— Здравствуй, Светлана. — Я пробежался взглядом по спортивным майке и шортикам, что были на ней, подошел, поинтересовался невзначай, — Бегала?
Девушка и правда, выглядела так, будто вернулась с долгой пробежки. Чуть покрасневшее лицо, слегка учащённое дыхание, выраженный чуть сильнее чем обычно рельеф мышц ног.
Не став отрицать очевидное, она кивнула, а я сделал вид, что принюхиваюсь, затем, вспомнив давнюю рекламу, с нарочитым удивлением спросил, — Странно, майка сухая и совсем не пахнет?
Мгновенно напрягшись, девушка, зло сверкнула здоровенными глазищами и отбрила, — А ты носки понюхай.
— Ну всё-всё, — примирительно поднял я руки, — уела. И вообще, — я тут же приобнял её за талию и прошептал интимно на ушко, — Мне такие разгорячённые красотки даже больше нравятся.
Скинув мою руку, света отступила на шаг, сказала, не глядя на меня, — Я ещё не решила.
— Что не решила?
— Хочу ли с тобой спать, — чуть резковато ответила она.
— Я тебе не нравлюсь?
Сказанный чуть жалобным тоном вопрос заставил девушку замолчать, что-то напряженно обдумывая.
— Нравишся, — наконец вынуждена была признать Света, — но ты не такой как другие парни. Ты слишком наглый, слишком… — она замялась.
— Распутный? — предположил я, приподняв бровь.
— Да, можно и так сказать, — не приняла шутливого тона девушка, — и это отпугивает. Ты не понятен, я просто не знаю, что от тебя ждать в следующий момент, что ты выкинешь вновь. Иногда мне кажется, что ты готов раздеться даже на людях, ради секса.
— Ну нет, — хмыкнул я, — это слишком. И вообще, ты из меня какого-то маньяка делаешь.
— А ты разве не?..
Но я только истово помотал головой отводя от себя опасные инсинуации. — Не-не-не, никаких маньяков. Я просто люблю секс и женщин, вот и всё.
— Это как-то неправильно, — с сомнением в голосе произнесла девушка, потихоньку начиная сдавать позиции и я сделал ход конем.
— Ну хочешь, будет так как правильно? Как Вы — выделил я голосом, — считаете правильным? А?
Коснувшись пальцами верхней пуговицы на рубашке, под заострившимся взглядом Светланы, медленно расстегнул. Затем, спустившись ниже, расстегнул следующую. В конце, рывком выдернул её из-за пояса, и оставил свободно висеть на теле. Опустил руки на пояс. Выдернув его одним движением, расстегнул штаны и дал им упасть на пол.
Шагнув в сторону, носком ноги отправил брюки в короткий полёт, закончившийся в руках девушки, рефлекторно вцепившейся в этот элемент моего гардероба.
Дернув плечами, я позволил рубашке тоже соскользнуть с меня, но запускать её вслед за штанами уже не стал и, оставшись в одних плотно облегающих и бугрящихся где надо плавках, не торопясь забрался на кровать и застыл там, лёжа на спине, раскинув руки в стороны.
Приподняв голову, взглянул на всё еще стоящую с моими брюками девушку и произнёс, — Вот я лежу, в классической миссионерской. Обещаю вести себя так как обычный парень. Даже трусы не снимал, это же такой разврат парню самому трусы снимать, надо обязательно чтобы девушка сама. Да, кстати, — я кивнул на штаны, — там бутылёк с зельем, вольёшь мне его тоже сама, я не буду сопротивляться.
После чего кротко уставился взглядом в потолок.
Сдалась она буквально через секунд тридцать, как я и думал. В конце-концов, когда у тебя на кровати лежит такой красавец как я, причем в одних трусах, ну какая женщина перед таким устоит.
Резко зашуршала одежда, кровать качнулась, принимая полностью освободившееся от одежды девичье тело и наклонившись надо мной, так что в поле зрения качнулись упругие Светины сиськи, она, учащённо дыша, и пару раз судорожно сглотнув, поднесла к моим губам пузырёк.
Глядя ей в глаза, я чуть приоткрыл рот, позволяя тёрпкой, пахнущей мятой струйке зелья скатиться по языку в горло и дальше в пищевод.
Под напором резко встающего и увеличивающегося в размерах конца плавки затрещали, но крепкие девичьи ладошки уже сжались на ткани и одним резким рывком Светлана разорвала их на две половинки, высвобождая моего дружка.
— Будь со мною нежной, — прошептал я, прикрывая глаза и чуть отворачиваясь, а затем почувствовал, как, говоря языком китайских трактатов, нефритовая пещера жадно насадилась на яшмовый жезл.
Чуть приоткрыл глаза, наблюдая за синхронным подпрыгиванием Светкиной груди, улыбнулся сам себе. Всё-таки я её раскусил, а гаремный опыт мне помог подобрать верное поведение. Девушка была махровой консерваторшей. Мужик должен был обязательно лежать и почти не шевелиться, и быть покорным. Вот что её возбуждало больше всего. Ну а мне что, лежи да получай удовольствие, даже, в какой-то мере, удобно. Устал на одной, отдохнул под другой.
Под конец, я для удобства закинул руки за голову, наблюдая как Светлана всё ускоряется, чтобы буквально через десяток секунд замереть и, содрогнувшись в последний раз, слезть с меня, плавно завалившись на постель рядом.
Повернувшись к ней, я коснулся стоявших торчком сосков, пальцем поводил сначала вокруг одного, затем второго.
— Тебе понравилось? — вдруг, чуть хрипловато спросила девушка, встретившись со мною взглядом.
— Понравилось, — от её вопроса мне стало вдруг необычайно весело. Посмотри-ка, интересуется. — Я же говорил, я люблю секс и женщин, — ответил ей, продолжая играть с её сосками.
— Мне тоже. Просто я думала, что ты любишь сам инициативу.
— Я всяко люблю. — Отстав от груди, посмотрел на продолжавший стоять член, затем с намеком добавил, — вот только я так и не кончил…
— Прости, — вдруг с каким-то раскаянием в голосе, произнесла та, решительно поднялась, примериваясь, чтобы снова взгромоздиться сверху, — сейчас я доведу тебя.
— Погоди, — остановил я её.
— Что? — удивлённо спросила Светлана, замирая на полпути.
— Ты можешь довести меня по другому.
— Это как?
— Ну… — протянул я, затем коснулся её упёрной в постель ладони, — например этим. И… — тут я смущённо прикрыл веки и почти шепотом, с придыханием произнёс, — И ротиком…
— Э-э… — зависла ещё сильнее девушка, но я с жаром добавил, — Мне ещё никто, никогда, а я так хочу.
«Во врать-то! Никто и никогда… — Восхитился даже я сам, тем, с какой неподдельной искренностью это произнёс. В гареме это было любимое развлечение отдельной категории баб, особенно с нарочитым покусыванием в процессе, что так сильно пугало среднестатистических гаремных мужиков.
— Я думала, вы этого боитесь, — медленно произнесла Светлана, садясь на колени и осторожно сжимая член ладонью.
— Очень боюсь и очень хочу. Ты же не сделаешь мне больно? — я захлопал ресницами.
— Я буду очень осторожна, — наконец пообещала она и решительно склонилась к нему.
А я… я просто закрыл глаза, с шумом выдыхая и блаженно откидываясь на подушку вновь. Как же всё-таки женщинами легко управлять. Особенно в постели.
Уже после, возвращаясь к себе, я шел буквально пританцовывая и напевая куплеты переделанные на местный лад, — Полюбил я трактористку, и как водится, ей дал. Две недели от солярки свой конец я отмывал!
Неладное, обострившимся в последнее время нюхом, я почувствовал уже на подходе. Распахнув дверь, ещё раз втянул носом воздух и аж закашлялся. А затем замер, разглядывая удивительную композицию, что предстала перед глазами.
Во-первых, то тут, то там, в моей спальне валялись целые связки чеснока. На прикроватном столике, на самой кровати, даже на стойках балдахина, везде висели сухие косички с головками чеснока.
Во-вторых, мой камердинер, несомненно ответственный за весь этот идиотизм, какого-то фига забыл под моей кроватью, и наружу торчала только его задница, по которой мне немедленно захотелось пнуть.
А в третьих, тут присутствовало ещё и ведро с водой, которое я чуть не разлил, буквально споткнувшись о него.
— Сергеич! Бать твою! — заорал я в бешенстве, отчего ноги камердинера резко взбрыкнули, словно попытавшись сбежать, вот только с половиной тушки под кроватью, это было проблематично.
Кипя от негодования, я дождался, когда Сергеич выберется наружу, но растрёпанный камердинер посмотрел на меня каким-то совершенно полубезумным взглядом, дыхнул ядрёным чесночным духом, а затем взял и вылил целое ведро воды. На меня! С-сука!
Вот такого я точно не ожидал. Мало того, пока я обтекал, в шоке от происходящего, этот тварина попытался меня приложить какой-то увесистой штукой, оказавшейся массивным крестом, а затем, когда я в бешенстве вырвал тот из его рук, камердинер, ужом проскочив мимо, галопом рванул по коридору от меня.
— Скотина! — прошипел я, исходя паром, а затем потянулся магией за ним и кадки с растениями в коридоре буквально взорвались щупальцами, хлеща завизжавшего от ужаса Сергеича и крепко обвивая того за руки и ноги.
А затем, замотанная словно в кокон фигура камердинера медленно поплыла ко мне, удерживаемая щупальцами на весу.
— Ну всё, Сергеич, — злорадно захрустел я пальцами, — вот тебе и пришел конец!
Глава 14
Когда через пару дней главная фрейлина у меня осторожно поинтересовалась, когда я последний раз видел своего камердинера и не в курсе ли куда он пропал, я только хмыкнул и пожав плечами сказал, что Сергеич ударился в религию и, вроде как, в паломничество собрался.
Когда выяснилось, что он действительно посещал церковь где приобрёл целое ведро святой воды и здоровенный крест, версия бредовой в глазах окружающих, быть перестала.
Ну а задумчивые взгляды, изредка бросаемые на меня главной фрейлиной, я спокойно игнорировал, ещё по прошлой жизни зная простую истину: нет тела — нет дела.
Впрочем, пропавший Сергеич был темой для меня неинтересной. Меня вовсю занимал вопрос организации устойчивой ячейки общества, которому сильно мешало врождённое отсутствие покладистости в женском характере. Причём у всех. Нет, они приняли вариант командной игры, но только поделившись на две примерно равные половинки. Первая группа состояла из боярыни с Мирославой и Иланой, вторая из Марины со всеми бывшими курсатами. И эти две могучие кучки интриговать начали безбожно, стараясь повлиять на меня и любыми способами очернить противниц.