Хейден хохотнул, но в смехе не было жестокости.
— Не уверен, что старушка Бриджит покажется тебе достойным примером для подражания, но, думаю, книга заставит тебя улыбнуться.
— Надеюсь, — сказала я и подумала, что моему сердцу давно не хватало радости.
Похоже, Хейден что-то тщательно обдумывал, прежде чем заговорить снова.
— Знаешь, а у меня ведь есть свободное время. Я тоже мог бы тебе помочь. Можем читать вместе по вечерам. Если хочешь, конечно.
От этой мысли сердце мое забилось быстрее, и я сама не знала — от волнения или от предвкушения.
— С удовольствием. Но мне стыдно за плохой английский.
— Если мы поработаем над чтением и письмом, тебе не придется больше стыдиться.
— Хотя я очень хорошо читаю и пишу на родном языке, — поспешно добавила я, чтобы он не подумал, что я совсем тупая.
Хейден печально посмотрел мне в глаза.
— Не беспокойся, я не подумаю о тебе хуже, чем ты есть: ты очень смелая, ведь смогла вырваться из замкнутого круга насилия и ненависти и начать жизнь заново. Ты спасла дочь от неминуемой гибели.
— Иногда я действительно чувствую себя отважной, — призналась я, — но все равно очень боюсь.
— Теперь ты среди друзей, Аиша. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Не думаю, что нравлюсь Джой.
— Джой никто не нравится, — усмехнулся он. — Ей пришлось через многое пройти. Она пострадавшая, как и все мы.
— Мы попали в «Дом разбитых сердец».
— Возможно, именно мы сумеем помочь друг другу.
Я кивнула.
— Нелегко тебе приходилось с мужем? — Хейден берет свою чашку. — Скажи, что это не мое дело, если не хочешь об этом говорить.
— Я попала не в лучшее место, — ответила я. — Мне пришлось уйти ради дочери.
— Вам было тяжело.
Сейчас на мне уже практически не было заметных следов от побоев, но я машинально натянула рукава и проверила, закрыты ли руки — уже по привычке.
— Надеюсь, теперь, когда мы далеко, Сабина снова сможет заговорить.
— Ты водила ее на прием к специалисту?
— Да, один раз. Они сказали, что у нее избирательный мутизм[10], и хотели назначить лечение. Муж не позволил. Он сказал, что она похожа на мать и просто капризничает.
— Если хочешь, мы можем заняться лечением.
Я покачала головой:
— Она натерпелась, бедняжка. Столько насилия видели немногие взрослые. Может быть, позже? Не хочу, чтобы ее сейчас дергали врачи. Пусть она просто побудет счастливым свободным ребенком. Надеюсь, этого будет достаточно. — Я смахнула с глаз слезы. — Ты бы видел, какой болтушкой была моя девочка! Забавной и умной. Возможно, муж не покалечил ее физически, но все равно выбил из нее жизнь.
— Все позади, — утешил Хейден, — ты вырвалась.
— Да. — Я решилась улыбнуться.
— Что же твои родные? Разве они не могли тебя защитить?
— Они не знают ничего о моей семейной жизни. Мама и папа живут на родине, на Шри-Ланке, мы не виделись уже много лет. Я писала им письма, но обманывала их. Они думали, что я счастливая замужняя женщина и люблю мужа, которого они мне выбрали.
— Тяжело.
— Они не знали, что он оказался дурным человеком. Когда они отправляли меня замуж в Англию, то были уверены, что сделали для меня самое лучшее. Семья Суреша казалась очень честной и искренней. Когда я повстречала Суреша, мне тоже показалось, что он будет хорошим мужем. В нашей деревне для меня не было подходящего жениха. Возможно, там бы я осталась старой девой. Они хотели подарить мне новую прекрасную жизнь. Сперва так и было. С тех пор я всегда писала им, что у меня чудесная семья и я счастлива. Я никогда не рассказывала им о трудностях. Чем они могли помочь? Я не хотела расстраивать их своими бедами. Суреш позволял мне писать им только раз в месяц и всегда прочитывал письма перед отправкой. Я не хотела потерять драгоценную связь из-за жалоб. Они не знали, что я провела много лет в страхе за свою жизнь или что их внучка онемела от ужаса.
— Ты могла бы вернуться к ним? Уехать насовсем?
Я покачала головой:
— У меня нет ни денег, ни паспорта.
Я искала его перед уходом, но так и не нашла, куда Суреш его спрятал.
— Не думаю, что смогу вернуться.
— Уверен, они тебя поймут.
— Я стану для них обузой.
Мои родители небогаты, они живут в маленькой рыбацкой деревушке. Смогу ли я к этому вернуться? Они уже немолоды и будут уязвлены, что договоренность не увенчалась успехом, пусть и не по их вине. Если бы у меня были старшие братья, все могло бы быть иначе, но у мамы с папой есть только дочки, которые должны полагаться на мужей. Не думаю, что зять будет рад бездомной сестре жены и ее дочери. Еще я хочу дать Сабине хорошее образование, чтобы она могла поступить в университет, может, даже в Оксфорд или Кембридж. В этом моя главная надежда. Здесь, в Англии, у моей дочери намного больше шансов на светлое будущее.
— И что теперь, Аиша Рашид?
Я прогнала дурные мысли и улыбнулась Хейдену.
