Все чувства роскошью мои напоены,
И мысли ею все в восторг приведены.
Отменным родом я теперь любови таю,
Ни с чем на свете той утехи не сравняю,
Котору я теперь лишь только что вкушал,
И весь мой дух исполнен жаром стал.
Скажи, любезный друг, как ты об этом мыслишь,
Между каких забав сию утеху числишь?
Пиздолюб
Чтобы без всякой то ошибки угадать,
Мне нечего о том и голову ломать.
Ты сам уже совсем мне ясно в том открылся,
Во всех словах почти подробно изъяснился:
Что где-то еб теперь прекрасную пизду,
И в том хоть к самому я рад идти суду,
Что в сей отгадке я ничем не погрешаю;
Утеху я сию сам свято почитаю.
Жополюб
Что где-то еб теперь, то прямо ты сказал;
Лишь только одного ты тут не отгадал:
Я жопой — не пиздой роскошно наслаждался,
Небесной, так сказать, утехой забавлялся,
Да что еще притом, не просто я блудил:
Жопеночку-то я ведь целочку растлил!
Пиздолюб
О, небо! словом сим весь дух мой возмутился!
Какой ты скверностью, любезный друг, прельстился!
И в целый бы мой век того не угадал,
Чтобы содомство ты утехой поставлял.
И как тебя привесть то может в восхищенье,
К чему вся в свете тварь имеет отвращенье?
Возьми лишь ты ее в живой себе пример:
Представь себе скотов, народов всяких вер.
Увидишь: то они законом запрещают,
Что многие себе утехой почитают.
Конечно, естества забыл ты, брат, устав
Иль святости его не почитаешь прав?
Не жопу, а пизду дала нам всем природа
Телесных для забав и к размноженью рода.
Тьфу! мерзостней скота ты уж, не человек,
Что жопу предпочел пизде противу всех!
Ну можно ль жопу нам сравнить когда с пиздою,
Единственной хую законною дырою?
Жополюб
Сама ж природа та, о коей говоришь
И чей закон ты мне столь свято чтить велишь,
Нас склонностями всех прещедро одарила,
Меж ними разности в нас быть определила.
И потому из нас всяк вкус имеет свой,
В чем, верно, спорить сам не будешь ты со мной.
Что ж мне другую тварь ты ставишь здесь в сравненье?
На то тебе тотчас, скажу опроверженье,
Которо истиной и ты признаешь сам,
Когда представишь, сколь должны мы небесам,
Что с бессловесными они нас не равняют
И разностию свойств от нас их отличают.
Они стремлением одним лишь снабжены,
А разумом лишь мы одни просвещены.
И божества в нас знак яснее тем сияет,
Что полной волею нас небо одаряет.
Пиздолюб
Я знаю это сам, и верю я всему,
Что к оправданию сказал ты своему.
Но можно ль вкус иметь кому твому подобный,
Чтоб заразиться так сей страстию негодной?
Представь себе пизду и прелести её,
Не распалится ли всё чувство тем твоё?
Она лишь для того на свет и создана,
Чтоб ей одной любовь была покорена.
Какой, ах, нежный жар, какое услажденье!
Кто может еть ее и быть не в восхищенье?
Юпитер для чего сходил, скажи, с небес? —
Воздать ей должну честь премножеством чудес.
А жопа от кого, скажи, была почтенна?
Она почти от всех на свете сем презренна!
И можно ль на нее с приятностью глядеть,
Особенно тогда как перестанешь еть?
Ведь целый на плеши фунт вытащишь говна!
Как может с жопою пизда быть сравнена!
Жополюб
А я тебе на то тотчас в ответ скажу
И разность главную меж ними покажу:
Скорее вымыться, чем вылечиться можно!
Бесспорно, в правде сей тебе признаться должно.
А из сего, скажи, не ясно ль то собой,
Что жопе первенство дать должно пред пиздой,
Затем что от нее болезней не бывает,
А от пизды людей так много пропадает.
Примеры могут нам плачевны доказать,
Как многим суждено от фрянок умирать.
И потому, что нам совсем не повреждает,
То больше и любить нас склонность побуждает.
Говно ль, заёбины ль, ведь вымыть все одно;
Лишь только разность та, что пахнет неравно.
Что ж ты Юпитера в пример мне поставляешь
И мерзкие пизды чрез то ты защищаешь:
А разве не любил он также Ганимеда?
Да жопою его прельстила ведь и Леда.
Но первого всегда имел он при себе,
Тогда как в пизды еб он временно, кой-где.
А те все прелести, ты кои вычисляешь,
И их к одной пизде толь смело причитаешь,
Равно и в жопе их не ложно нахожу
И, не красневши, то пред светом всем скажу,
Что жопу я всегда пизде предпочитаю,
Утеху с жопою ни с чем я не сравняю.
Пускай меня за то кто хочет, тот бранит,
Но мысли сей во мне ничто не истребит,
И я хвалимую достойно мною жопу
Не променяю, верь, на целую Европу!
Пиздолюб
Твой странен вкус совсем, и с ним, я чаю, ввек
Не будет ни один согласен человек.
Конечно, всякому из нас признаться должно,
Что спорить о любви и вкусах невозможно!
Разумна, хороша, в нарядах знаю вкус,
По моде не с одним, со многими ебусь.
Глупа, нехороша, не знаешь блеску дать,
Неряха, блудишься с одним, без вкусу блять.
Годится девушка, ты хуже всем ея,
Ебется, но не так, ебусь как модно я.
Прекрасный молодец, у женщин всех в почтеньи,
А любят что меня, то хуй всегда в леченьи.
Хорош не так, как я; ленив, а я в труде.
Распухли ль как мои с работ твои муде?
Хорош бы малой был, да еть не достает,
Купчихи говорят, что всласть не уебет.
Между цветов и красных роз
Собачий хуй на грядках взрос.
Дары все естества нам дурно презирать.
Подобно и тебе, мой хуй, пренебрегать.
Узнай, чего теперь, Кларисса, я хочу:
Гляжу я на тебя и хуй в штанах дрочу.
Люблю тебя, мой свет, и от любови стражду.
Сижу подле тебя и еть тебя я жажду.
Не видит то никто, тебя чем забавляю:
Тихонько у тебя в пизде я ковыряю.
Ебись и не теряй прелестной красоты:
Как младость пролетит, гадка всем будешь ты.
Возьми себе ты тот, из коих лучше нет.
Но лучше для тебя в штанах, мой свет, билет.
Зовут по красоте тебя, мой свет, звездою.
Но краше в ебле ты сто крат своей пиздою.
Целуй меня везде, любезная, целуй,
Но вместо ты меня не поцелуй мой хуй.
Коль льзя б было летать пиздам, подобно птицам,
Хорош бы был сучок — елдак сидеть девицам.
Для дела руки мне, глаза даны, чтоб зреть,
А хуй, прекрасная, тебя мне чтобы еть.
Ласкаешься ко мне, брюнета, ты, целуя.
Чего желаешь ты? Конечно, хуя.
Прекрасный у меня, Кларинда, есть цветок.
Возьми его сама себе ты из порток.
Всех лучше кажется та девушкам игрушка,
Как ежели в штанах хорошенька коклюшка.
Я тотчас отганул, что мыслишь ты всегда:
Свербится, девушка, всяк час твоя пизда.
Не можно изъяснить мне то, что мышлю я,
А лучше изъяснит в пизде битка моя.
Утеха лучшая в том женщин состоит,
Чесать тогда пизду, когда она свербит.
Коль прямо хочешь быть, красоточка, счастливой,
То счастье лучше в том, чтоб быть всегда ебливой.
Желаем получить, скучаем мы иметь,
Не буду ж я хотеть, когда б тебя у еть.
Красотками мой дух и мысли насыщаю,
Но лучше их пиздой себя я утешаю.
Охотно просижу я в пустенькой избе,
Коль будет когда хуй мой в узенькой пизде.
Не светится пизда восточна как звезда,
Но любо на нее вам зреть, хуи, всегда.
Я никогда так не грущу,
Как долго хуй в штанах ищу.
И были лишь одне в штанах моих муде,
Однако вот и те изгнили все в пизде.
Досадно, чаю, вам, красоточки девицы,
Когда в пизде у вас блошицы.
Как бычий твердый рог, мой хуй всегда стоит,
Но вместо чтоб вредить, он девок веселит.
Тогда живут етись охотницы-молодки,
Когда еще у них бывают круты жопки.
Ты мыслишь о себе, что девушка целок,
Однако, знаю я, пролезет и щенок.
Не тешуся я так в садах весной цветами,
Как тешусь у девиц под юбками пиздами.
О чем ни мыслю, ни гадаю,
А все пизды одной желаю.
Хота пизда с краев болит,
Но еться не претит.
На мысль старухе ночь коль первая прийдет,
Старуха тут вздохнет, пизда ее зевнет.
Коль мыслишь обо мне, что еть не дам тебе,
То, встанет когда хуй, ты кличь меня к себе.
Пусть люди говорят, что я велика блядь.
Грешно же то сказать, чтоб еть кому не дать.
Когда ещё пизда гола моя была,
Я в те поры ети себя попу дала.
Колико до мужчин тот рок злосердный скуп,
Что видит глаз пизду, да не имеет зуб.
Ленивая пизда всегда сидит одна,
Досужа перед ней сто раз уебена.