«Это что же, и есть его мать?»
– Да неужто ты мог такое подумать? Это ж Нэнси, дочка корзинщика. – Гоблин приветственно помахал девушке узловатой рукой. – Она этого младенца в прошлый вторник нашла. Отправилась в Рединг на рынок, там и нашла. Его, должно, подбросили – пусть, мол, помирает, бедолага. А Нэн его забрала и заявила: она, мол, станет сама о нем заботиться, что бы там люди или приходской священник ни говорили. Нэн, она ведь упрямая. В деревне-то ее и вовсе сумасшедшей называют.
«Приведи ее ко мне, – приказал я. – Мне нужно быть как можно ближе к…»
– Да, сэр. Сию минуточку, сэр.
Я с нетерпением ждал, все еще пребывая в эфемерном обличье. Девушка между тем подошла совсем близко, но козу по-прежнему держала на поводке, а корзину – на сгибе локтя. Теперь уже стало видно, что в корзине лежит крохотное существо, туго опутанное свивальником, и протестующе плачет.
– Ш-ш-ш, маленький, – тихий голос девушки словно с трудом пробивался сквозь туман, сгустившийся на вершине холма, – никто тебя не обидит, обещаю. И все у нас с тобой будет хорошо.
Интересно, подумал я, как она может говорить о будущем с такой беспечной убежденностью? Мой опыт, например, подсказывает, что совсем хорошо не бывает никогда – непременно найдутся желающие либо яму тебе вырыть, либо просто на тебя поохотиться. Но малышей, должно быть, проще обмануть, чем взрослых людей; вот и этот еще немного похныкал, а потом успокоился и снова уснул.
Теперь я уже различал цвета его ауры: они полыхали всеми оттенками багрового и фиолетового, что весьма напоминало мои собственные цвета. А потом даже своим эфемерным зрением я сумел разглядеть на ручке младенца изображение руны Каен, руны греческого огня, руны пожара – моей руны! – хоть она и оказалась перевернутой. Жаль! Я все же надеялся получить нечто более действенное. Впрочем, даже перевернутые или сломанные руны способны служить проводниками магической силы, да и не в том я был сейчас положении, чтобы капризничать и цепляться к деталям. Ребенок казался вполне здоровым, абсолютно доступным и открытым для моего влияния; а там посмотрим.
Выбравшись наконец на вершину холма, девушка Нэнси и козочка подошли к Слейпниру, мирно щипавшему травку. Нэнси улыбнулась моему скакуну, привязала козу к валуну, вытащила из кармана фартука морковку и протянула коню. Я невольно улыбнулся: если б она только знала, какой редкий и ужасный зверь прячется под столь привычным и скромным обличьем! Вряд ли ей тогда захотелось бы угощать его морковкой. Впрочем, Слейпнир с удовольствием принял лакомство и даже ласково потыкался мордой в плечо Нэнси. А она, повернувшись к гоблину и не снимая корзины с руки, деловито распорядилась:
– Козу возьмешь с собой, она молочная. А если станет холодать, обязательно пользуйся одеялом.
– Ах, как вы добры, мисс! – восхитился Сма-ракки, протягивая руку к корзине и поблескивая золотистыми глазами.
– Одеялом пользуйся исключительно для ребенка, – сурово заметила Нэнси, и гоблин тут же согласно закивал с преувеличенно невинным видом.
Однако девушка, одарив его долгим, пристальным, исполненным подозрения взглядом, предупредила:
– Учти: если станешь сам пить козье молоко – или, упаси бог, козу съешь, – то никакого пива больше не увидишь. Молоко ребенку необходимо. Понял?
Под ее суровым взглядом гоблин окончательно поник. Характер у этой девочки оказался куда крепче, чем мне сперва показалось. Это хорошо. Возможно, мне еще понадобится ее внутренняя сила. А что, если она способна меня видеть? – вдруг подумал я. Уж больно серьезно и испытующе она в мою сторону смотрела. Однако ничего больше Нэнси не сказала; просто подошла к коню и аккуратно пристроила корзину ему на спину, а затем как-то особенно внимательно посмотрела на дитя, и этот ее острый внимательный взгляд показался мне – поскольку теперь она стояла гораздо ближе – каким-то очень знакомым. Да и не только взгляд, но и волосы, и упрямый подбородок, и напряженно прямая, словно застывшая, спина – все это очень напоминало Попрыгунью в такие моменты, когда она готовилась услышать от кого-нибудь очередную гадость в свой адрес.
– Мне очень не хочется тебя оставлять, – сказала она, обращаясь к младенцу, но глядя при этом прямо на меня, – но под Холмом ты будешь в большей безопасности, да и тамошний Добрый Народ за тобой присмотрит. Даст тебе и пищу, и кров. Говорят, что если достаточно далеко пройти по этим подземным коридорам, то попадешь в Страну Ростбифов, где дети весело играют в золотистых полях и никто никогда не бывает голодным.
Самые настоящие сказки, разумеется, но пусть себе говорит что хочет, решил я. А Нэнси, утирая слезы, лившиеся уже ручьем, снова повернулась к Сма-ракки:
– Пообещай, что будешь как следует о нем заботиться! Поклянись своим истинным именем!
