«Эван никогда бы так не поступил!» – тут же заявила Попрыгунья.
– Почему же никогда? – возразил я. – В конце концов, прецедент имеется. Руны, наша древняя письменность, получены были как раз такой ценой. Один пожертвовал старым другом, желая заполучить необходимые ему знания. А затем воспользовался этими знаниями и вернул к жизни голову этого друга – она-то и стала его Оракулом. А сейчас – хотя теперь назвать нас с Одином настоящими друзьями, конечно, нельзя, – я могу добыть для него новые руны. И, получив их, он вряд ли станет препятствовать Хейди в ее намерении поступить со мной – с нами – в точности так, как он сам некогда поступил с Мимиром Мудрым.
На какое-то время Попрыгунья просто дара речи лишилась. «Но ведь это же…»
– Это типичный Один! – отрезал я.
Да, это типичный Один. И это он вытащил меня из царства Сна, чтобы я в последний раз выполнил его требование. Кто еще знал о моем родстве со Слейпниром? Кому было известно, что моего присутствия на Замковом Холме достаточно, чтобы выпустить на свободу то, что под ним скрывается, и открыть путь в иной мир…
«Ну, может, Один и способен так поступить, но только не Эван! – стояла на своем Попрыгунья. – Эван никогда ничего не сделает мне во вред!»
– Даже ради Стеллы? – спросил я и, почувствовав ее сомнение, поспешил прибавить: – Да ладно, это я просто так. Слушай, у меня возник некий план. Нам всего лишь нужно постараться, чтобы Хейди ни в коем случае не оставалась наедине с Оракулом. Тогда и новые руны – а значит, и Мег – будут пока в безопасности. Ну а потом я попробую придумать, как выманить Хейди из тела ее нынешней хозяйки, а Одина – из тела Эвана. Согласен, это, пожалуй, больше смахивает на некую плутовскую проделку, а не на реальный план действий, но можешь мне поверить…
– Что ты там бормочешь? – вслух спросила Попрыгунья. – Какой еще «реальный план»? У тебя же никакого плана вообще нет!
Я только плечами пожал.
– Ну конечно же, у меня есть план! Я от природы очень изобретательный. Благодаря именно этому качеству Один и пожелал извлечь меня из царства Хаоса в те давние времена. Он и в Асгард меня с собой притащил, прекрасно понимая, что я способен придумать и сделать такое, на что больше никто не способен. Именно поэтому, когда все остальные асы жаждали моей крови, он защитил меня и позволил жить дальше. Однако именно моя изобретательность позволяет мне всегда оказываться на один шаг впереди Одина, несмотря на самые его хитроумные планы, потому что всему, что наш Старичок знает об искусстве лжи, коварства и обмана, научил его я. Да, именно я, Локи, сын Лаувей. Так что у меня всегда есть какой-нибудь план.
По-моему, это была чрезвычайно духоподъемная речь. И она, безусловно, должна была убедить Попрыгунью и подбодрить ее. Она молчала, и я понял, что действительно произвел на нее сильное впечатление. Я даже мысленно поклонился самому себе.
И вдруг прямо у меня за спиной послышался звук аплодисментов. Вам этот звук, конечно, может показаться совершенно безобидным, но только не в данном контексте – на вершине абсолютно безлюдного Холма, над которым раскинулось темное небо с целой рекой звезд. Тем более на запястье у меня по-прежнему сияла эта странная руна. Я резко обернулся и увидел Одина, который сидел в инвалидном кресле, а рядом с ним, естественно, торчал лохматый пес Твинкл.
– О! – только и смог вымолвить я и даже глаза закрыл. Я даже не особенно удивился; я просто вдруг почувствовал себя ужасно усталым.
– Ты, как всегда, невероятно скромен, – заметил Один, и в его голосе явственно послышалась насмешка. – Как всегда, склонен к самобичеванию.
Глаз я так и не открыл. Мне это, правда, не очень-то помогло, но с закрытыми глазами все же было легче притворяться перед самим собой, что худшие мои опасения, возможно, пока еще не полностью оправдались.
А потом я услыхал другой голос, который всегда вызывал во мне не меньшее беспокойство, чем запах ладана:
– А ведь я предупреждала тебя, Локи! Я говорила, что он не на твоей стороне.
– Да, Хейди. Предупреждала, – признал я. – Но, пожалуйста, скажи мне только одно: Мег ты, я надеюсь, с собой не взяла?
Хейди рассмеялась.
– Ну разумеется взяла. Она тоже здесь. Разве могла я не дать ей всем этим полюбоваться? Мег, скажи: «Привет, Локи!»
– Привет, Локи, – сказал кто-то, и я тут же открыл глаза.
Да, это была Хейди собственной персоной. Наша Золотая во всей своей красе стояла за креслом Одина в своем прежнем, ничуть не искаженном обличье и была полна яда, точно плюющаяся кобра. А рядом с ней я увидел Маргарет, которая с видом лунатика смотрела на меня, и в глазах ее ни разу не мелькнула даже тень узнавания. Мне сразу стало ясно, что Хейди опутала ее колдовскими чарами – ей одной была ведома магия, способная погрузить человека в такое абсолютное спокойствие. Зато Попрыгунья металась в нашем общем мысленном пространстве, точно белка, выскочившая из праздничной пиньяты и угодившая под фейерверк. И на мгновение мне показалось, что я лишился дара речи. Я, златоуст, к стыду своему, не мог даже языком пошевелить, словно он вдруг превратился у меня во рту в бумажный листок.
