Он наклонился над «разбитым» кувшином, из которого вытекло все вино, наткнулся рукой наровный, с небольшими щербинкамипол и изумленно воскликнул:
— О боги! Что это?..
Он сталоглядываться, всматриваться внимательней в кости,ложки, кубки и только теперь понял, что все это искуснейший обман зрения, изображенный выложенными наполу цветными камушками мусор.
— Во дворце Аттала не принято, чтобы гости бросали обглоданные кости на пол, — довольный произведеннымэффектом, засмеялся Аристарх. — Это всего-навсего — «азаротон ойкон» —замусоренная комната!
— Ая уж решил, что это взаправду... — пробормотал Эвбулид, сконфуженно пожав плечами.
— Нетолько ты! — успокоил его лекарь. — Все, кто впервые входит сюда — сенатор,вельможа или базилевс, гость Пергама,торопятся поскорее поднять полу тоги, халата или хитона и обходить эту"грязь"! И я не был исключением! Я горячоубеждал Аттала, начальника кинжала и всех слуг немедленно навести здесьпорядок, доказывал, что отсюда во дворецпроникает множество заразных болезней, и никак не мог понять, почему они так весело хохочут. Вот иты повеселел. Идем же к базилевсу!
Аристарх повел Эвбулида по коридору. Они ступили на покрытую пурпурным ковром лестницу.Грек, качая головой, сказал:
— Конечно, Квинт Пропорций явился для меня исчадием всеготого, что я испытал. Но я видел его в бою — он честен, неспособен на коварство! Брата его я знал, конечно, меньше, но,по словам Квинта, он хоть и купец, но тоже истинный римлянин. Может, тот раб из Сицилии что-то напутал? Не может быть, чтобы на это пошел один изПропорциев!
Они поднялись по лестнице. Аристарх обратился к скрестившим копья перед дверью рослымохранникам:
— Мы к базилевсу!
— Невелено! — ответил один из них.
— Какэто? — удивился лекарь.
— Невелено, и все! — недвусмысленно накреняя копье, отозвался другой.
— Дажемне? — отступил на шаг Аристарх.
— Особенно тебе! — почти в один голос ответили охранники.
— Странно, — задумался лекарь и, пожав плечами, решил, пока царь занят, продолжить осмотр дворца.
Он подвел Эвбулида к ближайшей двери и предложил осмотреть знаменитый зал с поламиГефестиона.
Грек отказался, сославшись на усталость. Тогда лекарь снова пошел к охранникам и спросил,чем же занят царь. Узнав,что у него был римлянин, он оттащил за древко одного из охранников в сторону,оттолкнул другого и ворвался в комнату.
Проследовавший за ним Эвбулид увидел распростертого на полу человека.
— Аттал,ты жив?! — бросился к нему Аристарх и закричал, приподнимая беспомощную головуцаря: — Эй, все, кто там — на помощь!
Эвбулид с охранниками подбежал к нему, но было уже поздно. Аттал, с трудом разлепляяпобелевшие губы, чуть слышно прошептал:
— Аристарх...от него нет... противоядия... — и уронил головуна колени лекаря.
Один за другим в комнату вбегали воины, слуги, вельможи.
— Сделай же что-нибудь!..— молил Аристарха начальник кинжала.
Тот бережно опустил голову мертвого базилевса на пол, и, прикрыв ее полой халата, тихопроговорил:
—Я бессилен перед такой смертью.
—Что?! — взревел Никомах. — Ты хочешь сказать, чтовеличайший и бессмертный...
—Да, — кивнул Аристарх. — Он уже беседует с небожителями.
—Проклятье! — прошептал начальник кинжала. — Где римлянин, который ему позировал?!
—Только что был во дворце! — отозвался один из охранников-фракийцев.
—Да, — подтвердил другой. — Мы видели, как он входил в зал с полами Гефестиона!
— Тащите его сюда! — пиная их, закричалНикомах. – Живее, бездельники!
Охранники со всех ногбросились из зала и через несколько мгновений вернулись.
— Еготам уже нет! — доложил один, и второй добавил:
— Он, наверное, уже вышел, ведь у него был указ!
— С царской печатью!
— Что?!— закричал начальник кинжала и, бросившись к мертвому Атталу, приподнял егоправую руку с перстнем. — Все ясно! — выдавил он из себя, увидев на ковре капливоска. — Этот мерзавец ускользнул из дворца. И завещание наверняка с ним! Еслиего не остановить, все пропало — Пергам станет римской провинцией, а все мы —жалкими подданными сената...
— ЭтоПропорций! — вдруг закричал Эвбулид, показывая пальцем на восковой бюст. — Незнаю, Квинт или Луций, но это Пропорций!
— Вот оно что, а Приск назвал его Гнеем Лицинием... И этот Лициний, насколько мне известно,остановился в доме Эвдема! — пробормоталНикомах и закричал, подталкивая по очереди воинов к бюсту: — Смотрите изапоминайте! Этого человека вы должныпривести мне сегодня живым или мертвым!Ищите его во дворце Эвдема, на дороге к Элее, где угодно, но если его квечеру не будет здесь, то палач оставит от вашихтел точно такие же бюсты! А римские легионеры через месяц не оставят отменя даже этого... — чуть слышно добавилон.
— Аристарх! Что же теперьбудет?! — схватил за руку лекаря Эвбулид. — Ятак и не стану свободным?
— Подожди!— отмахнулся от него Аристарх. — Сейчас речьидет о свободе миллионов людей, а заодно и твоей жизни! Только бы этот римлянин оказался сейчас во дворцеЭвдема...
