– Можно? – спросил я.
Она удивленно на меня посмотрела.
– Конечно. – Взгляд у нее был открытый, искренний и веселый. Где-то в глубине нашего общего с Попрыгуньей ментального пространства вспыхнула слабая искорка интереса, и я тут же спросил:
«Попрыгунья, это ты?»
Ответа, разумеется, не последовало. И я снова переключил все свое внимание на симпатичную незнакомку.
У нее было ярко-желтое платье, длинные волнистые волосы и темно-коричневая кожа, как у жителей Утгарда[42]. Она сказала, что ее зовут Маргарет, и все посматривала на меня поверх своей чашки.
– Кусочек торта? – предложил я.
Она улыбнулась.
– Нет, спасибо. Господи, да мне до смерти хочется стать такой тоненькой, как ты! По-моему, ради этого я даже убить была бы готова!
Я попытался как-то это осмыслить. У Попрыгуньи, конечно, в голове водилось множество разных «тараканов» насчет собственного веса и дурацкой «необходимости держать себя в форме», но Маргарет, по-моему, была настолько хороша, что Попрыгунье нечего было и надеяться стать такой. Очаровательная девушка – пухленькая, ласковая, с прекрасной темной кожей и золотистыми глазами, искрившимися весельем! Да стоило на нее взглянуть, и сразу становилось ясно: ей нравится все – и пицца, и мороженое, и пирожное, и танцы, и поцелуи, и смех, и секс…
Я еще раз внимательно оглядел ее с головы до ног и заявил:
– По-моему, нам все-таки нужны две ложки.
– Ты так считаешь?
– Да, считаю. И вообще торт хорошо есть за компанию.
Она рассмеялась.
– Вот как?
– Ну конечно! Особенно с вишнями и кокосовой стружкой. Такой торт, если не считать тартинок с джемом, – это мое любимое лакомство.
И, как оказалось, торт с вишнями полностью оправдал мои ожидания. Маргарет – Мег для друзей – вскоре утратила остатки вежливой сдержанности и вовсю принялась болтать. Рассказала, что живет в Белом Городе – это один из районов Молбри, – что у нее есть две сестры и кошка, что она любит готовить и слушать музыку, что школу она закончила еще два года назад и теперь неполный рабочий день трудится в пекарне.
– Понятно… – протянула она смущенно. – Ты тоже наверняка считаешь, что пекарня – это отстой…
«А ведь это, пожалуй, мой идеал женщины», – подумал я.
Затем Маргарет сообщила мне, что любит танцевать и что здесь неподалеку есть клуб, где она порой зависает, и спросила:
– А ты танцевать любишь?
– Конечно!
Хотя, если честно, я понятия не имел, люблю я танцевать или нет. Но раз Мег это нравилось, то я был готов на все. А ведь я абсолютно не представлял себе, какие танцы предпочитают в этом мире и сумею ли я их исполнить, однако…
– Ну, по правде говоря, мне еще никогда не приходилось танцевать в клубе, но вообще-то я всему очень быстро учусь.
Маргарет снова рассмеялась.
– Ох, да там никакого особого умения вовсе и не требуется! Достаточно просто чувствовать ритм.
– Тогда, наверное, можно попробовать.
– Конечно! Да и я могу кое-чему тебя научить, – воодушевилась она. – Танцы – это единственное, что я действительно умею очень неплохо. – И она сказала, что клуб называется «Пламя», а я запомнил адрес.
– Но учти, на это свидание тебя приглашаю я.
Я же говорил, что пирожное открывает любые двери!
Глава девятая
В течение примерно часа меня донимало некое непонятное гудение, время от времени смолкавшее. В конце концов мне удалось засечь источник этого звука – гудел телефон Попрыгуньи, лежавший в кармане моих новых джинсов. Я выудил его оттуда и увидел, что там скопилось несколько сообщений – в основном от Эвана.
«Попрыгунья, у тебя все нормально? Встречаемся в 4 у ворот. Э.».
«Попрыгунья, куда ты подевалась? Позвони сразу же, как только получишь мое сообщение. Э.».
«Попрыгунья, я серьезно. Позвони. Э.».
«Жозефина, ты где? Звонил мистер Мэтью и сказал, что ты слишком рано ушла с экзамена. Что случилось? Ты, надеюсь, не забыла, что сегодня вечером в 7.00 мы встречаемся в ресторане с бабушкой? Пожалуйста, не опаздывай. Сама знаешь, как она к этому относится. Люблю, целую, мама».
Это послание было последним, и пришло оно в 5.45, то есть уже больше часа назад. Не то чтобы меня это заботило, но я чувствовал, что для Попрыгуньи это важно, как важны для нее и многие другие, совершенно, на мой взгляд, иррелевантные вещи – платья, длинные волосы, школа, экзамены и опоздание к обеду или ужину. Я бегло просмотрел информацию в ее внутреннем каталоге (раздел ТРАПЕЗА ВНЕ ДОМА) и обнаружил там массу ссылок на некий ресторан «Нефритовая пагода»; это заведение мать Попрыгуньи просто обожала, потому что там было относительно дешево, да и самой Попрыгунье в этом ресторане нравилось, потому что кушанья подавали в многочисленных крошечных мисочках и тарелочках, благодаря чему ей было гораздо легче скрыть то, что на самом деле она почти ничего не ест. Затем я тщательно обследовал мысли Попрыгуньи – во-первых, пытаясь ее отыскать, а во-вторых, поскольку она так и не пожелала объявиться, надеясь узнать адрес этой «Нефритовой пагоды».
