательно успокоился иу тебя прошел шок, в котором ты до сих порпребываешь, я проведу тебя по залам этого дворца.
Озадаченный словами лекаря, Эвбулид покорно пошел следом за ним и в первой же зале,куда они пошли, застыл у порога,ошеломленный обилием прекрасных картин и статуй.
— Это коллекция Аттала Сотера, деда нынешнего базилевса, — объяснил Аристарх. — Он собирал ее всю свою жизнь.Вон, в углу всадник работы Главка, это — статуи Мирона, это, как ты сам видишь,Пракситель. Дальше — Онат, Полимнестр,Ферон, портретные гермы Силания...
— Сколькоже все это стоило? — удивленно обвел глазами Эвбулидбронзового Апполона, одиночные и многофигурные статуи.
— Немалойчасти его казны! Вот за это полотно, — подошел Аристарх к картине Никия, — онзаплатил сто талантов.
— Сто талантов?!
— А для того чтобы приблизить к себе центр любителей и знатоков искусства, которыйрасположился на Эгине, он купил и присоединил к Пергаму весь этот остров. Ну, как тебе
зал?
— Он прекрасен, ничего более прекрасного я не видел в жизни, — ответил Эвбулид и пробормотал, разглядываябронзовую статую работы Мирона: — Но такое расточительство, Аристарх, когда вокруг голод, смерть...
— Атталуспевал помочь и тем, кто попадал в беду, — возразил Аристарх. — Он посылалхлеб и деньги во время голода нашемуСикиону, помогал из своей казны Делосу, Дельфам, Косу. А когда случилось страшное землетрясение на Родосе, первым отправил оставшимся без еды и кровалюдям несколько триер с зерном и строительным лесом. И потом, не забывай, что он собрал воедино все эти сокровища,и они теперь достанутся потомкам.Если, конечно, римляне не захватятПергам и не переплавят эти статуи в свои монеты, удовлетворившись, по обычаю, копиями из мрамора и глины!
— Да-да,я слышал об этом от Квинта! — вспомнил Эвбулид. — И я обязательно расскажубазилевсу о Пропорции, который приехалсюда, чтобы отравить его!
— Конечно,расскажешь! — согласился Аристарх. — Ты точновспомнил его?
— Я? Разве я могу забыть Пропорция?
— Вот теперь я вижу, что мы действительно можем идти к Атталу, — обрадовался Аристарх. — Но прежде я хочу показать тебе еще один зал!
Хитро улыбаясь, он провел Эвбулида по коридору и распахнул перед ним малоприметную дверь:
— Заходи!
— Куда?— отшатнулся грек, видя перед собой разбросанныена полу кости, осколки стекла, грязные ложки, увядшие лепестки цветов. —Ты, наверное, ошибся дверью — здесь был пир,и рабы еще не успели навести порядок!
— Аты зайди! — продолжал улыбаться Аристарх.
— Пожалуйста!— пожал плечами Эвбулид и, старательно обходя мусор, заметил: — Кувшин и то неудосужились поднять, ведь так из него всевино выльется!