Сомнений быть не могло. Это алмазы. Твердость, трехгранное строение, все указывало на то, что он видит перед собой алмазы. Отпадала даже надобность в том, чтобы проводить дополнительное тестирование. После такого открытия следовало просто-напросто успокоиться. Набрать в легкие побольше воздуха и с минуту посидеть с закрытыми глазами.
— Почему вы обратились именно ко мне? — спросил Зальцер, справившись с шоком.
— У вас хорошая репутация. Кроме того, нам посоветовали обратиться именно к вам.
— Вот как? И кто же именно посоветовал?
— Зиновьев Павел Александрович.
— Знаю такого. — Зальцер не удержался и полюбопытствовал: — Так он живой?
— Живой, — не стал вдаваться в подробности Никита.
— Позвольте узнать, а кем он вам приходится?
— Дедом.
— Вот даже как. А вы, стало быть?…
— Никита.
— Очень приятно. Я хорошо знаю вашего деда. Значит, вы хотите, чтобы я сделал копии этих алмазов?
— Да.
Взяв в руки один алмаз, Зальцер принялся рассматривать его. Вдоволь налюбовавшись, положил камень на место.
— В нашем деле не принято проявлять излишнее любопытство, но если вы хотите сделать копии, следовательно, у кого-то имеется описание этих алмазов? — Заметив, как гости переглянулись между собой, он продолжил как ни в чем не бывало: — Я просто хочу предостеречь вас от неразумных решений. Собственно, мне до этого нет никакого дела. Давайте пересчитаем камешки. — Неожиданно он насторожился: — Извините, вы ничего не слышите?
— Как будто бы нет.
Отомкнув дверь, он высунул седую голову в коридор, посмотрел в обе стороны и произнес с явным облегчением:
— Показалось. У меня слух обострен, как у крота, — то ли пожаловался, то ли похвастался Зальцер. — Слышу каждый шорох. Когда сидишь тут, в норе, — он красноречиво обвел глазами гостевую комнату, стены которой были украшены пейзажными фотографиями, — то невольно вырабатываются специфические качества. Иногда мне кажется, что я могу слышать, что происходит через дорогу, в соседних зданиях.
— У кротов тоже случаются осечки?
— Получается, что так.
— Когда вы сумеете выполнить заказ?
Задумчиво подняв глаза к потолку, Зальцер помолчал, потом сказал:
— Думаю, что на это понадобится неделя.
— Сделайте, пожалуйста, за пять дней!
— Что ж, можно попробовать, но при этом возрастут дополнительные расходы.
Взяв один из алмазов, Зальцер посмотрел сквозь камень. Залюбовавшись радужным светом, он расслабленно и счастливо улыбнулся. Никита согнул его пальцы, и алмаз оказался в кулаке Зальцера.
— Возьмите, пожалуйста, этот камень в качестве оплаты.
Пожав плечами, Зальцер сказал:
— Если дело обстоит таким образом, тогда я согласен. Значит, получается, что вы мне даете их на хранение?
— Получается, что так. Нам известно, что у вас очень крепкие сейфы.
— Можете не сомневаться, отсюда они никуда не денутся!
— Не исключено, что камни у вас заберет мой дед.
— Ах, вот оно как. Мне будет интересно с ним пообщаться. А теперь давайте считать.
Глава 11 НЕПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА
Максим Сергеев не раз убеждался в том, что самые неприятные для него встречи обычно случаются в конце недели, как правило, в пятницу. Причем происходят они тогда, когда от судьбы совершенно не ждешь каких-то неприятностей. Ведь все самое худшее успело произойти в будние дни. Начинаешь настраиваться на продолжительное блаженство на мягком диване с книжкой в руках. А тут оказывается, что ты напрасно надеялся на отдых, вдруг понимаешь, насколько сложная штука жизнь, которая совершенно не позволяет расслабиться.
Хотя надо признать, что поначалу день складывался как нельзя лучше, — например, выдали зарплату, а по отряду циркулировал упорный слушок, что в понедельник будет перерасчет и, возможно, предстоит получить еще и надбавку. Так что имелись основания для того, чтобы радоваться предстоящему дню.
Второй благоприятный признак этого дня заключался в том, что позвонила Нина и взволнованным голосом сообщила, что ее благоверный уезжает на вахту в Сургут, а потому у них будет немало времени для общения. Просила приехать к концу рабочего дня, эдак часиков в пять, чтобы вместе отправиться на «запасной аэродром».
Не без доли юмора «запасным аэродромом» она называла номер в соседней гостинице, где они частенько проводили время. Администратором этой гостиницы была ее старинная подруга, которая умела хранить девичьи секреты и по первой же просьбе подруги, почти за символическую плату, представляла уголок для приятного времяпрепровождения.
С Ниной Сергеев был знаком уже три месяца. Для него это был вполне серьезный срок. Так долго он не встречался ни с одной из женщин, обычно начинал тяготиться общением с ними уже после недельного знакомства. А с Ниной они встречались едва ли не каждый день, и страсть от того только разгоралась, как если бы какой-то дьявол подбрасывал в огонь их отношений сухих дровишек.
