– Да. – Анна хлопнула ладонью по папке. – Кое-что даже распечатала, чтобы изучить еще раз. Вообще эта история наделала шумихи в свое время.
– Да. Самозванок было много, но самой известной среди них стала Анна Андерсон. И вопрос открытый – кто она? Действительно, уцелевшая дочь последнего русского императора или все-таки женщина, которая пыталась выдать себя за Анастасию? Что ты скажешь?
– Однозначного ответа нет… – осторожно начала Анна.
– Говори, что думаешь, – прервал ее Вася.
– Если Анна Андерсон была самозванкой, ее бы разоблачили раньше. Или она сама бы отступилась. Слишком сильное было давление со всех сторон, слишком велика опасность, что психика не выдержит, сломается… Нормальный человек не стал бы так упорствовать, если бы он не являлся тем, кем был на самом деле. По ее версии – во время расстрела царской семьи ее ранили, она потеряла сознание, спас ее солдат, некий Александр Чайковский. Вместе с ним и его семьей она бежала в Бухарест, у нее был ребенок. Но вскоре Чайковский был убит в уличной драке, и Анна Андерсон решила добраться до Берлина, чтобы встретиться с немецкими родственниками. Ребенка она оставила в семье Чайковских. В Берлине она предприняла попытку суицида, бросилась в канал, но ее спасли…
– Логика в твоих рассуждениях есть, – согласился Вася. – Но все-таки ее диагноз… Если она попала в психиатрическую клинику не просто так? И мнения людей, знавших Анастасию, разделились. Одни твердо стояли «за», другие «против». Но здесь мы должны приподняться до высот мировой политики…
– Подожди немного, – сказала Анна. – Я сейчас чай налью, и продолжишь.
Анна любила слушать Васю, соглашаться, спорить с ним. Его гипотезы всегда были очень интересны и близки к истине. Она не представляла себе другой работы, другого занятия и была рада, что все сложилось именно так.
С того момента, когда она познакомилась с Василием Курочкиным, доктором наук и многообещающим ученым, талантливым историком, прошло около двух лет, а столько уже вместе прожито-пережито! Вася часто повторял: «Аня, ты мне больше, чем сестра». «Почти возлюбленная», – шутила Анна. «Можно сказать и так», – серьезно подтверждал он.
Тот момент, когда она впервые появилась в его научно-историческом центре, Анна помнила хорошо. Это было чистой случайностью, но как она убедилась – в жизни никогда не бывает чистых случайностей – во всем есть рука судьбы, которая управляет событиями.
Ради того, чтобы работать с Васей, она поменяла тему диссертации, но никогда не жалела об этом [2].
Сегодня их совместная фирма процветала. Наверное, потому что они оба были влюблены в свою работу и в науку и работали дружной, сплоченной командой. Да, были трения и мелкие споры, но никогда дело не доходило до крупного разрыва – они дорожили друг другом.
Но больше всего Анне нравилась домашняя обстановка на работе. Когда их сложная кропотливая работа напоминала неформальные посиделки. Анна любила забраться с ногами на диван, обхватив чашку чая или кофе двумя руками, слушать Васю и одновременно расслабляться.
– Ты точно хочешь чай? – спросил Вася. – Может быть, тебе нужно кофе? Надя привезла из Израиля отличный кофе.
Последняя подруга Васи – Надежда – отличалась от всех его прошлых пассий. На этот раз он изменил своим привязанностям к крашеным бойким блондинкам с недалеким интеллектом. Анна всегда удивлялась непритязательному Васиному вкусу. Неужели все мужчины в большинстве такие? На словах им нужны скромные, порядочные, умные женщины, а на самом деле – глупые карикатурные блондинки.
Но Надя была брюнеткой, орнитологом, кандидатом наук и старше Васи на восемь лет. Ей было за сорок, она имела взрослую дочь и больного внука. По словам Васи, Надя была героической женщиной, ютившейся вместе с дочерью и внуком в маленькой двушке, доставшейся после двух грабительских обменов – с бывшим мужем и зятем. Надя тянула жизненную лямку с достоинством, не жалуясь и не плача.
Вася был покорен Надей, но рассказывал о ней неохотно, а Анна не пыталась расспрашивать. Раз и навсегда она вывела для себя в общении с Васей следующую формулу: если надо – расскажет сам. Если же он не говорит, значит, не хочет.
– Давай кофе.
– Он потрясающе вкусный. Надя умеет выбирать.
Анна забралась с ногами на диван, пока Вася колдовал над туркой. Когда кофе был готов, он повернулся к ней.
– Ваш напиток, мадам.
Кофе был терпким, пах ванилью и шоколадом.
У Анны зазвонил телефон, она посмотрела на номер и улыбнулась.
– Перезвоню позже. Сейчас я занята.
– Данила? – спросил Вася.
– Нет… – Анна наморщила лоб. С одной стороны, ей не хотелось говорить Васе правду, но с другой: зачем тянуть? – Мы с Данилой временно расстались.
– Вот как? – удивился Вася. – И почему? Мне казалось, вы прекрасно подходите друг другу.