— Теперь я хочу учиться читать по «Дневнику Бриджит Джонс», чтобы найти хорошую работу и обеспечить безопасность собственному ребенку.
— Отличный план, — одобрил Хейден. Он раскрыл книгу и похлопал рукой по стулу рядом с ним, приглашая присесть с ним рядом.
Я посмотрела на Хейдена. Можно ли ему доверять? Совсем недавно я едва убежала от жестокого мужа, а этого симпатичного мужчину совсем не знаю. Но, судя по тому, что я успела увидеть, человек он добрый. И искалеченный. Как и я.
Да и был ли у меня другой выбор?
Глава 23
На следующее утро Хейден спустился вниз, когда я готовила нам с Сабиной завтрак.
— Привет. — Он помахал нам рукой. — Могу я присоединиться?
— Ты — хозяин дома, — ответила я. — Это мы присоединились.
Он сел напротив Сабины и протянул ей руку.
— Дай пять, именинница.
Она взволнованно повернулась ко мне, но я ободряюще кивнула. Вновь повернувшись к Хейдену, она осторожно подняла руку, и их ладони соприкоснулись. Я увидела у нее на губах легкую застенчивую улыбку, и сердце замерло от радости.
— Что тебе приготовить на завтрак? — спросила я у Хейдена.
— Обычно я не ем по утрам.
Похоже, он вообще почти не ест.
— Это главный прием пищи за день, — настаивала я. — С полным желудком жизнь становится проще.
— Уверен, ты права.
— Я готовлю Сабине яичницу-болтунью. Будешь тоже?
Он вновь колебался, раздумывая над моим предложением. Потом с вынужденной улыбкой ответил:
— Только кофе с тостом, пожалуйста.
Я вставила в тостер еще хлеба. Следующей вниз спустилась Джой. Похоже, она была удивлена, что на кухне столько народу, но отступать было поздно.
— Что ты делаешь внизу в это время дня, Хейден? — изумилась она вслух.
— Я отлично выспался за ночь, — с удивлением ответил он. — Похоже, сегодня я готов бросить вызов миру.
— Хорошая новость! Рада это слышать.
Я бы с ней согласилась, но, думаю, лучше оставить мнение при себе. Вместо этого я сказала:
— Заходи, Джой, садись. Что тебе сделать?
— У нас тут открылось кафе? — ворчала она. — Я буду только йогурт и фрукты. И прекрасно нарежу все необходимое сама.
Тем не менее она заняла стул рядом с Хейденом — я расценила это как знак, что ей можно подать завтрак.
Сабина застенчиво посмотрела на нее из-под длинных ресниц.
— Как настроение? — спросила Джой.
Сабина подняла руку ладонью вперед, и Джой со смущенным смешком «дала ей пять». Я посмотрела на Хейдена с благодарностью: он научил мою дочь такому способу общения. Сабине это явно пришлось по душе, и я видела, что она начинала увереннее взаимодействовать с миром.
Со звоном выскочил тост Хейдена. Я намазала его маслом, налила свежий кофе и поставила чашку на стол.
— Спасибо. — Он с улыбкой откусил тост. — Знаешь, мне начинает нравиться, что ты здесь живешь, Аиша.
Густо покраснев, я поспешила к холодильнику за йогуртом и фруктами для Джой.
Вчера вечером мы с Хейденом не меньше часа провели в гостиной за чтением «Дневника Бриджит Джонс». Бриджит мне была вполне симпатична. Она очень смешная, и книга оказалась не такой сложной, как я думала. Хотя я узнала кое-какие пикантные английские словечки — не думала, что когда-то такое произнесу!
Читала я медленно, но Хейден оказался терпеливым учителем. Он помог со сложными словами. Происходящее его веселило, но я ни разу не почувствовала себя глупой или тупой. Сегодня вечером мы почитаем еще, если планы не изменятся, но он пока об этом не говорил, а я не хотела спрашивать.
— Там остался тушеный ревень, — заметила Джой. — Хочу положить его в йогурт. И вовсе не обязательно приносить мне еду, словно я инвалид. Я всегда сама делаю себе завтрак.
— Просто хочу вас побаловать, — сказала я. — За такой теплый прием.
Она поджала губы, и я увидела, что Хейден сдерживает улыбку.
— Хм! — произнесла Джой.
Я подогрела ревень в сковородке, борясь с искушением добавить имбиря или корицы, чтобы оживить блюдо.
— Это из сада? — уточнила я, ставя перед ней сковородку.
— Да. У меня есть грядка, и я стараюсь поддерживать рост растений как можно дольше.
— Мне бы очень хотелось посмотреть сад.
Он был очень зеленым и напоминал маленький участок моих родителей, с зеленью и фруктовыми деревьями.
— Я не садовод, но люблю готовить. Мы могли бы объединиться, чтобы оптимально использовать продукты. Если хочешь.
К моему изумлению, она проявила интерес.
— Обычно, если у нас избыток, продукты приходится отдавать. Благодаря этому я весьма популярна в Центре дневного ухода, — с гордой улыбкой сказала она. — Но было бы здорово побольше использовать дома.
Возможно, Джой, как и я, искала одобрения.
— Будем над этим работать.
— Хейден ничего не ест, а Кристалл считает, что шоколадка «Кэдбери» — овощ, — ворчала она.
Я рассмеялась.
— Слышу, вы говорите обо мне. — На кухню, зевая, зашла Кристалл.