— Эвдема?!— вскричал Эвбулид. — Но ведь там же Лад! Аристарх, скажи им, чтобы ониосвободили и его! Ведь он, может быть, надыбе или уже убит!
— Найдути Лада! — уверенно сказал лекарь. — Обыщут весьдворец и подвалы, разбросают все по кирпичику и отыщут.
5. По ложномуследу
Добежав до угла, Луций, не дожидаясь, пока Протасийотбросит вожжи и спустит ступеньки, через борт ввалился в повозку и закричал:
— Гони!
— Ну?— нетерпеливо спросил Эвдем, едва только повозка сорвалась с места.
— Всев порядке! — откидываясь на спинку сиденья, ответил Луций, красноречивопохлопывая себя по груди. — Здесь. Тепленькое...
— Что Аттал?
— Готов.
— А почему ты так бежал?
Луций оглянулся на убегающие назад дома и деревья и отмахнулся:
— Чтовспоминать — дело сделано!
— Ивсе-таки? — настойчиво посмотрел ему в лицо Эвдем.
— Дадвое каких-то эллинов чуть было не спутали мои планы, — радуясь тому, что всестрахи уже позади, объяснил Пропорций: — Мне кажется,один из них даже назвал мое имя. Настоящее имя!
— Таккажется или назвал? — схватил его за локоть Эвдем.
— Ну,назвал, назвал! — с трудом высвободил руку Пропорций. — Какая теперь разница —через полтора часа будем в Элее!
— Или на дыбе у палача!
— Что тыхочешь этим сказать? — насторожился Пропорций.
— Ато, что Никодим не глупее нас с тобой и его кони — самые резвые в Пергаме! —отрезал Эвдем.
— Ноу меня указ... — забормотал Луций. — Разве кто посмеет меня задержать с ним?!
— Выбросьего! — мрачно посоветовал Эвдем. — Твой указ теперьи лепты не стоит!
— Что же тогда делать?!
— Спасатьзавещание! — Вельможа протянул руку к груди Луция. — Давай его сюда!
- Нет! — отшатнулся римлянин. - Оно досталось мне слишком дорого, чтобы его отвез в Рим кто-то другой!
— Такдостанется еще дороже! — закричал Эвдем. — Расплатишьсяза него своей головой, да и моя полетит тоже! Спеши в мой дворец, палач надежно спрячет тебя в подвале.
— Идти в твой подвал?! Чтобы меня замуровали там заживо?!!
— Не глупи, Луций, ты ведь знаешь мое отношение к тебе! В подвале не только дыба изамурованные клети. Там есть потайная комната, где тебе хватит вина и еды, чтобы дождаться прихода легионов Рима. Не глупи,давай завещание! Сейчасвся охрана Никомаха поставлена на ноги, и только я теперь могу выскользнуть из Пергама.Решайся: еще минута — и тебе уже не удастсядобежать до моего дворца...
— Но, Эвдем...
Опережая повозку, вперед проскакали несколько всадников.
Прохожие, чтобы не попасть под копыта лошадей, в испуге прижались к заборам и стенам домов.
— Видишь?— кивнул на них Эвдем. — Один отряд уже помчалсяк Элее!
— Ладно,хорошо! — сдался Пропорций и, доставая завещание, предупредил:— Но поклянисьнебом и землей, что, когда ты будешьотдавать его в руки городского претора, ты скажешь, что это я, а не кто-тодругой, подделал его и отравил Аттала!
— Клянусь!— выхватывая пергамент, вскричал вельможа иприказал Протасию притормозить лошадей.
Повозка остановилась. Луций выскочил из нее, бросаясь в сторону дворца Эвдема.
— Этохорошо, — провожая его взглядом, задумчиво сказал Эвдем, делая знак евнухутрогаться с места. — Они будут искать его ипойдут по ложному следу,
— Он, конечно, не доберется до дворца, его схватят люди Никомаха, господин... И все лавры вРиме достанутся тебе! Неплохо придумано! —подхватил Протасий.
— Да, я знаю Никомаха, он не выпустит его из Пергама,— кивнул Эвдем.
— А нас выпустит! У него почти все воины новые, они не знают тебя в лицо, и потом этаповозка...
Евнухосекся, поймав на себе пристальный взгляд Эвдема.
— Всеверно, Протасий, — с нехорошей усмешкой одобрил тот, нащупывая в складкаходежды кинжал. — Они действительно нестанут искать меня в этой жалкой повозке, и почти никто из них не знает меня. Но зато они хорошознают тебя. Прости, Протасий, но тыслишком популярная личность в Пергаме... Еще бы — евнух скупает всехмолоденьких рабынь...
— Нет!— зажмурился, прикрываясь руками, Протасий и выпустил вожжи…
Лошади было понесли, почуяв свободу, но Эвдем, одной рукой подхватил вожжи, а другой всадилкинжал по самую рукоять в бок евнуху и на полном ходу вытолкнул его из повозки.
Тем временем Луций, прячась, как только вдали показывались вооруженные всадники, наконец,добежал до дворца Эвдема. Добежал и тут же нырнул обратно за угол. Перед знакомыми воротами стояло несколькоохранников в золоченыхдоспехах.
«ПроклятыйЭвдем!» — подумал он и, увидев проезжавшуюмимо телегу с сидящим в ней крестьянином, закричал:
— Эй, стой! Да погоди же!
Удивленный крестьянин притормозил мулов, и Луций, протянув ему золотой,попросил:
— Увези меня поскорее отсюда!
— Куда?— оглянулся крестьянин, впервые в жизни держа вруках золотую монету.
— Кудаугодно! — вскричал Пропорций и, упав на дно телеги, торопливо принялся засыпать