— То есть, — вдруг уточнила молчавшая до этого Семёнова, — теоретически, если ты вдруг не захочешь, кто-то может остаться без…
— Сладкого? — быстро вставил я, видя, что девушка мнётся.
— Ну… да — кивнула моя бывшая телохранительница, снова покосившись на начальницу и главу рода, делающих вид, что поднятая тема их особо не интересует.
Ох как же я загрузился в этот момент, ища удобоваримый ответ. Публично признаваться, что нет, всем даю — никому не отказываю, было как-то очень неправильно, всё-равно что признать себя шлюхом. А я себя таковым не считал. Ответить что могу отказать, значит внести ещё больший раскол, а то и войну организовать за моей спиной. Нет, надо как-то и себя не унизить, и вопрос равноправия дам не задеть. А ещё, кстати, этот вопрос показал, что секса, таки, все присутствующие тут хотят. Вон как напряглись и тишина установилась. Явно пока ехали сюда, только об этом и думали.
— Теоретически? — уточнил я, не глядя ни на кого конкретно, — могу. Но если бы я не хотел интимной связи с кем-то из вас, то сюда бы не звал. Вот только скажу ещё раз, никто меня делить не сможет, потому что я неделимый, как атом у греков. И в постели вы меня не поделите, потому что с каждой из вас постель у меня будет разная. Считайте, что я как переходящий кубок, сегодня у одной, завтра у другой. Ну как в соревнованиях по шарострелу. Разве команды его делят? Нет, они его выигрывают друг у друга.
— Так ты хочешь, чтобы мы тебя выигрывали? — со странными интонациями в голосе, склонив голову набок, спросила Марина и я с усмешкой кивнул. Вновь буквально озарённый этой спонтанной идеей. Почему бы, как говорится и нет. Главно, чтобы соревнование было для всех на равных условиях.
— Вот только соревноваться будете не в том кто из вас сильнее или быстрее, а в том, кто меня больше заинтересует, — я заулыбался, всё больше оказываясь во власти новой придумки, — и помните, не важно что и как это будет. Главное в первую очередь внимание.
— Понятно кто победит, — тут же фыркнула Светлана, рассеянно ковыряясь в тарелке и разом как-то посмурнев, — у кого денег больше.
— Ошибаешься, — ответил я ей спокойно. Затем ещё раз оглядев всех присутствующих, произнёс, — Будет честным, дать девушкам некоторую фору, поэтому с ними я встречусь в первую очередь. Уточнил, — это с Светланой, Викторией, Кристиной и Иланой, — тут Семёнова встрепенулась, не ожидая, видимо, услышать себя в этом списке, но я только ей улыбнулся, а затем посмотрел на старших женщин. — Прошу вас воспринимать это нормально.
— Ты мой фаворит, — негромко произнесла боярыня, глядя прямо в глаза.
— И воя, — ответил я ей тем же. — Разве вою можно заставить лечь в постель против её желания?
— Нет, — вынуждена была ответить Руслана, не сумев скрыть в голосе легких ноток разочарования.
— А я не против, — внезапно произнесла Марина, — к тому же, какие мы можем предъявлять требования к Петру, если пока даже в официальном браке не состоим?
Фыркнув, Мирослава, сидевшая по другую сторону стола, поднялась, оправила на себе костюм, и гордо задрав голову, произнесла, — Можете сколько хотите соревнование устраивать, только без меня. Я ещё из-за мужика в подобной ерунде не участвовала.
«Ах так?! — подумал я, приходя в тихое бешенство. — Из-за мужика, значит? Ну сейчас я тебе покажу мужика!».
— Позволь провожу, — подскочил я тут же с места, чем вновь ввел остальных в когнитивный диссонанс. Тут-то наоборот, женщины мужчин провожают. Но мне было, честно сказать, плевать.
Подхватив безопасницу под ручку, вышел с ней в коридор, где у входа скучало парочку боевитых фрейлин, тут же подобравшихся при нашем появлении. Просканировав нас внимательными взглядами, и убедившись, что вродё всё в порядке и меня никуда не тащат, я сам иду добровольно, снова расслабились. Пройдя их, я поискал глазами место где мы можем поговорить без свидетелей. Какую-нибудь комнатку подсобного типа. Найдя такую, тут же запихнул Гиржовскую туда, плотно захлопнув дверь за собой.
Это было что-то вроде курительной комнаты, с диванчиками, журнальным столиком, парой шкафов и плотно занавешенным портьерами окном. То что надо. В данном случае полумрак и приватность были для меня наиболее важным обстоятельством.
Посмотрел на стоявшую напротив меня, упрямо сложившую руки под грудью женщину. Спросил угрюмо, — Что, опять?!
— Петя, — произнесла та, — я же тебе уже говорила, я в эти игры не играю, я, знаешь-ли, уже не девочка.
— Представь себе, знаю, — ответил я, подходя ближе. — Сам лично тебя не девочкой делал.
Та только вновь фыркнула, бросила, — Знаешь сколько у меня парней до тебя было?
— Таких как я — нисколько, — ответил ей, а затем, заглянув в глаза, спросил, использовав самый сильный имевшийся у меня козырь, — значит, всё-таки, не любишь меня, да?
— Почему? — удивленно переспросила та, — люблю.
— Разве? — я взял её за пуговицу пиджачка, — А если любишь, почему не хочешь даже попробовать побороться за меня?
