Когда в пять утра Ариадна вышла из гостиницы, метель стихла. Было очень холодно, Нева покрылась толстым синеватым льдом как шубой. Взошло солнце – розовое, перламутровое от мороза. Бледные лучи зажгли сосульки на Аничковом мосту, и они вспыхнули, как новогодняя гирлянда, переливами света – от темно-голубого, почти синего, до нежно-золотистого. Над всем этим великолепием реял купол Исаакия.
«Боже, – ахнула Ариадна, – какая красота! Почему я раньше ничего не замечала?»
Она остановилась полюбоваться игрой солнечных лучей и вдруг, в эту минуту, поняла, что никогда не забудет прошлый вечер, ночь, беседу с Гумилевым и сегодняшнее утро, полное радостного свечения.
«Как он благороден и несчастен, – подумала она о Гумилеве. – Какая богатая, удивительная жизнь, полная страстей, открытий, радости и страданий. Настоящая жизнь, не выдуманная и не тепличная!»
Ариадна больше всего на свете боялась прожить свою жизнь зря – скучно, серо и обыденно.
Она поскользнулась на ледяной дорожке и, взмахнув руками, с трудом удержалась от падения.
– Ох, только упасть не хватало.
Ариадна спешила домой. Дома ее ждала тетушка Мария Петровна.
– Разве можно так? – с упреком сказала тетушка. – Я всю ночь не спала.
– Прости! – Ариадна звонко расцеловала тетушку. – Со мной, как видишь, ничего не случилось. Жива-здорова, румянец нагуляла. На улице такая красота! Сосульки просто светятся. Золотым, розовым, синим, как хрустальные веточки.
– Ты говоришь как поэт, раньше за тобой я такого не замечала…
– Поэт? – Ариадна задумалась. – Может быть… Это я под влиянием одного поэта так стала все видеть…
– О ком это говоришь?
– Тетушка, ты слышала когда-нибудь о Николае Гумилеве? Это замечательный поэт!
– Мне нравится Пушкин. – Щеки тетушки порозовели. – Помню, как мой жених читал мне: «На берегах отчизны дальной…» и еще что-то. Боже, как давно это было! Наша усадьба, липы, лето, прохладный пруд, мы сидим под большим деревом… И Георгий читает Пушкина. – Глаза тетушки увлажнились.
– Ну вот, я бессовестная такая, вновь довела вас до слез, – посетовала Ариадна.
– Ничего. – Мария Петровна вытерла глаза кружевным платочком. – Ты кофе будешь? Только что приготовила. Тебя ждала.
– Да. Спасибо, я только сейчас переоденусь.
Больше Ариадна Гумилева не видела, он просил не искать встреч – это было слишком опасно, по его словам. Пообещал, что сам ее найдет. И первое время, подходя к дому, Ариадна замирала – ей казалось, что сейчас из полумрака к ней шагнет знакомая высокая фигура и Гумилев звонким голосом, слегка картавя, скажет:
– Боже мой, прекрасная Ариадна, как долго я здесь стоял и ждал вас!
Но он не приходил. Ариадна купила томик стихов Гумилева и на ночь перелистывала страницы, погружаясь в далекие миры: знойную Африку, сумрачное Средневековье, загадочный Китай… Все сливалось в одну ленту, ей часто снились необычайно яркие, цветные сны. И, просыпаясь, Ариадна какое-то время смотрела в потолок, ей казалось, что там еще проносятся тени прошлого, колышутся в утреннем свете, а потом исчезают, растворяясь в наступающем дне…
Газету со списком расстрелянных Ариадна увидела случайно. Она возвращалась домой, погруженная в свои мысли, настроение у нее было радостное – на работе ее хвалили, они стоят на пороге величайшего открытия, которое поведет человечество по пути прогресса и бессмертия. Это окрыляло и вдохновляло, помогало смириться с тем, что происходит вокруг. Ариадна жила завтрашним днем и верой в науку, убеждая себя, что хаос и неустройство, которые она наблюдает каждый день, – явления временные, а прогресс и развитие – величины постоянные.
Купив газету у мальчишки на углу, Ариадна пошла дальше, на ходу бегло просматривая передовицу. И вдруг глаза ее приковало к страшным сухим строчкам.
За мгновения перед ней промелькнул тот вечер, их первая встреча, его прощальная улыбка… Николай Гумилев открыл для нее новый удивительный мир, все было как краткий разряд молнии, что осветила ее жизнь в ином свете, – и исчезло. Ариадна вспомнила слова Гумилева, как он просил, заклинал ее сохранить в тайне один секрет. Она помнила свое обещание, смятение и мысль: «А вдруг я окажусь недостойной? Вдруг не смогу исполнить порученное?»
Она пришла домой и легла ничком на диван. Перед глазами все плыло, качалось…
– Что случилось, Ариадночка? – всполошилась тетя. – Ты вся белая, как будто сейчас в обморок упадешь. Неприятности какие? На работе?
– Нет. Просто один человек погиб. – Она помолчала, а потом прибавила: – Мой друг.
Ариадна свернулась на диване в клубочек и заплакала. Слезы текли безостановочно. Она не слышала, как суетится вокруг тетушка, не чувствовала, как ее укутывает мягкий плед. Так в слезах Ариадна и уснула. Больше никаких ярких и красочных снов с той поры ей не снилось.
А через месяц после гибели Николая Гумилева к ней пожаловали гости. Они пришли поздно вечером, когда Ариадна и Мария Петровна уже спали. Легкий тихий стук в дверь переполошил тетушку.
