– Одна-единственная возможность? – изумился я. – Но разве не сама Фрейя тебе об этом рассказала?
– Фрейя всегда была… ну, скажем, немного капризной. Вот почему мне так до сих пор и не удалось вытянуть из нее всю эту историю. Честно говоря, мне вообще никакой истории толком из нее вытянуть не удалось.
И это тоже было очень похоже на Фрейю, непостоянную, кокетливую, мелочную и невероятно тщеславную. У нее с Одином была одна история[35], от которой Один так никогда и не оправился. Учитывая их сложные отношения, я пришел к выводу, что наш Генерал снова дал слабину. Ну а Фрейя никогда не упускала случая попользоваться собственной властью, и уступчивость Одина, вполне возможно, заставила нашу красотку проявить самые гнусные свои свойства.
– Но как же ей удалось выжить? – спросил я.
На лице Одина появилось задумчивое выражение.
– Когда наступил Рагнарёк и асы пали под натиском яростной тени Сурта, то некоторые из них угодили прямиком в Нифльхейм, а другие, перейдя границу царства Смерти, остались у Хель. До сих пор я считал, что и ванов[36] постигла та же судьба. Но не так давно пришел к выводу, что ваны, возможно, все же остались живы, но были как бы заморожены и существуют, погруженные в некий летаргический сон, ожидая своего воскрешения.
– То есть прямо как в этой игре? – воскликнул я. – По-моему, ты слишком много играл в «Asgard!».
Один улыбнулся.
– Может, и так. Но даже игра содержит элементы реальности. Попытайся представить себе: а что, если то, о чем я только что говорил, правда? Что, если нам действительно удастся отыскать ванов? Что, если и руны уцелели… а может, даже и Оракул?..
– Оракул? – переспросил я. – А он-то тебе зачем? По-моему, он и так натворил более чем достаточно.
Но Один, сверкнув единственным здоровым глазом, мечтательно промолвил:
– Руны, Капитан. Новые руны…
– Ох, пожалуйста, перестань, – поморщился я. – Это же просто смешно. Даже если бы ты сумел отыскать Оракула, неужели ты думаешь, что он стал бы с нами сотрудничать? Ведь это все ты с ним сотворил – сперва послал его на верную смерть в стан врага, а затем понемногу присваивал его знания, его мудрость, поддерживая жизнь в этой ужасной голове, которая с течением лет становилась все более страшной и уродливой, просто на тот случай, если ей вдруг захочется продекламировать какие-нибудь очередные свои загадочные вирши…
– На самом деле все гораздо сложнее, – возразил Один.
– А разве когда-нибудь бывает просто?
Он лишь усмехнулся и сказал:
– Тебе все-таки нужно самому познакомиться со Стеллой. Давай пойдем туда, а если кто-нибудь спросит, почему ты так поздно явился, можешь сказать, что я опоздал на автобус и тебе пришлось мне помочь.
– Куда пойдем? – не понял я.
– В школу, разумеется. Возьми собаку. И толкай мое кресло.
И мы отправились в школу – Один в теле Эвана, Тор в теле семенящего следом за нами белого песика Твинкла и я в теле Попрыгуньи, которая в глубине души все еще продолжала протестовать и возмущаться. Собственно, как вы, наверное, уже догадались, мы отправились искать себе на голову новых неприятностей.
Глава пятая
Должен сказать, меня отнюдь не вдохновляла перспектива снова увидеть Фрейю. Еще вопрос, какой она окажется в этом мире. Если учесть недавние эксперименты Одина, Тора и Искренне Вашего, то рассчитывать на что-то особо впечатляющее не приходилось. В игре она числилась Принцессой-воительницей.
Я надеялся все же, что звание принцессы окажется некоторым преувеличением. В Попрыгунье, например, воинственности не было ни капли, но я не сомневался: в схватке с какой-нибудь школьной сплетницей она будет на высоте и спуску ей не даст.
То место, которое Попрыгунья называла школой, находилось милях в полутора от дома Эвана. Большой, несколько расползшийся учебный лагерь; строения все из того же бетона; в западной части небольшая рощица; перед домами трава; на востоке полоса черного асфальта. И на этом асфальте собралась целая толпа молодых людей; некоторые стояли и разговаривали, другие прогуливались или бегали. Большинство были моложе Эвана и Попрыгуньи. Кое у кого за плечами висели школьные ранцы. А меня вдруг охватила непонятная грусть, казавшаяся тем более неожиданной, что я понятия не имел, откуда она взялась.
«У меня вообще-то экзамен по английской литературе, – ядовитым тоном заметила Попрыгунья. – Ну, то есть когда ты наконец перестанешь пялиться по сторонам, как последний дурак».
Впрочем, и Эван, похоже, не спешил присоединяться к тем, кто уже двинулся к школьным дверям. Наоборот, сказав: «Вон она, я ее вижу», он остановился и меня тоже остановил, аккуратно взяв за плечо.
В ушах у меня, разумеется, тут же послышался стон Попрыгуньи: «Мы же опоздаем! Неужели нельзя сразу пойти в класс?» И тут я вдруг ее увидел, Стеллу то есть, и все вокруг моментально перестало для меня существовать, превратившись в одну светящуюся точку; жизнь Девяти Миров замерла, словно кто-то невидимый нажал на кнопку выключателя.
