Через какое-то время группа вдруг забеспокоилась — от наблюдателя перестали приходить сообщения. А еще через час он дал знать о себе по мобильному телефону, заявив, что находится в лесу, далеко за городом. Причем он совершенно не мог объяснить, каким образом оказался за сорок километров от того места, откуда послал свое последнее сообщение. А это означало одно: операция провалилась. За это время Никита Зиновьев мог встретиться с дедом, который должен передать сведения об алмазах. Не исключено, что в это самое время они уже готовятся выехать куда-нибудь.
Генерал-майор Яковлев уже хотел отдать приказ на перехват, как неожиданно зазвонил телефон. По этому номеру его могли беспокоить только оперативные агенты, и если его не оказывалось, то они надиктовывали свои сообщения на автоответчик.
— Слушаю, — поднял Яковлев трубку.
— Это Вероника. Спасибо.
— За что?
— За то, что вы все-таки выполнили мою просьбу.
— Какую? — не понял Яковлев.
— Ну, выпустили Зиновьева.
— Ах, это… Мне было не трудно сделать это. Только где он сейчас?
— Он приходил ко мне.
— Рассказывай, — потребовал генерал-майор.
— Пробыл недолго, потом сослался на какие-то дела и ушел. А перед ним появился Куприянов, сказал, что передаст алмазы позже.
— Когда позже?
— Как только мы будем готовы к отъезду.
— Ты умница. Все идет по плану. Держи меня в курсе.
— Хорошо. У меня к вам есть еще одна просьба, Виктор Ларионович.
— Ну что ты будешь делать с этими женщинами! Выкладывай! — бодро отозвался генерал.
— Вы только Никиту, пожалуйста, не трогайте.
— Договорились, — вздохнув, пообещал Яковлев.
Глава 34 ПАРТИЯ В ШАХМАТЫ
В городском саду, засаженном веселыми маргаритками, публика собиралась не праздная. Старики! Здесь всегда можно было отыскать компанию для игры в домино. Отдельно на узких лавочках группировались шахматисты. Играли, как правило, на интерес. На двух мужчин преклонного возраста, пришедших в сад, никто даже не взглянул. Разложив на скамейке доску с шахматами, они принялись расставлять фигуры.
— Знаешь, никогда не думал, что я буду с тобой сидеть на лавочке и поигрывать в шахматишки, — признался Фартовый, задержав взгляд на собеседнике.
— Я тоже, — невесело буркнул Степан Куприянов. — Как ты меня нашел?
Фартовый усмехнулся.
— А ты думаешь, если бороду нацепил, так и разыскать тебя нельзя будет? Отец тебя всю жизнь искал, мне наказал. И я никогда не сомневался, что найду.
— А если бы я помер, так что было бы с камнями?
— Такие камушки просто так не пропадают. Выплыли бы где-нибудь, — философски заметил Батяня. — Я вот что хотел тебя спросить… Почему ты отца тогда не убил, в грузовике? Ты же видел, что он пошевелился.
— Честно сказать или все-таки соврать? — обезоруживающе улыбнулся Куприянов.
— А чего нам теперь темнить? — искренне удивился Фартовый. — Как-никак за одну команду выступаем.
— Тоже верно. Ты какими будешь играть?
— Мне все равно.
— Ну тогда давай загадаем. — Взяв белую и черную пешки, Фартовый спрятал их за спиной, перемешал, после чего выставил вперед зажатые кулаки. — Какую выбираешь?
— Ну, давай правую.
Разжав ладонь, Куприянов объявил:
— У тебя белые.
— Фарт пошел. Ну так почему же? — сделал Батяня первый ход.
— Думал, что он и так умрет, — честно признался Куприянов. — А то бы завалил! И глазом бы не моргнул.
— На вас это похоже.
— Меня так учили. Ты за игрой давай следи, — недовольно буркнул Степан Иванович. — Перехаживать не дам. Да и вряд ли их в живых оставили. Слишком серьезные дела у них под носом проходили. Ты кого-нибудь в живых из того лагеря встречал? — Не дождавшись ответа, он добавил: — То-то и оно!
— Если бы не наши внуки, так мы вряд ли бы объединились.
— Это уж точно.
— Хм… А играть ты умеешь. Только у меня на киче тоже хорошая практика была. Шах тебе!
— Вижу, — недовольно буркнул Куприянов. — Мы вот здесь все комбинируем, планы строим. Рассчитываем, что наши внуки будут жить долго и счастливо, а не получится ли часом так, что они через год разбегутся?
— Не пытай меня, начальник, я не больше твоего знаю. Что я тебе, гадалка, что ли? А помочь им все равно нужно. Пусть лучше камушки достанутся нашим внукам, чем кому-то еще.
— Тоже верно.
— Даже если бы камушки попали в Гохран, так ты думаешь, что они пошли бы на благое дело? Хрен-то! Все растащат! В нынешние времена вся Россия по карманам распихана, а алмазы для них всего-то орешки. Я тут к фээсбэшникам попал… Пришлось посидеть в одном местечке несколько дней. Потом выпустили. Думаешь, за хорошее поведение? Не-ет… Пришлось уступить им изрядный — да что там, огромный! — кусок, целую гору изумрудов. Не знаю уж, как они ими распорядятся, только нам они уже не достанутся. Так что алмазами надо распорядиться по-умному. Мат тебе!