– Если честно, то любовь на расстоянии не вдохновляет. Что-то уходит из отношений. Я не знаю, с кем он проводит дни и ночи. Кто поверит, что молодой привлекательный мужчина живет монахом? Наши встречи стали слишком редкими. В последнее время я иногда просыпаюсь и понимаю, что не могу отчетливо вспомнить его лица… И я испугалась… Подумала и решила – надо расстаться. Ни к чему хорошему такие отношения не приведут. Я стала нервной, раздражительной… Ты, наверное, и сам это заметил, – заключила Анна, понизив голос.
Вася молчал.
– А почему ты решил, что звонил Данила?
– Твой тон… Он был слишком теплым, так ты разговаривала только с Данилой.
Анна невольно рассмеялась.
– Нет, ты ошибаешься. Представляешь, недавно надо мной появился новый сосед, какой-то недотепа. Залил меня, пришел извиняться… Так мы и познакомились. Переехал недавно и еще не освоился.
– Не освоился настолько, что забыл выключить кран с водой? – иронично спросил Вася.
– Именно! Если бы ты его видел! Классический ботаник, у которого руки растут не оттуда, откуда надо. Маменькин сыночек. А теперь он звонит мне, предлагает сделать ремонт для ликвидации последствий залива. Видимо, боится, что я обращусь в суд.
– Серьезно залил?
– В коридоре вздулся паркет, придется менять и переклеивать обои.
– Повезло тебе!
– Не говори! Но чего мы о моих проблемах в самый разгар рабочего дня? Я тебя слушаю. Что там с Анастасией? – подобралась Анна. – Как она связана с политикой?
Вася кивнул, налил кофе и себе и начал:
– Как ты знаешь, практически все императорские семьи состоят в родстве. А Первая мировая война развела родственников – кайзера Вильгельма и Николая Второго – по разные стороны баррикад. Или вернее – по разные стороны фронта. Дружеские отношения были забыты, когда на авансцену выступила политика. Каждый искал выгоды для своей страны. Именно выгода и целесообразность с тех пор и определяли поступки кайзера Вильгельма и короля Великобритании Георга Пятого, который когда-то дружески называл Николая Второго кузеном Ники. Нужно сказать, что отказ Георга Пятого принять российского императора вместе с семьей потрясла даже членов Временного правительства. Интересен факт, что позднее документы, касающиеся этой стороны международной политики, исчезли из официальной корреспонденции – бумаг английского короля и министерства иностранных дел той эпохи сейчас не найти…
Двери лифта раскрылись, и Анна вышла на темную лестничную площадку.
«Опять перегорели лампочки», – отметила она машинально.
Лампочки перегорали часто, но вкручивала их только Анна, остальным до этого не было никакого дела, и если бы она не проявляла заботу об общем коммунальном хозяйстве, то на лестничной площадке все время царила бы темнота.
Иногда она спорила с Васей Курочкиным – является ли такой пофигизм приметой сегодняшнего дня или равнодушие к окружающему миру, к тому, что лежит за пределами собственного пространства и собственного «я», было свойственно человеку всегда? Анна стояла на позиции, что это характерная черта современности. Вася уверял, что такое отношение можно найти и в других эпохах.
– Ничто не ново под луной, – любил говорить он. – Не преувеличивай, Анна, и не демонизируй сегодняшний век. Все повторяется. Просто на разных витках истории…
– Не знаю, – возражала ему Анна, – не знаю. Все-таки мне кажется, что наше время характеризуется удивительным бессердечием и равнодушием. И никто не сможет переубедить меня в обратном…
Из темноты на Анну надвинулась какая-то фигура, она вскрикнула, и сумки с продуктами выпали у нее из рук.
– Простите, я напугал вас, – раздался глуховатый голос, принадлежавший тому самому соседу-недотепе, который залил Анну. – Это я – Матвей.
– Господи! Матвей, что вы здесь делаете?
– Вас жду. А вы подумали – грабитель? Кажется, в вашей сумке, судя по звуку, что-то разбилось.
– Да. Наверное, бутылка вина… – Анне стало стыдно, что Матвей подумает о ней как об алкоголичке, которая в одиночестве хлещет вино. Но последнее время бокал-другой помогал ей успокоиться, давал чувство эйфории, она забывала о Даниле. Ведь как бы Анна ни хорохорилась перед Васей – разрыв с Данилой дался ей нелегко. Тяжелые мысли о неустроенной судьбе и одиночестве просто так прогнать не удавалось.
– У нас намечается семейный праздник, – фантазировала на ходу Анна, радуясь, что в темноте не видно, как она покраснела. – Вот я и решила прикупить вино.
Тут же ей стало неприятно: что она оправдывается перед чужим человеком?
– Простите, – виновато проговорил Матвей. – Давайте, я помогу донести сумки.
Анна открыла дверь. Матвей поставил сумки на пол в прихожей и застыл.
– Так что вы хотели, Матвей?
– Еще раз осмотреть ущерб, который я вам нанес.
– Ущерб? – не поняла Анна.
– То, что я залил.
– А… Проходите, смотрите. Я буду на кухне.
Анна чувствовала себя не просто усталой – вымотанной. Она сидела в офисе до последнего, потому что не хотела идти домой. Дома была тишина. И пустота. И собственные глупые мысли.