Игорёк уставился на застывший ночной пейзаж. На вставшие у машины ротой караула сосны.
— Время останавливаете. Могучие, говорите?
Он сделал попытку внушить «Волге» истинное движение, что она не делает вид, а на самом деле едет по шоссе. Но ничего не выходило.
— Нет, — произнёс тот же голос. — Ты выбрал относительный мир, а здесь последнее слово за нами. Мы определяем, что получит статус реальности, а что нет. Мы продемонстрировали тебе один раз наши возможности и твои пределы. В метро. Помнишь?
— Ясно, — процедил сквозь зубы Игорёк. — Одной загадкой меньше. И что вы предлагаете?
— Играть по общим правилам.
— А если я откажусь?
— Твоё право. Но силы превращать, по своему произволу, свои желания в реальность у тебя нет.
— У Реализованных, выходит, есть?
— Они могут только то, что не запрещено нами. Они играют по правилам.
— И Кремлёвцы по правилам?
— Все живут по правилам. Вообразить что-то, что выходит за их рамки, не могут ни смертные, ни бессмертные. Иначе они встанут вровень с великими духами.
— Это ещё кто?
— Ты не знаешь основ жизни. Ты — никто, — голос упал до шёпота и смолк.
Сосны ровной чередой поплыли мимо. «Волга» вновь двигалась, водитель уверенно вёл машину.
Перед выездом с Подушкинского шоссе на Рублёво-Успенскую трассу со стороны Рублёвки сверкнули фары, и дорогу перегородил чёрный лимузин. Генеральский водитель мягко затормозил, бампер «Волги» замер в нескольких сантиметрах от лаково сверкающего борта.
— Что за хрень? — пробормотал водитель.
Из лимузина вышли четверо. Невысокий человек в строгом костюме и с ним трое крепких парней, среди которых имелся негр. Один из молодых людей зашёл за «Волгу».
Невысокий человек раскрыл зонт, обогнул лимузин и, приблизившись, постучал в окошко «Волги».
— Чего надо? — осведомился Игорёк, приопустив стекло.
— Mr. Khromov? — произнёс невысокий.
— Yes, I am, — в тон ответил Игорёк.
— Господин Хромов, — иностранец перешёл на русский язык, — предлагаю занять место в моей машине.
— В случае моего отказа у вас имеется разрешение на применение спецсредств? — произнёс Игорёк скорее утвердительно.
— Exactly. Мы будем вынуждены. Это повлечёт ненужные жертвы. — Иностранец глянул на спящего генерала.
Игорёк кивнул, приоткрыл дверцу и оглянулся на «деда» — попрощаться. Генерал, проснувшись, открыл глаза, поднял голову, спросил:
— Почему стоим?
— Американцы, Фёдор Авдеевич, — доложил водитель. — Обнаглели, на посольской машине. Угрожают оружием.
— Это из-за меня, Фёдор Авдеевич, — сказал Игорёк. — Приглашают в гости.
— Эхо Ирака?
— Угу. Так что, будем прощаться. Ситуация под контролем, товарищ генерал.
— Я в тебе, клавишник, уверен, — ответил генерал. — Надо было их, союзничков… — генерал употребил ненормативное слово, — сразу после Эльбы… — снова выругался он нецензурно.
— Прощайте, — сказал Игорёк и вышел из машины.
Переодетые морпехи из охраны посольства США отрезали Игорька от «Волги», лимузин сдвинулся, освобождая проезд. Генеральская машина выползла на Рублёвку и скрылась из виду.
— Take your place, — пригласил американец и продублировал по-русски: — Садитесь в машину.
— Нет, в машину садиться я не буду. Чего надо, говори.
— Вас хотят видеть в Посольстве Соединённых Штатов Америки.
Игорёк поёжился, за шиворот стекала вода.
— Так пригласите на приём. Официальным образом.
— Вы не в последнюю очередь заинтересованы в этом сами, — начал американец. — Мы имеем для вас исключительно важное…
— Oops! — сказал негр.
В этот момент раздался визг тормозов, и с трассы влетели, сердито сверкая фарами, машины опергруппы полковника Любимова.
— Bullshit, — бросил в сердцах американец.
Из микроавтобуса посыпались бойцы в ночном камуфляже, в мгновение ока рассредоточились они среди сосен, оцепив лимузин. Эти уже открыто оперировали оружием, взяв парней из посольства под прицел автоматов ВСК-94. Морпехи спешно ретировались в лимузин. Дипломат крутил головой, выглядывая старшего опергруппы.
Игорёк запрокинул голову, подставляя лицо дождю. Как станут разбираться между собой силовики дружественных стран, его не интересовало. Он слушал, как дождь шелестит в ветвях сосен, как стучит по асфальту дороги, барабанит по капотам машин.
«Сейчас бы в лес, вот туда. И шагать до самого утра. И вообще, идти и идти…»
Из легковушки появились двое в штатском.
— Кто из вас Игорь Святополкович Хромов? — деловым тоном осведомился один из них.
«Отчего бы и не пойти? Зачем мне теперь Любимов? Иллюзорщики разгуляться не дадут, а значит, „крыша“ полковника мне теперь ни к чему».