— Кхм… Может, еще одну партийку сыграем? — предложил Куприянов. Он не очень понял, что там говорил Фартовый про изумруды, но решил не углубляться.
— Хватит! — отмахнулся Фартовый. — Пойду я. Значит, все наши договоренности в силе?
— Да. Это не твои гаврики на той лавчонке сидят? — спросил Куприянов, кивнув в сторону двух молодых людей, лениво играющих в нарды.
— Узнаю старого волка, сразу вычислил.
— Боишься чего?
— На всякий случай, — неопределенно протянул Фартовый и, поднявшись, добавил: — А ты тренируйся пока в шахматишки, сыграем еще как-нибудь.
— Постой, — произнес Куприянов. — У меня для тебя есть подарок.
— Что еще за подарок? — насторожился Батяня.
Порывшись в карманах, Куприянов вытащил большой прозрачный камень.
— Это что, алмаз? — не поверил Георгий Георгиевич.
— Он самый. Держи, теперь это твой камень.
— За что такой подарок?
— За то, что в живых оставил.
Батяня весело улыбнулся.
— Тогда давай — заслужил. Отдам внучке, пускай хранит!
— Каждый крупный алмаз имеет свое собственное имя. Ты знаешь, как этот зовется?
— И как же?
— «Султан»!
— Скажу внучке.
— Мне что-то подсказывает, что она знает об этом.
— Ладно, пора, — Фартовый сунул алмаз в карман.
Куприянов невольно задержал взор на его удаляющейся фигуре, и тот, будто бы почувствовав острый взгляд, распрямил спину.
Глава 35 РЮКЗАК С АЛМАЗАМИ
Никита полагал, что это произойдет как-то по-особенному, все-таки не каждый день приходится держать в руках полтора, а то и три миллиарда долларов. Но получилось все до банального просто. Припарковав машину у подъезда, он посмотрел на третий этаж, на окна квартиры деда. Увидел, как дернулись пестрые занавески и ровно на две секунды в проеме застыло знакомое лицо. Ни приветливого взмаха, ничего такого, что могло бы указывать на то, что он признал внука. Равнодушно запахнул занавески и скрылся в глубине комнаты.
Ждать пришлось недолго, уже через минуту старик вышел из подъезда с рюкзаком за плечами. Обыкновенный дачник. Трудно было предположить, что его плечи ссутулились под тяжестью драгоценных камней.
Во дворе в этот час было многолюдно. В песочнице малышня терпеливо пекла куличики, две мамаши чинно катили коляски, а в глубине, где тень была погуще, подальше от людских глаз, четверо парней резались в карты. Страсти были накалены, и ребячий гомон временами перекрывали крепкие выкрики.
На деда никто не взглянул. Он был неинтересен. Обыкновенный садовод, кормящийся с загородного участка. В руках небрежно зажата садовая лопата. Ни на кого не глядя, он тяжеловатой походкой направился к машине.
Распахнув дверцу, Никита хотел выскочить навстречу деду, но, натолкнувшись на его строгий взгляд, остался сидеть в машине. Все должно идти естественно, не стоит привлекать к себе внимание резкими движениями. А когда старик подошел на достаточно близкое расстояние, внук с явной ленцой выкатился из водительского кресла и сделал навстречу два неторопливых шага. Поздоровались сдержанно, как привычные друг другу люди.
— Они здесь? — не удержался от вопроса Никита, показав глазами на рюкзак.
— Все до одного, — снимая с плеч ношу, кивнул старик. — Лучше всего положить в салон, там понадежнее будет.
— Да, такие вещи всегда следует держать под руками.
Куприянов невольно хмыкнул:
— И много ты держал таких вещей?
— Нет, но…
— То-то и оно, — назидательно усмехнулся дед. И уже тихим голосом, чтобы не слышала спутница внука, поинтересовался еще раз: — Ты уверен в ней? Не поздно еще переиграть.
Никита нахмурился.
— Дед, мы с тобой уже говорили на эту тему, давай больше не будем!
— Это я к тому, так ли ты ее хорошо знаешь, как думаешь? — осторожно спросил дед.
— Я знаю ее гораздо лучше, чем тебе кажется.
— А ты уверен, что она тебя не сдаст? Ведь в Англии у нее была совершенно другая жизнь. Что ты о ней можешь знать?
— Это неважно!
— Что же тогда, по-твоему, важно?
— А то, что сейчас мы с ней вместе и больше никогда не хотим расставаться. Дед, давай не будем об этом, — попросил Никита, стиснув кулаки.
— Как знаешь, тебе жить. Эх, вырос ты у меня. Жалко, Лизонька не дожила до этого дня, бабка твоя. Любила она тебя очень. Обниматься не будем, — предупредил Куприянов. — Встретимся еще, — просунув голову в салон, старик негромко сказал: — Вероника, ты бы перебралась на заднее сиденье.
— Хорошо, — охотно согласилась девушка.
— Ну чего стоишь, езжай, — поторопил внука Куприянов.
— Значит, они здесь? — устроился в водительском кресле Никита.
Дед невольно осклабился.
— Странный ты у меня, внучок. Где же им еще быть? Что я, по-твоему, булыжников, что ли, тебе насовал?
— Я так не думаю.
— Ну вот видишь!
— Спасибо, дед.
— Чего уж там.
Никита проследил за тем, как девушка пересела на заднее кресло и по-хозяйски положила ладонь на рюкзак. Тонкие пальчики от невольного напряжения слегка подрагивали. А может, камушки нащупывает?