— Эм… — Мирослава не сразу нашлась, что ответить, а я, меж тем, продолжил давить, — Ты не пытаешься доказать, что любишь. Только слова говоришь — люблю-люблю. А что они значат без доказательства делом? Пустой звук. И я знаю, почему так. Это потому, что раньше тебе всё доставалось просто. По факту твоей должности и принадлежности к роду. Но теперь так не будет. Уж поверь мне.
— Подожди, — произнесла наконец женщина, в чьём голосе апломб немедленно сменился неуверенностью, — тебе же тоже нравилось?!
— Нравилось, — кивнул я, — но что достается даром, как показала практика, совершенно не ценится. Зато чем труднее путь, тем слаще победа. Поэтому, дорогая моя, я теперь скорее член узлом завяжу, чем просто так приду к тебе. А чтобы чуть напомнить, чего ты лишаешься, я покажу тебе это.
Ремень с шорохом покинул своё место на поясе, женское тело, чуть охнув, перевалилось через спинку дивана, оставив пятую точку торчать вверх, а затем, в тишине комнаты раздался первый щелчок.
Через несколько минут мы вышли и пройдя обратно, мимо заинтересованно пялящихся фрейлин, вошли в столовую.
Проводив взглядом молча севшую на своё место Мирославу, я снова занял место во главе стола, и как ни в чем ни бывало спросил, скалясь во все свои тридцать два зуба, — А не выпить ли нам ещё, дорогие дамы?
— И за что будем пить? — уточнила Марина.
— Конечно за любовь! — поднял я бокал, после чего, взглянув на ровно-ровно сидевшую на стуле Гиржовскую, добавил, — и взаимопонимание!
Минут через пять, когда великий князь с одной из своих женщин покинул комнату, дверца стоявшего там шкафа с легким скрипом отворилась и оттуда медленно, утирая обильно текший пот, вылез Сергеич и ещё раз вспомнив увиденное в щёлку действо, пробормотал, — Он не человек, он дьявола. Чтобы творить такое, такое… Но как же он её ремнём!..
Бросив взгляд на диван, на котором всё и происходило, камердинер вновь застонал, а затем поспешно полез обратно в шкаф. Через пару мгновений послышался звук расстёгиваемой ширинки, сменившийся долгим натужным сопением, а затем, достигнув кульминации, Сергеич издал протяжный стон, — О да!.. — и облегчённо выматерился.
С появлением молодого великого князя весь привычный уклад поместья полетел кувырком и теперь, присовокупив к наблюдениям всё то странное, что происходило и с самим Сергеичем, мужчина твердо понял, здесь явно не обошлось без нечистой силы. И источником её был сам князь. Явно одержимый хозяйкой самой преисподней. Простой мужчина таким быть не мог.
«А если и вправду сама дьявола? — камердинер застыл, прижав ладонь ко рту, и вцепился в неё зубами, чтобы ненароком не вскрикнуть, от страшной догадки. Недаром в князе что-то этакое — женское, сразу почудилось, ох не даром.
— Нужно что-то делать, нужно что-то делать… — повторял он мысленно раз за разом, пока, наконец, его не осенило, — чеснок, святая вода, серебро и крест!».
Мысль о том, что это скорее против мифических вампиров, чем демонов, пришла к нему уже позже, но Сергеич решил ничего не менять, вдруг и на дьяволу тоже подействует.
— Ну как? — поинтересовалась великая княгиня, глядя на мужа.
— Парень справился, — одобрительно и даже чуточку восхищенно ответил тот, глядя как пустеет дворцовая столовая, где слуги принялись наводить порядок, — Даже эту — гордячку ИСБшницу как-то приструнил.
— А заметил, как он ловко начинающийся конфликт в плоскость соревнования перевёл?
Великий князь кивнул, дождался когда, поднявшись с кровати, жена возьмет со столика пару бокалов и один протянет ему, чуть отпил и произнес, — весьма изобретательно, весьма. И это, похоже, не домашняя заготовка, он это придумал прямо на ходу.
— Я же говорила, — рассмеялась княгиня, — что он просто идеальный кандидат. Кстати, — она деловито подняла с прикроватной тумбочки планшет и быстро набрала на нём небольшой текст, — надо обязательно передать канцелярии, что необходимо в таких семейных ячейках культивировать элемент игры и состязания. У нас в шаростреле ведь действительно кубком владеют все на равных, независимо от состава команды. Там и простолюдинки, и благородные вперемешку, и никто не жалуется. Вот пусть мужчины тоже будут своего рода кубком. Только соревнование это будет не внутри семьи, как Петя устроил, а среди таких будущих женских групп. Пусть объединяются заранее в команды для охоты за призом, — княгиня совсем как девчонка захихикала, — надо только грамотно всё обставить. А начнём мы, пожалуй… — тут она ещё раз, прищурившись, так посмотрела на мужа, что тот вздрогнул и севшим голосом спросил:
— С меня?
— Расслабся, — та хмыкнула, — у нас сейчас с закрытых борделей несколько сотен парней психологическую реабилитацию проходят. Где надо и менталисток подключаем. Вот как их в норму приведут, так мы устроим государственный конкурс для женских команд. Поставим условие, чтобы команды были численностью от шести до восьми женщин. Конкурс сделаем в виде командных игр, но так, чтобы свой приз получила каждая команда. Парней будем распределять на все места.