А может, все потому, что в отличие от прежних его пассий Нина была замужем, что добавляло в их отношения дополнительную интригу и делало их значительно острее. Ведь невольно закладывалась крамольная мыслишка о том, что ее супруг где-то сейчас буравит скважины, а он в это самое время нанизывает на копье его дражайшую половину.
Мужское тщеславие тешится подобными ощущениями. Имелся и еще один момент, который, возможно, добавлял жгучей остроты в их отношения, — прошлое благоверного Пимы, а именно — пятнадцать лет тюрьмы за его спиной. Подобный срок заставит задуматься любого искусителя. Кто знает, какие преступные мысли созреют в уголовной башке ее мужа, если он вдруг заподозрит неладное? Вдруг возьмет да и выпотрошит ливер!
Но если быть откровенным до конца, то уже с самого утра у Сергеева было какое-то нехорошее предчувствие. Так оно и случилось — день пошел совершенно не так, как он планировал. Но, прислушавшись к себе, он с легкостью отмахнулся от навязчивых мрачных мыслей, списав их на обычную усталость, которая накапливалась в конце недели. Вот и говори после этого, что интуиции не существует! Некоторое время он стоял перед входом в буфет с букетом роз, продолжая размышлять о том, стоит ли перешагивать порог. В какой-то момент он даже хотел повернуться и уйти и от принятого было решения уже испытывал невероятное облегчение, но дух противоречия оказался сильнее, и Максим, надеясь, что ничего страшного не произойдет, резко потянул на себя ручку двери.
В общем-то, ничего не стряслось. Он даже еще не успел рассмотреть людей, сидящих в буфете, не сумел оценить царящую там обстановку, но понял, что назревает нечто особенное, в корне отличающееся от всего того, что с ним случалось прежде. Запах только что нарезанных салатов показался ему невыносимо резким, стук вилок о тарелки необычайно громким, а лицо Нины, стоящей за стойкой, напряженным сверх всякой меры.
Но даже не это было главным. Сергеев сразу, будто его притягивал магнит, обратил внимание на мужчину с короткой стрижкой, сидящего у окна и аккуратно разрезавшего ножом кусок мясного филе. Каким-то неведомым чувством Максим вдруг осознал, что этот человек заглянул сюда не случайно. Своим поведением он резко контрастировал со всеми остальными. Педантизм, который он проявлял к еде, был несвойствен для подавляющего большинства здешних посетителей, в основном шоферов, которые были озабочены тем, чтобы побыстрее набить желудок, да вновь выехать на трассу.
В отличие от прочих присутствующих в буфете, он ел неторопливо, с аппетитом смаковал пищу, будто бросая вызов всем присутствующим, но самое неприятное почему-то заключалось в том, что он чертовски ловко орудовал ножом, нарезая мясо на мелкие аккуратные кусочки. Чувствовалось, что в еде этот человек знал толк.
На какое-то время Максим задержал на чужаке взгляд, наблюдая за тем, как тот художественными, отточенными движениями разрезает мясо и почти картинно отправляет его в рот. Никакой спешки, никакой суеты, человек получал удовольствие от самого процесса поглощения пищи. Нечасто подобное можно наблюдать в обыкновенной забегаловке.
Тут же заметив вошедшего Сергеева, этот тип приветливо махнул ему рукой и пригласил:
— Максим, проходи!
Вроде бы и сказано это было вполне добродушно, он даже приветливо улыбнулся, но Сергееву сразу же стало не по себе. Возникло желание тут же развернуться и уйти, но сил не хватило. Он уже понял, что этот стриженый появился здесь совсем не для того, чтобы отведать здешней говядины в соусе, а именно для встречи с ним. Значит, каким-то образом незнакомец узнал о нем, понял, что он заглянет в буфет ближе к пяти часам вечера, а чтобы не терять времени понапрасну, решил перекусить.
Максим обернулся на Нину и застал ее за тем, что она тщательно протирает полотенцем пивные кружки. Ее невероятное трудолюбие как-то неприятно царапнуло Максима. Прежде подобного усердия за ней не наблюдалось. Цветы явно были лишними, и теперь он упрекал себя за излишнюю сентиментальность.
Попутно он отметил и еще одну деталь. За небольшим столиком у входа сидели двое крепких мужчин, весьма просто одетых. На первый взгляд — обычные работяги, но только слишком уж белыми были их ладони и как-то очень аккуратными выглядели прически, а вот взгляды были цепкими и жестковатыми.
Максим невольно сглотнул. К нему пришло осознание того, что он оказался в ловушке. Даже если бы он захотел сейчас выйти из буфета, то эти двое молодцов, мирно попивающие минеральную водичку, со всем бережением аккуратно препроводили бы его к столу незнакомца.
Сергееву потребовалось несколько секунд, чтобы осознать ситуацию. Ненадолго задержав дыхание, он выдохнул через нос, приводя себя в состояние покоя — лицевые мышцы наконец расслабились.
Сделав к столику незнакомца несколько шагов, Максим спросил, стараясь придать своему голосу как можно большую непринужденность:
— Мы с вами знакомы?
Тот широким жестом показал на свободный стул, дождался, когда Максим присядет, и сказал: