— Я по телефону не консультирую, — отрезала экстрасенс. — Приходите завтра к пяти, посмотрим, что там у вас за зверь такой.
Вера попросила Сарматова отпустить её в четыре, и тот, недовольно вздыхая, согласился.
Галина Григорьевна принимала «на дому» — в старой пятиэтажке на улице Громова. Вера с трудом нашла этот дом — его как будто специально прятали от окружающих, и номер на нём не значился, и местные люди отказывались верить в его существование.
— Дома с таким номером на Громова нет! — заявила Стениной бабка, к которой она сунулась с вопросом, и долго потом подозрительно глядела вслед.
Но дом всё же отыскался — он был единственный без номера, так что Вера вычислила его методом исключения. Квартира, как предупредили, — на первом этаже. С улицы видны кастрюля на подоконнике и белая кошка с обеспокоенной мордой.
Стенина позвонила в дверь — кто-то крикнул: «Входите!», и она вошла, сейчас же споткнувшись о другую кошку — черепаховой, как выражалась мама, масти. Кошка была похожа на крупное членистоногое и смотрела на Веру так, что сразу стало ясно: шансы очаровать это животное отсутствуют в принципе.
— Собаку запру, подождите! — прокричал всё тот же голос откуда-то из глубины квартиры. Послышались звуки борьбы человека и зверя — человек в конце концов победил и появился в прихожей, потирая руки.
— Вы на пять часов?
— Да, — сказала Стенина. — А вы — Галина Григорьевна?
Ей не верилось, что эта маленькая толстая женщина в спортивных штанах, украшенных налипшей шерстью, — и есть тот самый чудо-врач, на которого Вера надеялась вот уже несколько лет.
Женщина кивнула.
— Фотографии принесли? — спросила она.
— Какие фотографии? — испугалась Вера, сразу же вспомнив Герины снимки.
— Ну, вы же хотели узнать будущее дочери и её жениха?
— Моей дочери ещё рано думать про жениха.
— Никогда не рано, — возразила Галина Григорьевна. — А, я поняла! Это я вас спутала с женщиной на шесть часов, у неё дочь собралась замуж. А вы — это которая мне вчера поздно вечером звонила. У вас рак, да?
— Почему вы так решили?
Галина Григорьевна с раздражённым видом взяла тетрадку, лежавшую на тумбочке у телефона — и зачитала вслух:
— «Внутри постороннее существо, которое пожирает». Что это, если не рак?
— Мышь, — сказала Стенина. И шёпотом уточнила: — Летучая.
В дальней комнате очень кстати завыла собака.
— Герда, молчать! — крикнула Галина Григорьевна. — А вы проходите в комнату. Разберёмся.
Вера уселась в кресло, обивка которого некогда была сделана «под гобелен», но теперь кошачьими стараниями превратилась в букле с бахромой. На спинке дремала третья кошка, серая и пушистая, как кролик, — она тут же спрыгнула и, замяукав, пошла к хозяйке.
— То есть, — продолжала Галина Григорьевна, подхватив серенькую на руки, — вы называете свою болезнь «мышью», чтобы не произносить слово «рак», да? Оно вас травмирует, я правильно поняла?
— Неправильно. Я ничем не болею, вот только в горле у меня уже лет пять сидит комок — и он никак не проглатывается и не уходит.
— Это ваша невысказанная боль, — сказала Галина Григорьевна. — А у вас есть с собой какие-то фотографии?
Вера нашла в сумке завалявшийся конверт с давними снимками — летом водили Евгению и Лару в зоопарк.
— Интересная девочка, — заметила чудо-врач, указывая на Евгению.
— Да, она всем нравится, — вздохнула Стенина.
— А вот у вашей дочки я вижу серьёзную проблему. У неё не развивается душа.
Галина Григорьевна послюнила ладонь и начала собирать шерсть со своих штанов, которые выглядели почти как меховые. Чудо-врач ждала вопроса, но Стенина молчала.
— Вам нужно завести какое-нибудь домашнее животное, — посоветовала Галина Григорьевна. — Кстати, у моей кошки скоро будут котята, могу отдать по сходной цене. Девочке это очень полезно.
— Но я хотела о другом… Мне говорили, что вы ещё и психолог, а не только экстрасенс.
Вера, сама не заметив, как это произошло, рассказала Галине Григорьевна всю свою жизнь, начиная с девятого класса. Чудо-врач слушала и по-прежнему собирала шерсть со штанов — так что к финалу рассказа у неё на коленях лежал серый клубок размером с кошачью голову.
— А почему вы пытаетесь решать все ваши проблемы за счёт мужчин и детей? — спросила Галина Григорьевна уже другим, психологическим голосом, когда Вера наконец замолчала. — Вы вполне могли бы сделать карьеру, но даже института не кончили.
— Я пишу диплом, — вскинулась Стенина и тут же покраснела, вспомнив, сколько минут ей довелось провести на этой неделе с Гюставом Курбе. (Пять. Или семь.) — А у вас, если не секрет, есть высшее образование?
— Два, — сказала Галина Григорьевна. — Вы обязательно подумайте о том, что я сказала, и не зацикливайтесь на этой своей зависти. Подумаешь, зависть! Все люди завидуют, грешок-то популярный!
Во время разговора Галина Григорьевна волшебным образом изменилась — беседу начинала запущенная тетёха, но с каждой минутой из неё прорастала тонкая, интеллигентная дама, по неудачному стечению обстоятельств угодившая в этот дом и в это тело. Дама с отвращением разглядывала собственные штаны.
— А как у вас, кстати, с алкоголем? — спросила она у Стениной.
Вера смутилась.
— Ясно, — кивнула Галина Григорьевна. — Сделайте, как я скажу. Глубокий выдох на счет «раз», глубокий вдох — «два». Раз, два. Раз, два. Раз… два…
Кто-то громко щёлкнул пальцами перед носом — как в танце фламенко. Вера открыла глаза и увидела перед собой лицо Галины Григорьевны, которая снова превратилась в неряшливую любительницу зверей.
— Ну вот, — сказала Галина Григорьевна, — пить вы больше не будете.
На этих словах собака Герда прорвала оборону — и гигантскими скачками примчалась к хозяйке. Это была весёлая рыжая псина. Кошки птицами вспорхнули на шкафы, а из предположительной кухни донёсся клёкот попугая.
— Всё будет хорошо! — кричала Галина Григорьевна, пытаясь заглушить лай Герды. — С вас девятьсот рублей. И не забудьте про домашнее животное!
Вера пришла в себя только на улице — навстречу шла давешняя бабка и разглядывала её без всякой симпатии.
— Нашла дом? — ехидно спросила она.
Стенина не ответила.
На другой день в зоомагазине были куплены три рыбки и вместительный аквариум со всеми необходимыми приспособлениями. Лара отнеслась к новинке равнодушно, а вот Евгению аквариум просто заворожил. Она часами сидела перед стеклом, разглядывая, как две белые рыбки гоняют серую, гораздо меньше их по размеру. Продавец в зоомагазине почему-то отговаривал Веру от приобретения серой рыбки, но Стенина не стала его слушать. Он мог говорить со стеной с таким же успехом, как со Стениной.
Подробности похода к чудо-доктору Вера почти сразу же забыла. Помнила только кошку рядом с кастрюлей, тогда как на месте лица Галины Григорьевны прыгали тёмные квадратики, как в криминальных теленовостях. Самое же удивительное — она теперь действительно не могла выпивать. Любимое шардонне, закупленное по оптовой цене в количестве десяти бутылок, вызывало тошноту при одном лишь взгляде. Вера через силу сделала глоток — и едва успела добежать до туалета.
Она твёрдо решила ещё раз прийти к Галине Григорьевне — показать ей Лару, и вообще, посоветоваться. Видимо, у этой тётки и вправду был какой-то особенный дар. Попыталась записаться по телефону — трубку снимала какая-то нервная женщина, доказывая: «Такие здесь не живут».
Тогда Вера снова поехала на улицу Громова, — пыталась найти дом по памяти, но на сей раз у неё ничего не получилось. Она даже ту зловредную бабку не встретила — просто без толку прогуляла половину рабочего дня, вернулась домой уставшая и злая. К счастью, Сарматов уехал в город-рифму Саратов. В последнее время шеф часто — и справедливо! — упрекал Веру в том, что она «пренебрегает» и «манкирует».
— Мама, а у кого ты брала телефон той докторши? — спросила вечером Стенина.
— Какая ещё докторша?
— Экстрасенс, Галина Григорьевна.
— Веруня! — расстроилась мама. — Как верующий человек, я не приемлю никаких экстрасенсов и тебе не советую.
— Но ведь ты сама мне дала её номер.
— Я? Ты что-то путаешь, Веруня. Наверное, Юля твоя посоветовала экстрасенса. Это — в её духе.
Мама до сих пор считала Копипасту источником всех Вериных бед.
«Наверное, я всё-таки сошла с ума, — думала Стенина. — Надо было ещё тогда, после Парижа, сдаться в психушку, а теперь уже поздно, не вылечат. Запрут на Агафурах — и привет».
Мысли эти были тяжёлыми, как чемодан после отпуска. Вера промучилась ими несколько дней, а потом пришёл денежный перевод от Лидии Робертовны — чтобы Вера не тратилась на дорогу.
Стенина купила два билета в Питер — только два, хотя бессовестная Копипаста всячески навяливала ей Евгению, а сама Евгения безутешно молчала, глядя, как Вера пакует вещи.
Сарматов тоже долго обижался и ворчал, но потом договорился о встречах в Питере с какими-то коллекционерами — и сразу же повеселел. Вера поклялась, что сделает всё по списку, — нужно было забрать какие-то редкие конверты у одного специалиста и отвезти экспертное заключение другому. И, возможно, доставить в Екатеринбург некий загадочный холст — Сарматов надеялся, что это Бурлюк, хотя шансов было мало.
Накануне отъезда Вера меняла воду в аквариуме — и заметила, как вымахала серая рыбка — она была теперь ровно в два раза больше своих былых обидчиц. Евгения утверждала, что рыбка с лёгкостью катает по дну аквариума небольшие камни, которыми Вера украсила подводный пейзаж.
Доехали до Питера, можно сказать, без приключений — спасибо Евгении, которая одолжила Ларе свой «гейм-бой». Эту электронную штуковину Юлька купила совсем недавно, и девочки просто жить без неё не могли.
Лара увлечённо жала на кнопки гейм-боя, машинка послушно пищала, по экранчику носились цветные фигурки. Вера достала из сумки первую главу диплома — здравствуйте, господин Курбе!
Шутки шутками, но за сутки в поезде она успела написать едва ли не больше, чем за весь последний месяц.