– Ариадна! – тихо позвала она ее. – Пришел какой-то мужчина, сказал, что хочет с тобой поговорить. Велел передать, что он от Николая Степановича.
Сон мигом слетел с Ариадны.
– Который час? – спросила она, быстро одеваясь.
– Полночь уже. Ты что же, собираешься его впустить? – с тревогой спросила тетушка.
– Конечно.
– Ты его знаешь?
– Нет, но…
– Ариадна, сейчас время такое – сложное, пускать в дом незнакомого человека опасно… Никто не знает, что у него на уме. А мы с тобой две беззащитные женщины. Прошу тебя, будь благоразумной!
Но Ариадна уже не слушала тетушку, а поспешила в коридор открывать дверь.
В квартиру не вошли, а проскользнули. Их было двое: мужчина лет сорока в шляпе, надвинутой на лоб, и женщина, укутанная в шаль, в длинной темной юбке.
– Проходите, – сказала Ариадна. – На кухню или в комнату.
– Лучше в комнату, – сказал мужчина.
– Да-да, пожалуйста, как вам удобно.
Тетушка застыла в дверях.
– Мария Петровна, сделайте, пожалуйста, чай для наших гостей, – попросила Ариадна.
Тетушка окинула посетителей подозрительным взглядом, но спорить не стала, пошла на кухню.
– Присаживайтесь, – предложила Ариадна и первой села за круглый столик.
Гости последовали ее примеру.
– Вы от… – Ариадна запнулась.
– От Николая Степановича, – сказал мужчина. У него был высокий голос.
На секунду возникла надежда, что сейчас ей объявят, что Гумилев жив, расстреляли кого-то другого, а ему удалось бежать и сейчас он находится в безопасном месте, где его уже никто не достанет. Он – бесстрашный воин и конкистадор, бороздит сейчас моря и океаны неведомых земель и пишет новые чудесные стихи. Надежда вспыхнула и засияла как луч. Но гости молчали. Мрачно, трагически.
– Он действительно убит? Расстрелян? – нашла в себе силы спросить Ариадна.
– Да, приговор был приведен в исполнение, – кивнул мужчина. – Вы не знали об его аресте?
– Нет, – покачала головой Ариадна. – Я прочитала о его смерти в газете и думала, что это могло быть ошибкой…
Мужчина покачал головой:
– Здесь не могло быть никакой ошибки, слишком высоки ставки.
Ариадна провела пальцем по скатерти, стараясь сдержать слезы.
– Мне очень жаль! – прошептала она.
– Этого следовало ожидать, – вступила в разговор женщина. Голос у нее был с легкой хрипотцой. – На Россию надвигается темная ночь варварства и безбожия. Самые светлые пали первыми. Успокой, Боже, душу раба Николая. – И она размашисто перекрестилась.
Женщине было около пятидесяти. В голосе ее и повадках чувствовалась властность и привычка к командованию.
– Но мы пришли не ради пустых разговоров, – сказала она. И переглянулась с мужчиной. Чувствовалось, что из них двоих она была главной. – Если честно, мы не знаем, насколько вам можно доверять, будем говорить откровенно. И мы вас совсем не знаем.
– Если у вас есть какие-то сомнения, тогда не стоит мне ничего рассказывать, – проговорила Ариадна. Ее очень обижало, когда сомневались в ее честности и порядочности.
– Вы не так нас поняли. Мы сомневаемся не лично в вас. Дело, о котором мы хотим с вами поговорить, представляется крайне важным…
– Понимаю. Я знаю, что такое важные дела. Например, моя работа… – Она осеклась. Распространяться о своей работе Ариадна не имела права…
Вплыла тетушка с подносом, на котором стояли три чашки чая.
– Пожалуйста. Вот ваш чай.
– Спасибо, – сказала женщина.
– Может быть, вы хотите поужинать? – предложила Ариадна. – Живем мы скромно, наверное, как и все в это непростое время, но угостить вас можем.
– Нет-нет. Не надо, – улыбнулась женщина. – Напротив, мы сами можем вас угостить.
Гостья раскрыла сумку и достала оттуда тоненькие хлебцы.
– Вот, попробуйте, этот хлеб сделан по особому рецепту.
Ариадна откусила хлебец. Вкус был необычный. Съев половину кусочка, она почувствовала прилив бодрости, ее сознание словно расширилось, а голова стала чрезвычайно ясной.
– Как вы? – Женщина посмотрела на нее в упор. Теперь свет падал прямо ей на лицо, и Ариадна увидела, какие у нее большие глаза – темные, почти черные.
– Еще немного – и взлечу! – воскликнула Ариадна. – Где вы это покупали?
Женщина усмехнулась:
– Такое не купишь нигде. Эту еду делали особые люди в особом месте.
– Замечательно!
– Наверное, теперь нужно приступить к делу. – Женщина посмотрела на мужчину, и тот кивнул.
– Николай Степанович был посвященным высокой степени. Не знаю, говорил ли он вам об этом?
– Нет.
– Я так и думала, он был не из тех, кто рассказывает о таком, чтобы похвастаться. Даже красивым женщинам. – И снова взгляд в упор.
Ариадна поежилась.
– Может быть, господа, у вас сложилось превратное мнение о наших с Николаем Степановичем отношениях. Мы были просто друзьями и встречались всего два раза.
– Сейчас речь не об этом. Думаю, вы достойны этой тайны. Все, что вам сейчас скажут, – чрезвычайно важно.