Я прибыл туда в 7.15 и, быстренько заглянув в Книгу Лиц, обнаружил, что родители Попрыгуньи и ее бабушка уже сидят за столиком между пальмой в горшке и довольно плохим барельефом в виде чайного домика на берегу озера.
– Э-э-э… привет! Извините за опоздание.
Я немного нервничал. Если кто и способен был просечь, что Попрыгунья несколько не в себе, так это наверняка ее любимые родственники. Мать Попрыгуньи оказалась пышущей здоровьем блондинкой, а отец – толстым лысым мужчиной в деловом костюме. Бабушка, высокомерного вида старая дама с пушистыми седыми волосами, так и вцепилась в меня своими острыми черными глазами. Впрочем, все они смотрели на меня с таким изумлением, словно им без предупреждения принесли на блюде танцующую ласку вместо китайской лапши чоу-мин с цыпленком.
– Жозефина! – с ужасом воскликнула мать Попрыгуньи. – Что у тебя с волосами!
В файле под названием МАТЬ значилось: Грейс Митчелл. Возраст: 42. Замужем за Брайаном Лукасом. Профессия: диетолог. Любимый цвет: крыльев чирка. Любимый фильм: «Опасные связи». Любит: моду, суши, шопинг, «Шабли». Не любит: когда ей преподносят неожиданные сюрпризы или ставят в неловкое положение, особенно если это делает ее дочь.
– Классно, правда? – Я сел. Рядом со мной стояла бутылка вина, и я наполнил свой бокал. Бабушка только хмыкнула, стараясь не рассмеяться, а остальные и вовсе промолчали. – Мне показалось, что неплохо бы немного изменить собственную внешность. А вы заказ уже сделали? Я просто умираю от голода!
Мать одарила меня грозным осуждающим взглядом, явно желая предупредить мои дальнейшие действия, и улыбнулась – точно оскалилась.
– Ну что ж, раз уж ты наконец явилась, то бабушке, да и нам тоже, интересно было бы послушать, как ты провела день.
Так, посмотрим, что там у нас в памяти есть о бабушке. Вдова. Возраст неизвестен. Возможно, единственный человек, способный смутить миссис Митчелл. Нравится: ставить людей в неловкое положение, а также не выполнять требований лечащего врача.
Я пожал плечами.
– Значит, так, бабуля: после провала на экзамене мной была совершена небольшая кража в магазинчике на углу, а эта радикальная стрижка и еще кое-какие покупки окончательно опустошили мою кредитную карточку. Затем мне удалось в кафе познакомиться с очень милой девушкой… Да, кстати, я имею самое непосредственное отношение к богам, если вы этого еще не знаете.
Бабушка засмеялась каркающим смехом.
– Ты всегда была забавной, – сказала она и, окинув меня критическим взглядом, спросила: – Что это за прикид, как вы выражаетесь?
Я снял новую розовую куртку оттенка «шокинг», повесил ее на спинку стула и поинтересовался:
– А что, слишком консервативно?
Бабушка улыбнулась.
– Нет, ничего. И все-таки ты, пожалуй, слишком худенькая, Жозефина.
– Да, возможно… но я над этим работаю.
Принесли еду: суп, рис, китайскую лапшу, рыбу, жаркое из свинины, цыпленка и овощи. А также новые для меня и весьма привлекательные приправы, обладавшие чудесным ароматом. Были еще клецки, шашлычки из креветок и мясо, завернутое в лепешки. Мы ели с помощью чего-то, называемого палочки для еды – незнакомый мне столовый прибор, но благодаря мышечной памяти Попрыгуньи, вину и разыгравшемуся аппетиту я справился и воздал трапезе должное. Мать и отец с выражением затаенной тревоги смотрели, как я уписываю все подряд, а вот бабушка, похоже, была очень этим довольна. Мне ведь ничего не стоит очаровать человека – а уж старые дамы всегда питали ко мне особую слабость.
Мой телефон еще несколько раз принимался негромко жужжать. Глянув на экран, я обнаружил еще целую кучу посланий от Эвана.
«Черт побери, Попрыгунья, ты где? Куда ты на фиг провалилась? Э.».
«Позвони мне. Позвони мне ПРЯМО СЕЙЧАС! Э.».
И в самом конце нечто, адресованное уже непосредственно мне и в совершенно иной интонации: «Послушай, Капитан. Нам надо поговорить. Если ты думаешь, что сможешь просто так отказаться от выполнения своих обязанностей, то сперва хорошенько подумай. Это ведь отнюдь не игра. И кошка, как известно, не может вечно оставаться в коробке. А если ты решил, что тебе удастся от меня спрятаться…»
Я вздохнул. Вот уже и с помощью мобильного телефона Генералу отлично удалось испортить мне настроение. Я потихоньку «уронил» мобильник в стоявший рядом аквариум с тропическими рыбками. Этого никто не заметил, кроме бабушки, которая захихикала и тихонько спросила:
– С мальчиком поссорилась?
– Что-то в этом роде. – Я улыбнулся ей. – Послушай, а ты, случайно, не знаешь, что это за история насчет кошки в коробке, причем кошка наполовину жива, а наполовину мертва?
Бабушка кивнула.
– Кот Шрёдингера. А зачем тебе это?
– Ну, скажем, как бы ты поступила?