Честно говоря, сперва я заметил даже не Стеллу, а толпившихся вокруг нее мальчишек, которые полностью ее скрывали; на лицах у них было совершенно тупое, как у молодых бычков, выражение, ибо все они пребывали в том самом возрасте, когда уровень тестостерона в крови достигает максимума. Выглядело это примерно так, как если бы стадо молодых оленей-самцов в период гона окружило одну-единственную доступную самку. И все-таки, даже с точки зрения обычного человека, было в этой девушке нечто особенное, хотя выглядела она, на мой взгляд, довольно обыкновенной. Сейчас я, разумеется, не имел возможности разглядеть цвета ауры, принадлежащие Фрейе, но был почти уверен: если бы такая возможность у меня была, я бы почти ослеп от ее яркого света.
«Ох, да пойдем же, ради бога, скорей!» – прошипела Попрыгунья.
Мы с Одином подошли поближе. Пес Твинкл, о котором я от волнения почти позабыл, яростно залаял, и толпа расступилась, пропуская нас.
«Пфф!» – презрительно фыркнула Попрыгунья.
Но я ничего не мог с собой поделать: остолбенев от изумления, я восхищенно смотрел на ту, в теле которой нашла приют Фрейя. Выглядела она сногсшибательно. Глаза цвета морской волны; волосы вообще совершенно фантастические; а шорты явно созданы исключительно для того, чтобы почти целиком демонстрировать ее соблазнительные ягодицы. Верхняя часть ее тела была прикрыта коротеньким топом с петлей на шее; на груди красовалось изображение веселого розового котенка (интересно все-таки, почему люди в этом мире так любят помещать на самых разнообразных предметах одежды всяких животных?). Но в целом это было действительно круто, и потом, девица отличалась не только красотой, но и чрезвычайной самоуверенностью. Впрочем, она тут же испортила это впечатление, открыв рот и выдув оттуда отвратительный липкий пузырь жевательной резинки, который тут же лопнул, а она самым вульгарным образом слизнула его кончиком языка.
– Может, потанцуем? – довольно развязным тоном предложил я.
Богиня Страсти одарила меня взглядом, в котором не читалось ничего, кроме презрения, и уронила сквозь зубы:
– Группа «Dogstar» есть? А ты, Локи, никак опять в девицу превратился? Не могу сказать, чтобы тебе это очень шло. Впрочем, для тебя это, пожалуй, единственный способ увидеть женщину обнаженной.
Я усмехнулся. Да уж, такое была способна сказать только Фрейя!
Попрыгунья пробормотала что-то смутно неприличное.
А пес Твинкл снова принялся лаять, резко и настойчиво.
Зато у Одина вид был довольный до идиотизма.
– Видел? – с восхищением спросил он у меня. – Ну разве она не великолепна?
«О да, разумеется! Она великолепна! Она просто неотразима! – проворчала Попрыгунья. – И почему мальчишки так глупы? Почему все вокруг так глупы?»
А богиня, пожимая чужими плечами, пожаловалась:
– У меня, конечно, бывало обличье и похуже[37], но, в общем, сойдет и это. Ну волосы, конечно, просто ужас, да и гардероб выглядит так, словно привезли его на запряженной козлами тележке с какого-нибудь жалкого рынка, находящегося на задворках…
Один ласково посмотрел на нее, стараясь успокоить хотя бы взглядом, а потом спросил, поглядывая на юнцов, окружавших Стеллу и со щенячьим обожанием ловивших каждое ее слово:
– Может, нам лучше поговорить наедине?
– Ах, тебе эти мешают! – воскликнула Стелла и, пренебрежительно щелкнув пальцами, велела своей свите убраться: – До скорого, мальчики.
Толпа ее обожателей тут же волшебным образом рассеялась, и я начал понимать, почему Один выглядит таким довольным. Стелла явно обладала магическим могуществом, причем весьма значительным. Даже в этом обличье чувствовалась сила ее магии. Правда, магия эта сверкала и переливалась, точно дешевая побрякушка, да еще и окутывала Стеллу стойким ароматом дешевых духов. Интересно, можно ли использовать в наших целях подобную магию? – думал я. С этим еще нужно разобраться. И я предпринял судорожную попытку отыскать в памяти Попрыгуньи хоть какие-то сведения, подтверждавшие, что, судя по всему, из нас четверых одна лишь Стелла обладает некой искрой первородного Огня.
Но выяснить мне удалось крайне мало. Как я и подозревал, сама Стелла оказалась просто хорошенькой девчонкой с весьма средними умственными способностями, а своей невероятной популярностью в школе она была обязана в основном красивым волосам, успехам в спорте и обширной коллекции мини-юбок, сережек-колец и топов с переливающимися анималистическими принтами. Я также узнал, что когда-то они с Попрыгуньей были близкими подругами – во всяком случае, до некоего весьма неприятного случая; однако информацию о том, что именно произошло между ними, Попрыгунья тщательно хранила за одной из крепко запертых и неосвещенных дверей своей памяти. Я, разумеется, чувствовал, что в ней проснулись болезненные воспоминания, обернутые в кокон весьма противоречивых эмоций, однако она мгновенно засекла мой повышенный интерес к данной теме и резко захлопнула эту едва приоткрывшуюся дверцу буквально у меня перед носом. Стрела боли пронзила мне голову, и я, не сдержавшись, воскликнул: