Мда, когда я говорил про то, что меня надо удивлять, я имел ввиду — приятно удивлять, а не наоборот.
Нет, фору курсатам они благородно предоставили, всё-таки, какие-то понятия о чести и достоинстве соблюдены были, но затем началось форменное безобразие.
Всё началось с Семёновой, которую я и обозначил, как свою партнершу на этот вечер.
И ведь, как дурак, во всеуслышание объявил, что сегодня победителем становиться она. Подготовился, принарядился, весь такой из себя франт, зашел к ней в комнату и обнаружил, что она банально спит.
— Чё, правда, что-ли? — удивленно пробормотал я, глядя на раскинувшуюся поперёк кровати девушку, что еле слышно сопела, находясь в полном отрубе.
Подойдя, поднял её руку, отпустил, поджав губы, понаблюдал как она безвольно упала обратно на кровать. Пару раз несильно пнул по свесившейся с кровати ноге, но результата так и не добился.
Решившись на крайние меры, залепил пощёчину, но только отбил руку, а Илана, так и не проснувшись, причмокнула и пробормотала, — Да, Петя, да…
— Дурдом какой-то. — Я опустился на кровать рядом, со вздохом положив ладони на колени. В том, что спит девушка не просто так, я уже догадался, не дурак, да и тщетность попыток её разбудить, наводила мысли на искусственную природу сна.
Огляделся. Почти сразу увидел на столике стакан с остатками воды, подойдя и внимательно изучив, заметил легкий белый осадок на дне. совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы сделать правильные выводы. Снотворное. И, в целом, даже понятно кто придумал.
Вернувшись к дрыхнувшей без задних ног Семёновой, я кое как вытащил из под девичьего тела застилавшее кровать покрывало, затем раздел саму девушку и подхватив под ноги, перетащил на середину. Накрыв, постоял пару минут, разглядывая безмятежное лицо Иланы и только разочарованно махнув рукой, вышел из комнаты обратно в коридор, плотно прикрывая за собой дверь, на сегодня оставшись без секса.
Ну а дальше пошло поехало. Ответная мстя не замедлила себя ждать.
В следующий раз, когда мой выбор пал на Ржевскую, я вновь, постучав в дверь, не услышал ответа. Заглянул, ожидая увидеть ещё одно безвольное тело, но, внезапно, кровать оказалась пуста.
Удивившись этому факту, сначала подумал, может женщина свалилась с кровати, но, даже обойдя высокое и широкое ложе с другой стороны, Марину не обнаружил.
На всякий случай заглянул под кровать, убедившись, что и там нет, да и не было в никого в обозримом прошлом, причем даже руки уборщицы, судя по покрывавшему пол тонкому слою пыли.
Встал, отряхнулся, решил подождать, может вышла куда, но, внезапно услышал какое-то шебуршание за дверью, что вела в личную уборную.
Подойдя, аккуратно стукнул пару раз, спросил, — Марин, ты там?
— Не входи! — тут же резанул по ушам громкий напряжённый вскрик.
— Не буду, — быстро ответил я, слегка ошарашенный такой резкой отповедью. Осторожно поинтересовался, — У тебя всё в порядке?
— Да-да, — излишне поспешно ответила женщина, — всё нормально.
— Ну тогда я подожду…
— Не надо! — голос Ржевской снова взлетел под потолок, — лучше иди, как-нибудь в другой раз.
— Но мы же хотели…
— Петя, уйди-и… — голос Марины поменялся, и я услышал как громко зашипела вода во включенных на полную кранах.
Мда. Я не дурак и быстро всё понял. Похоже Илана нашла как отомстить. Натолкнулся взглядом на полупустой стакан, приглядевшись, заметил следы нерастворённого остатка на дне и понял, что ответ конкуренток вышел ассиметричным, на снотворное они ответили слабительным.
Из комнаты выходил с не слишком радостными мыслями, что в следующий раз кто-то додумается совместить оба препарата и меня будет ждать зрелище которое я вряд-ли скоро забуду.
А затем противостояние начало набирать обороты и в средствах уже никто не стеснялся. Каким-то образом им удалось перетянуть на свою сторону даже часть фрейлин и борьба вышла на новые рубежи. Я же только ходил и матерился.
Вот как, ну вот как, соревнование, с попыток переспать со мной самой, вдруг превратилось в состязание не дать со мной переспать другой?!
В этом вопросе дамы не гнушались ничем и вскоре дворец стал напоминать сумасшедший дом с какими-то полоумными ниндзя, передвигающимися исключительно тайком и разбрасывающими везде и всюду ловушки!
Зоной свободной для перемещения оставалась лишь моя спальня с кабинетом и прилегающие коридоры, в крыло же, куда поселили женщин, заходить стало попросту опасно.
Один раз, прямо после того, как я по быстрому решил воспользоваться туалетом одной из дам, в нём взорвался унитаз, благо я уже успел захлопнуть за собой, выходя, и осколки санфаянса застряли в двери, а не в моей спине и заднице.
В другой, стоило коснуться массивной металлической ручки, как меня хорошенько трахнуло током.
В третий… Впрочем, перечислять всё, что со мной приключилось, было слишком долго, проще было сказать, чего со мной так и не произошло.
Две недели! Именно столько творилась эта вакханалия, за время которой я ни разу, ни с кем, не смог переспать.
Две недели вынужденного воздержания и хождения по дворцу как по минному полю меня превратили в злобное, дёрганное существо готовое растерзать первого попавшегося на клочки. И тогда я понял, что пора с этим всем кончать. Иначе дальше будет только хуже.
— Перемирие, бать вашу, перемирие! — орал я, ходя по коридорам и стуча половником по крышке от кастрюли, которые я стащил на кухне, за неимением других средств привлечения внимания.
— Сегодня вечером общий ужин в столовой. Никакой магии, никакого оружия, никаких ловушек! Перемирие! — Ходил я, не переставая стучать и кричать, а затем, найдя главную фрейлину, за эти две недели как-то сильно осунувшуюся и даже постаревшую, продублировал сообщение и через неё. Пора было расставить все точки над «ё».
Когда все виновные лица вновь собрались за одним столом, я оглядел потрёпанных двухнедельным противостоянием гражданок, дамами их назвать у меня язык не повернулся, и усмехнувшись, язвительно протянул, — Хороши…
Заметил несколько злобных взглядов, брошенных друг на друга, зло прикрикнул, — Что, не навоевались ещё?!
Стукнул для острастки кулаком по столу, заставив всех опустить глаза вниз.
— Мебели поперепортили, сантехники поразбивали… — я достал блокнот, послюнявив палец, принялся перелистывать, — одних унитазов семь штук взорвали, у кого-то даже дважды. — Поднял взгляд на угрюмо молчавший женский контингент, спросил, — Это что за бомбист-ассенизатор у нас тут завелась?!
Никто не признался и я принялся листать дальше.
— Вот, — ткнул я пальцем в строчку, — кровати двуспальные — четыре штуки. Три восстановлению не подлежат. Две, — я замолчал, обвел всех снова тяжелым взглядом, повторил, — Две. Разрушились когда на них находился я.
Взгляды присутствующих вновь уткнулись в пол, а я, начиная потихоньку заводиться, пробежался по записям которые начал вести дня с третьего, — Вместо шампуня клеящий состав, скипидар в бутыльке с одеколоном, петарда в курице…
Я замолчал, на миг прикрыв глаза и вспомнив тот злополучный ужин при свечах, произнёс тише, — Между прочим, я её тоже ел.
— Прости, — тихонько ответила покрасневшая Кристина.
— Как взрывпакет в борщ положить не догадались, это же так весело.
Сарказма в моём голосе было на десятерых, но это был далеко не самый большой сюрприз.
— Подкладывание банановой кожуры… — тяжело вздохнув, я спросил, — вы мультиков пересмотрели, что-ли? А прибитая к полу обувь? Да ещё дверь с срезанными петлями.
В тот раз я должен был встретиться с Мирославой, но услышав мой стук, она запрыгнула в оказавшиеся прибитыми к полу заранее приготовленные туфли, не удержалась на ногах, по инерции упав вперед, прямо на дверь, а та, под немаленьким весом безопасницы, рухнула прямо на меня, придавив.
— Между прочим, мне было больно.
— Значит так. — После недолгой паузы, я встал и прошел к окну, оставшись к женщинам спиной. — С этого дня все боевые действия прекращаются раз и навсегда. Устанавливается посуточный график посещений в алфавитном порядке. Никаких изменений, замен, перестановок и прочего мухлежа не допускается. Не смогла в этот день, ждешь когда снова дойдёт очередь. Конкретное время и место определю я сам. — Обернулся к притихшему столу, сказал веско, — Шутки кончились, дамы. Скоро из просто травмоопасных ваши проделки станут смертельными, причём, скорее всего, для меня. Будете палить друг в друга, а зацепите меня. Сколько раз ко мне целительницу вызывали? Не знаете? А я знаю.
Я посмотрел последние записи в блокноте и объявил, — Восемь раз! За две недели.
За столом вновь установилась полная тишина. Видимо до всех наконец дошло, что я, в отличии от них, магией не защищён.
Кстати, в условиях такого жесточайшего цейтнота, мне хватило буквально декады, чтобы доработать до ума свой растительный костюм скрытого ношения и теперь он всегда сопровождал меня вне собственной спальни и кабинета, плотно, словно вторая кожа, прилегая к телу, оставляя открытыми только голову с шеей и кисти рук — те места, что были не прикрыты обычной одеждой.
Костюм уже даже прошел обкатку в полевых условиях и с честью выдержал несколько ударов, в том числе когда сработала магическая огненная ловушка. Одежду обуглило, но сами растительные волокна почти не пострадали, за счёт большого количества воды, что постоянно циркулировала по микроканальцам, осуществляя терморегуляцию и не давая мне перегреться. Пот, кстати, костюм тоже прекрасно в себя вбирал.
Но я отвлекся. В настоящий же момент, судя по всему, идиоток продолжать непотребство не нашлось, а груз вины за причинение страданий нонкомбатанту, в моём лице, останавливал от возражений всем тем изменениям, что я собирался привнести для регуляции наших совместных отношений. И это было очень даже неплохо.
С довольным видом усевшись обратно во главу стола, я улыбнулся смущённо поглядывающим на меня дамам, объявил, — Ну чтож, а теперь предлагаю отм