Была до разговора со Стражем у Игорька цель: потратить своё неограниченное будущее на исправление человечества, на гармонизацию всей человеческой жизни. Для начала собирался он заставить Любимова «закрыть» его от людей и всяческих организаций, в оперативном смысле закрыть, чтобы не мешали, не приставали, не донимали, а он будет экспериментировать с вещами серьёзными, с мирозданием — менять климат, полюса Земли, пути комет и активность Солнца и вместе с этим информационную политику телеканалов, нравы политиков и бестолковых деятелей культуры, отношение людей к своей жизни. Как-то же, в самом деле, можно сдвинуть с места материк Россию. Но теперь всё это уже было не актуально. Закрываться от нездорового интереса силовых и иных прочих структур перед лицом геополитических игрищ Реализованных смысла не имело, как не имели смысла эксперименты с природой в глобальном масштабе.
Короче, можно было смело шагать в лес, удерживала только мысль о Сером. Как-то нехорошо у них из-за астрала получилось, нельзя оставлять по себе дурную память. И посмотреть в глаза Зверю очень даже любопытно. А эти ребята из ФСБ именно о Звере и хотят говорить. В контексте будущего страны, разумеется.
— Я протестую! Что здесь происходит? — прервал мысли возглас американца. — Я — атташе посольства Соединённых Штатов Америки! Мы с другом приехали дышать лесным воздухом. Не так ли, господин Хромов?
— Я шёл, — сказал Игорёк, — смотрю, стоит, дышит воздухом. Собирался пройти мимо, а тут вы.
Один из ФСБшников осведомился у атташе:
— Надышались?
— В большой степени, — ответил тот.
— Ну, и убирайтесь отсюда.
— Мы с другом…
— Без друга.
— Это грубое насилие.
— Разумеется.
Атташе гордо вскинул голову, с треском закрыл зонт и, хлопнув дверью лимузина, отбыл.
Комитетчик достал телефон, набрал номер.
— Товарищ полковник, объект на контакте. Даю. — Протянул трубку Игорьку.
— Слушаю вас, Любимов, — сказал Игорёк.
— Игорь Святополкович, — голос Любимова был более чем энергичен. — Давайте забудем обо всех недоразумениях. На карту поставлена судьба Отечества. Судьба России. Не знаю, как вы исчезли с квартиры Зверя, что там у вас было с ним, но это не имеет значения. Я взываю к вашему патриотизму и надеюсь, что наши договорённости остаются в силе.
— Полковник, вы скажите, что от меня требуется. Где Зверь? У Тредиаковского? Где дом Тредиаковского?
— Вы правильно мыслите, Игорь Святополкович, — в голосе Любимова звучало нескрываемое облегчение. — Тредиаковский совсем рядом, в Жуковке. Где-то там и Зверь.
— Я найду. Тредиаковского спасать?
— Это как вам заблагорассудится. Нам нет дела до Тредиаковского. Привезите Зверя. Я открываю вам карты. До полуночи остаются считанные часы. Время Вавилона истекает. Мы должны передать Источник.
— Есть достойная кандидатура? — усмехнулся Игорёк.
— Так точно. Его уже везут. Встреча, предположительно, в двадцать три ноль-ноль на пересечении Рублёвки и МКАДа.
— Обещать ничего не стану.
— Понимаю. Мы надеемся на вас. Передайте трубку лейтенанту.
В Жуковку микроавтобус с бойцами спецназа въезжать не стал. Остановился перед шлагбаумом «закрытой зоны». БМВ с Игорьком, благодаря удостоверениям комитетчиков, углубился в элитный сектор деревни и остановился прямо напротив ворот жилища олигарха. По периметру железной ограды забора горели матовые белые фонари. Игорёк вгляделся в контуры особняка. «Тредиаковский — олигарх со вкусом», — отметил он. Двухэтажный кирпичный особняк в строгом викторианском стиле, без популярного у нуворишей архитектурного кровосмешения.
— Одноэтажное строение за воротами — помещение для охраны, — объяснил лейтенант.
— Понял, — ответил Игорёк. — Ждите.
Створки ворот были приоткрыты, так что мог пройти человек. Охрана в караулке лежала без признаков жизни, все четверо. Впрочем, в караулку он заглянул скорее для проформы, заранее зная, что увидит. Зверя и хозяина коттеджа следовало искать там, в доме, в каминной зале.
Тредиаковский, человек с длинным носом и угрюмыми карими глазами, сидел сбоку от камина, привязанный к массивному венскому стулу чёрного дерева. Рот его был залеплен скотчем. А Серый помешивал кочергой угли.
— Привет, Серый, — с порога объявил Игорёк.
Серёга поднялся с корточек, глянул недружелюбно.
— А кого я на свой финач нанизал? — спросил он.
— Представляешь, Серый, не меня. Есть такое место во Вселенной, называется Зазеркалье. Этот был оттуда, вылитый мой дубль. Ты же меня знаешь, меня развести — как два пальца об асфальт. Вот дубль и развёл. Я там остался, а он сюда — права качать. Ты же меня знаешь, я своих товарищей не убиваю.
— Во сне ты и вправду был мирный. А в Вавилоне не очень. Хотел меня замочить?
— Иштар околдовала. Эх, Серый, как она меня обманула… Я ведь больше никому не могу поплакаться. Никто ведь не поверит. А ты поверишь. Да я тебя за одно только это не стал бы убивать.
— Знаешь, клавишник, всё-таки лучше перестраховаться.
Серый потянул из кармана спецназовский ГШ-18, пули которого пробивают любой бронежилет, и два раза выстрелил.
Игорька качнуло. С некоторым недоумением Игорёк отметил, что ему больно. В пиджаке, на уровне сердца образовались две дырки. Игорёк полез во внутренний карман, вынул продырявленный паспорт и показал Серому.