– О да, мисс, клянусь, – сказал гоблин, искоса на меня глянув. – Не тревожься. О нем будут заботиться, как о принце, ты даже в голову ничего такого не бери!
Девушка, так сильно похожая на Попрыгунью, только вздохнула. А потом сказала:
– Ладно, забирай его. Да смотри за ним хорошенько. И не забудь: я всегда здесь. Так что если ему когда-нибудь понадобится… – Голос у нее сорвался, и она умолкла. А потом, наклонившись над корзиной, нежно поцеловала младенца в щечку. Я быстро шепнул Слейпниру: «Стоять!» И легко проник в новое человеческое тело.
Конец игры
Глава первая
Я столько раз делал это и раньше, однако каждый раз до глубины души бываю поражен, какая лавина новых, вызывающих головокружение чувств обрушивается на тебя при столь стремительной смене обличья. Я уже говорил, что Время в царстве Сна значения не имеет, и сейчас у меня было такое ощущение, словно моя предыдущая «инкарнация» завершилась более сотни лет назад. И плоть, столь обманчиво кажущаяся однородной, когда смотришь на происходящее из страны Сновидений, в реальной действительности у разных существ сильно различается.
Пребывание в теле Попрыгуньи походило на пребывание в глухом подвале с неровными пещеристыми стенами, битком набитом воспоминаниями, ощущениями и мыслями, окрашенными в цвета ее личности. Но когда ее душа покинула наше общее тело, а я в нем остался, мне стало казаться, что я нахожусь в чьем-то опустевшем доме, где всё, даже обстановка, принадлежит какому-то незнакомцу. Недолгое нахождение внутри Джонатана Гифта напоминало визит в большую библиотеку. А вот моя новая «квартира» оказалась чем-то вроде узкой пещерки, темной и теплой, где единственным намеком на присутствие «хозяина» было легкое ощущение испытываемого им дискомфорта да еще, пожалуй, капелька любопытства; он пока что не обладал сколько-нибудь выраженным представлением о собственном «я», а из воспоминаний у него сохранились лишь самые невнятные – о теплом темном убежище и сильном стуке материнского сердца.
«Значит, теперь я младенец», – думал я. Не самый практичный вариант, но абсолютно необходимый, если я намерен и клятву, данную Генералу, сдержать, и Пророчество при себе оставить. В общем, довольно изящное решение того, что казалось неразрешимым парадоксом.
Я попытался отыскать у своего нынешнего «хозяина» хоть какие-то следы магической силы и обнаружил тонкую нить фиолетового света. Это, разумеется, не шло ни в какое сравнение с тем могуществом, каким я сам когда-то обладал, но все же было гораздо лучше, чем ничего. Возможно, его магические силы будут расти с ним вместе. А возможно, я и сам несколько позже смогу над этим поработать. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы это проявилось? Два года? Три? Пожалуй, в целом не слишком долго, если учитывать всю данную ситуацию. А пока что, всего лишь попытавшись пошевелиться, я обнаружил, что пугающе слаб и почему-то начисто лишен координации движений. Я открыл рот, и звук, который оттуда вылетел, показался мне одновременно и чрезвычайно юным, и чрезвычайно старым – по-детски звонким и старчески надломленным. И меня плотным одеялом окутал такой жуткий страх, какого я никогда еще не испытывал; это был страх безымянный, похожий на дурной сон или на внезапно обрушившееся ощущение собственной смертности. «Что со мной творится? – беззвучно взвыл я. – Что это за новая пытка, великие боги?»
– Он просто есть хочет, – донесся до меня голос той девушки, Нэнси, и я хоть и понял ее слова, но они все же показались мне удивительно огромными и плавали вокруг меня в воздухе, точно гигантские рыбы; потом в поле моего зрения как бы вдвинулось лицо девушки, похожее на большущий лунный лик, и я – точнее то не сформировавшееся до конца существо, которое в данный момент служило мне приютом, – узнал это великанское лицо и принялся издавать странные звуки, напоминавшие блеяние овцы. Затем девушка-великанша вынула меня из корзинки, отчего я испытал легкий приступ головокружения, и прижала к себе. И я вдруг понял, что действительно очень голоден! Призвав на помощь всю свою магическую силу, я мысленно велел этим людям немедленно выполнить мои требования:
«Принесите мне тортик, мороженое и бокал вина – мне необходимо успокоить измученные нервы, – и хорошо бы еще добрый кусок пиццы, если, конечно, пицца существует в этой версии миров. Да поторопитесь – я нуждаюсь в незамедлительном подкреплении сил…»
«А это еще что такое, черт побери?» – изумленно воскликнул я про себя.
Передо мной появилось некое подобие бутылки, сшитой из шкуры животного и определенно пахнувшей козлом. Жидкость внутри показалась мне слегка прокисшей и отнюдь не аппетитной. Однако тот, в чьем теле я теперь обитал, присосался к этой чертовой бутылке, как к материнской груди, и пил с таким явным наслаждением, что и я в итоге без особых протестов последовал его примеру. Потребность незамедлительно насытить себя была слишком сильна, чтобы ей сопротивляться. И потом, мой маленький «хозяин» явно проголодался, да и я уже начинал осознавать, что при нынешних обстоятельствах мне вряд ли удастся в ближайшее время командовать своими подчиненными.