— Нет, спасибо. Мне бы комнату посмотреть.
Не слушая меня, старуха поставила на стол два больших чайных бокала. Сахарница с наколотым сахаром стояла тут же, как и вазочка с засохшим печеньем.
— Меня Ириной Васильевной зовут. Запомнишь?
— Конечно, Ирина Васильевна.
— Работаешь где? На заводе?
— Нет. Я учусь в университете.
— Студент, значит? Девок водить будешь?
— Буду, — откровенно сказал я.
Затея с комнатой начала терять свою привлекательность. Я и не думал, что настолько привык жить среди множества людей, перед которыми не надо отчитываться.
— А и води! — неожиданно сказала Ирина Васильевна. — Всё веселее. Моя-то комната дальше — не помешаете.
Она налила в чашки крепкий тёмно-коричневый чай, слегка разбавила кипятком из пузатого алюминиевого чайника.
— Сахар бери, не стесняйся. У меня пенсия хорошая. Ветеран я. Ты-то войну помнишь?
— Нет, — ответил я, прихлёбывая терпкий чай. — Я уже после войны родился.
— Молодой, значит. Время-то идёт. А я и революцию застала. После революции нас с мужем в эту квартиру и вселили. А раньше здесь доходный дом был — чиновники жили, офицеры да проститутки.
Слово «проститутки» Ирина Васильевна произнесла без всякого осуждения, как что-то совершенно обычное.
Мы допили чай, и Ирина Васильевна с трудом поднялась с деревянного табурета.
— Пойдём, комнату покажу.
Она провела меня по длинному коридору и толкнула дверь, выкрашенную белой краской.
— Здесь. Кровать есть, шкаф тоже. Мы с мужем сначала в этой комнате жили. А после войны нам и вторую комнату дали. В ней дочка с зятем жили. А в прошлом году новую квартиру получили, на Ржевке.
Я вошёл в комнату. Она оказалась неожиданно большой, в два окна. Под потолком висела обычная трёхрожковая люстра. Возле стены стояла кровать с пружинной сеткой. На кровати лежал толстый матрас, укрытый покрывалом с узором из крупных цветов, и громоздилась гора подушек.
Напротив кровати стоял монументальный шкаф — тёмного дерева, с резными дверцами. Возле шкафа приютился небольшой столик, чуть крупнее журнального.
— Розетка здесь.
Ирина Васильевна показала мне розетку, которая удачно располагалась рядом со столиком.
— Ирина Васильевна, в объявлении было написано, что у вас есть телефон.
— Есть. В коридоре, на тумбочке стоит. Зять выбил. Я ему говорю — зачем? Только лишние деньги платить. А он выбил. Ну, что, будешь жить?
— Буду, — решительно сказал я.
Как ни крути, а это был хороший вариант. Комната недалеко от университета, с одной пожилой хозяйкой. Да и против девушки Ирина Васильевна ничего не имела.
— Пятнадцать рублей. Деньги-то есть?
— Есть.
Я достал из кармана заранее приготовленные пятнадцать рублей и протянул Ирине Васильевне. Она спрятала их в карман платья.
— Ключ я тебе дам. А если хочешь — сделай запасной. Там на углу мастерская, за рубль сделают. Холодильник на кухне — одну полку можешь занять.
— Спасибо, Ирина Васильевна! — сказал я.
— Когда переедешь-то?
Я пожал плечами.
— Вещей у меня немного. Сегодня, если успею. Или завтра.
Выписываться из общежития я не стал. Просто предупредил в деканате, что временно переезжаю к родственникам и оставил номер телефона, по которому меня можно найти.
В два приёма перевёз в квартиру Ирины Васильевны свои пожитки, заказал в мастерской второй экземпляр ключа — для Светы. Купил в магазине кое-какую посуду — тарелки, ложки, вилки, кастрюлю и сковородку. Благо, денег хватало.
Затея с конспектами оказалась очень удачной. Мы с ребятами писали по два часа в день, и этого времени едва хватало, чтобы удовлетворить спрос. Впервые в этой жизни я почувствовал, что могу не экономить на самом необходимом. Это было ново и приятно.
Кроме посуды я купил в магазине вазочку для цветов за рубль девяносто копеек и поставил её на стол. Хоть какое-то украшение в доме!
На следующий день я отправился к Свете. Липы вдоль улицы пожелтели, холодный ветер срывал с них широкие листья и разбрасывал по тротуару.
В цветочном магазине я купил большой букет нежно-лиловых георгинов. Цветы завернули в простую обёрточную бумагу, но смотрелись они всё равно празднично. Люди в троллейбусе благожелательно поглядывали на мой букет.
— К девушке едешь? — подмигнув, спросил мужчина в сером пиджаке, надетом поверх тонкого свитера с высоким горлом.
Мужчина был похож на научного сотрудника в каком-нибудь НИИ. Эту догадку подтверждал портфель из кожзаменителя, который мужчина держал в руке.
Я невольно улыбнулся и кивнул.
Недалеко от остановки я увидел застеклённое кафе-мороженое и решил пригласить Свету туда. Но — после. А сейчас надо серьёзно поговорить.
Я свернул в арку и вошёл в подъезд.
Дверь открыла Света. Увидев меня, она заметно растерялась. На лекциях мы общались, как и раньше. Только вот разговоров о наших отношениях девушка ловко избегала. И после занятий уходила то к подружке, то по делам. Так что даже проводить её я не мог.
Да и мне, честно говоря, было не до прогулок. Всё свободное время я посвящал зарабатыванию денег и хлопотам насчёт комнаты. Кроме того, часами просиживал в университетской библиотеке в поисках хоть какого-то намёка на ключ.
— Саша? — негромко спросила Света. — Проходи.
Она посторонилась, и я вошёл в тесную прихожую.
— Это тебе.
Я улыбнулся и протянул Свете букет. Она взяла цветы, отвернула края бумаги и осторожно понюхала.
— Какая прелесть! Спасибо! Чаю хочешь.
— Хочу, — кивнул я. Правда, ничего к чаю я не купил. Но нам надо поговорить.
Едва договорив фразу, я почувствовал, как Света напряглась.
— Ты проходи на кухню. А я пока поставлю цветы в вазу. И позову маму пить чай.
Присутствие Валентины Ивановны при нашем разговоре было совсем некстати. Но ничего не поделать! Впрочем, я не собирался шарахаться от будущей тёщи.
Я прошёл на кухню и сел на привычный уже табурет с мягким верхом.
— Здравствуйте, Александр!
В кухню вплыла Валентина Ивановна.
— Как ваши дела? Вы уже вернулись из этого… Приморска?
— Здравствуйте, Валентина Ивановна, — вежливо ответил я. — Да, уже вернулся.
— И как съездили?
— Замечательно. Нашли массу интересных артефактов, и в том числе — медальон древних прусских вождей.
— Вот как? Замечательно. А как ваши личные успехи.
— Всё хорошо, Валентина Ивановна, — кивнул я. — Как я вам и говорил, нашёл подработку — пока делаю конспекты для студентов первого курса. Вчера снял комнату — это было необходимо для работы. Теперь буду писать монографию об экспедиции в Приморск.
— И что же — её напечатают?
Я пожал плечами.
— Наш декан обещал помочь, а Валентин Иванович слов на ветер не бросает. Но это дело небыстрое.
— Валентин Иванович? Надо же! Выходит, мы с вашим деканом полные тёзки!
— Выходит, так, — улыбнулся я.
И в самом деле! Забавно получилось.
— Светочка, ну, где же ты? — окликнула Валентина Ивановна. — Давай поить Александра чаем!
— Сейчас, мама! — откликнулась Света откуда-то из глубины квартиры.
Вслед за этим послышался шум воды. Через минуту Света вошла на кухню. В руках она несла вазу с георгинами.
— Какая прелесть! — воскликнула Валентина Ивановна. — Поставь, пожалуйста, цветы на стол!
Ловкими движениями она освободила место, и Света поставила вазу.
— Света, — сказал я, — Валентина Ивановна! Я хочу с вами поговорить.
Валентина Ивановна с удивлением посмотрела на меня.
— Конечно, конечно. Вы пейте чай.
Затем Валентина Ивановна перевела взгляд на Свету.
— Светочка, а в котором часу Олег за тобой зайдёт?
Света покраснела.
— В семь часов, — еле слышно сказала она. — Мы договорились, что в восемь пойдём в кино на вечерний сеанс.
Я почувствовал, как табурет подо мной покачнулся.
— Знаете, Александр, ведь у Светочки с Олегом настоящий роман! — благожелательно глядя на меня, сказала Валентина Ивановна. — Олег — замечательный молодой человек. Месяц назад его назначили заместителем начальника отдела, а буквально на прошлой неделе дали отдельную квартиру. Как перспективному молодому специалисту!
Чай внезапно потерял вкус. Я машинально сделал глоток, поморщился и поднялся с табурета.
— Знаете, я, наверное, пойду. Поздно уже.
— Куда же вы, Александр? — воскликнула Валентина Ивановна. — Вы же совсем ничего не рассказали о поездке в Приморск!
У меня хватило сил ответить вежливо.
— Как-нибудь в другой раз, непременно.
Я вышел в прихожую и надел ботинки. Света стояла у стены, опустив голову.
— Саша, прости меня, — еле слышно сказала она. — Я должна была тебе сказать.
Я ничего не ответил. Молча повернул колёсико замка, открыл дверь и вышел в подъезд. Уже спускаясь по лестнице, я услышал, как дверь наверху мягко захлопнулась.
— Явился! — доброжелательно сказала Ирина Васильевна. — Гулёна! С девкой болтался? Ну, проходи, ужинать будем. Есть-то хочешь? Сейчас яичницу тебе поджарю.
— Спасибо, Ирина Васильевна, — машинально ответил я.
— А тебе звонили. Я номер записала. Там, на бумажке, у тумбочки.
— Кто?
— Не знаю. Мужчина какой-то. Но голос строгий.
Я подошёл к телефону и набрал номер, который был неровным почерком записан на обрывке газеты.
— Алло! Это Гореликов. Вы мне звонили?
В трубке что-то щёлкнуло.
— Гореликов? Это Андрей Сергеевич. Вспомнил? Надо встретиться.
Мастерская золотых дел мастера Горазда не была похожа на кузницу. Здесь был горн, тихо гудящий пламенем. И небольшая наковальня тоже имелась. Рядом с ней на вбитых в бревенчатую стену железных крючьях висели молотки разного размера и литейные формы.
Острый взгляд Степана Твердиславовича заметил набор небольших волочильных досок для изготовления тонкой золотой проволоки.
Сам мастер, хоть и был одет в кожаный фартук, больше походил на монаха, чем на ремесленника. Высокий, худой, с мягкой русой бородкой и внимательным взглядом серых глаз.