Один с улыбкой посмотрел на меня. Потом сказал:
– Как же хорошо ты меня знаешь, Капитан! Как точно ты угадал мои намерения! Я, собственно, именно этого от тебя и ожидал; ты вообще редко меня разочаровываешь. Ну а теперь расскажи нам, – шелковым голосом попросил он, – в чем заключается твой новый план?
Глава шестая
Мгновения странным образом тянулись, точно нити наших жизней в руках слепых норн. Но, как ни унизительно это признавать, меня застали врасплох, так что выбора у меня не было.
– Да нет у меня никакого плана, – признался я.
– Я так и думала, – заявила Гулльвейг-Хейд. – Ты как был вралем, так и остался. Однако прими мои поздравления: ты и так очень много для нас сделал. Один, правда, предполагал, что в итоге ты обо всем догадаешься, вот мы и решили последовать за тобой сюда – просто чтобы убедиться, что ты не вздумаешь сотворить нечто… непредсказуемое.
Я, прищурившись, посмотрел на Одина.
– А мне казалось, что у тебя плохой день.
– О да, – кивнул он. – Но мне помогли.
Внутри нашего мысленного пространства Попрыгунья буквально на стену лезла от волнения и страха за Мег, и я попросил:
– Пожалуйста, отошли Мег домой. Она ведь тебе не нужна.
– Ты же знаешь, Капитан, что этого я не могу. Но обещаю: до тех пор, пока ты будешь делать все, что я тебе велю, с ней ничего не случится.
Мне показалось, что Один, несмотря на свою вечную улыбку, выглядит каким-то особенно слабым и неубедительным. Интересно, какого напряжения сил потребовал от него всего лишь подъем на Холм? А может, он настолько обессилел, что и сбежать можно попытаться? С другой стороны, если я сбегу, что будет с Мег?
– Ну и видок у тебя, Один! – сказал я с сочувствием.
– Да ты и сам неважно выглядишь, – откликнулся он. – Я, возможно, забыл тебя предупредить: те силы, что находятся под Холмом, способны оказать весьма отрицательное воздействие на твой нынешний физический облик.
Он был прав: если честно, чувствовал я себя далеко не блестяще. Раненая рука по-прежнему болела, и моя светящаяся фиолетовым светом кровь по-прежнему крупными каплями стекала на траву. Зато сейчас я, по крайней мере, был уверен, что ко мне постепенно возвращается моя магическая сила, однако это сопровождалось все усиливавшейся физической слабостью. «Потрясающе, – думал я. – Только слабости мне и не хватало!»
– И каково же это отрицательное воздействие? – спросил я.
– Греческий огонь, как известно, обжигает. А если к греческому огню добавить некое летучее вещество…
– Тогда пуф-ф, и все! – бодро закончила за него Хейди.
– Впрочем, все это особого значения не имеет, – продолжал Один, – потому что очень скоро нас с тобой здесь не будет, и мы окажемся в местах, куда более соответствующих нашему статусу. – Он дружески мне подмигнул – в точности как когда-то, но меня это почему-то ничуть не ободрило.
– В последний раз, когда я позволил тебе выбрать для меня такое место, – напомнил я ему, – то постель там оказалась чересчур жесткой, убранство крайне убогим, вокруг воняло, а змеиный мотив в декоре был решительно de trop[61].
– Ах вот ты о чем! – пренебрежительно махнул рукой Один. – Но я же тогда был совсем другим. Но тебе, пожалуй… да, тебе, пожалуй, все-таки стоит поберечь силы. Вообще-то в последний раз ты рожал уже довольно давно, так что…
– Что-что я в последний раз делал довольно давно?
Один опять улыбнулся.
– Ты прав: я ведь так и не разъяснил тебе эту часть моего плана. Хотя сейчас, пожалуй, не самое подходящее для этого время. Сейчас тебе нужно сосредоточиться. Он уже близок. И у тебя остается только одна возможность.
– Какая еще возможность?
– Как это какая? Родить Слейпнира, конечно! Точно так же, как ты это сделал, когда наши миры были еще молоды. Правда, тогда ты обладал и прежним обличьем, и прежней магической силой. А сейчас у тебя имеется лишь один-единственный заряд этой силы; но его должно хватить для того, что нам необходимо. А теперь просто покрепче ухватись за поводья и думай о доме.
– И всего-то? – съязвил я. – А что потом? Погоди, дай-ка я сам догадаюсь. Сперва мы одержим победу над врагом. Затем, разумеется, освободим ванов, затем восстановим Асгард…
На мгновение мне показалось, что он потрясен.
– Что заставляет тебя думать, что такое вообще возможно? – с затаенной горечью спросил он.
Я пожал плечами.
– Да ладно, старичок, расслабься. Я же просто пошутил. Помнишь ту дурацкую компьютерную игру?
Один скорбно на меня глянул. Ого! Пятьсот лет минуло после Рагнарёка, а он по-прежнему не готов слушать шутки об Асгарде.
– Хорошо. – Я решил перевести разговор на рациональные рельсы. – Тогда скажи мне, какова будет доля Хейди?