Дейзи отдает свое модельное портфолио Сэму, который передает его жене.
Поппи ухмыляется, перелистывая страницы.
– Фотографии просто великолепны, Дейзи.
Мою младшую сестру комплимент совсем не смущает. Она слишком занята поеданием крошечных бутербродов, будто не ела весь последний месяц.
– Как прошла Неделя моды? Знакомишься с симпатичными мальчиками? – Я хлопаю ресницами, пытаясь казаться забавной, но, вероятнее всего, выгляжу глупо и неловко.
Дейзи фыркает.
– Думаю, мама испортила все возможности познакомиться с кем-либо.
Сестра завязывает свои каштановые волосы в хвост, благодаря чему ее безупречная кожа и узкое лицо выглядят еще более эффектно.
– Подожди, что? Мама поехала с тобой?
Удивляться тут нечему. Мать сопровождала Роуз на каждой балетной репетиции, даже пропускала семейные ужины, чтобы посмотреть на выступления дочери. Она сама могла легко пройти отбор в шоу «Мамы в Танце».
– Ах, да, – говорит Дейзи. – Мне пятнадцать, помнишь? Скорее ад замерзнет, чем она позволит мне провести Неделю моды в одиночестве. Ты что, не знала этого?
– Я как-то не в теме.
– Мягко сказано, – встревает Роуз.
Поппи улыбается.
– Не вредничай, Роуз. Ты отпугнешь Лили еще на несколько месяцев.
Мы все знаем, насколько «милой» может быть моя сестра. Тем не менее я люблю Роуз все больше. Может быть, потому что мы ближе по возрасту или потому что она активно пытается быть частью моей жизни. Я вижу ее чаще, чем кого-либо еще.
Губы Роуз сжаты, иногда она подносит к ним свой коктейль.
Дейзи обвиняюще указывает на меня пальцем.
– Ты два месяца не была на воскресных обедах! – Она изучает меня, будто выискивая раны. – Почему тебя еще не прихлопнули?
– Я тоже задаюсь этим вопросом, – прерывает Роуз. – А меня готовы распять, если хотя бы один обед пропущу.
– Преимущество от знакомства с Хейлом, – говорит Поппи на этот раз с некоторым сожалением.
При звуке своей фамилии Ло крепко сжимает пальцы на спинке моего стула. Я тяжело сглатываю. Поппи годами убеждала наших родителей одобрить ее парня и принять его в семью. Поскольку на счетах Сэма едва ли было шестизначное число, мои родители опасались, что парень заинтересован лишь в наследстве Поппи. Мой отец нанял его в «Физзл» несмотря на то, что у Сэма был только аттестат о среднем образовании и единственная строчка в резюме гласила о работе в забегаловке. В конце концов мой отец узнал о доброжелательных намерениях Сэма и одобрил брак. А впоследствии и мама тоже.
Теперь где-то здесь бегает маленькая копия Сэма с темными волосами и яркими голубыми глазами. Поппи чаще улыбается, и материнской теплоты у нее больше, чем у нашей собственной матери. Но она никогда не забудет их недоверие к Сэму и все, что с этим связано, даже если опасения родителей были обоснованны.
Ее негодование рикошетом летит в мою сторону, так как мать с отцом легко восприняли наши с Ло отношения.
– Если бы я только мог поменять свое имя, непременно сделал бы это, – говорит Ло, и атмосфера в помещении накаляется пуще прежнего.
Поппи говорит:
– Какое-какое имя, напомни?
Настроение начинает улучшаться. Девочки посмеиваются над Ло, но смех лучше, чем напряженные мышцы и беглые взгляды. Ло никогда не был в восторге от своего полного имени. Одна из причин, почему Роуз всегда зовет его Лореном.
– Когда ты стала такой смешной, Поппи? – спрашивает Ло, бросая ей на колени виноградину.
Я удивлена, что он решил не издеваться в ответ над названиями цветов, учитывая, что наши имена, так или иначе, связаны с растениями. Это смущает только тогда, когда мы все вместе оказываемся на публике, а в остальном я уже смирилась.
– Уже начинаешь швыряться едой, Лорен? – вмешивается Роуз. – Обед даже официально не начался.
– Теперь ты знаешь, почему нам позволено месяцами здесь не появляться, – говорит он ей. – Тайна раскрыта.
– Могу я посмотреть фотоальбом Дейзи? – спрашиваю я у сестры.
Поппи передает его через стол, и он кромкой задевает ножку моего бокала. Я ругаюсь себе под нос и вскакиваю до того, как апельсиновый сок попадет на платье.
Ло быстро хватает салфетку и встает рядом со мной. Он кладет ладонь мне на плечо, а другой рукой совершенно без задней мысли вытирает пятно с моей груди. Никто бы и не подумал ничего такого, ведь мы «встречаемся», но мой разум начинает уносить меня в совсем другом направлении. Подходит официант с большим количеством полотенец, но я буквально сгораю со стыда, не в состоянии сдвинуться с места.
– Мне жаль.
Перед кем я извиняюсь? Перед собой за неуклюжесть?
– Ох, посмотрите, лилия превращается в розу, – поддразнивает Поппи.
При намеке на легкое подтрунивание Роуз бросает на сестру многозначительный взгляд, и я краснею еще больше.
Ло кладет салфетку на стол и шепчет мне на ухо:
– Успокойся, любимая. Смотри, даже пятен не осталось.
Парень весело улыбается, его дыхание щекочет мою кожу. Я практически падаю в его объятия. Ло оставляет легкий поцелуй на моих губах и отстраняется, а я только и могу думать о новом поцелуе.
Персонал, словно пчелки, кружит вокруг нас и наводит порядок.
Когда все усаживаются и я снова обретаю контроль над своим телом, неловко опускаюсь на диван и открываю фотоальбом Дейзи. Ло наклоняется ко мне, чтобы посмотреть на фотографии, его бедро касается моего… Ах, да, фотографии. Точно. Я моргаю, пытаясь сосредоточиться. На большинстве фотографий Дэйзи запечатлена на белом фоне без макияжа. Красивые снимки крупным планом. Я переворачиваю еще одну страницу, и моя челюсть отвисает.
Дэйзи голая! Или почти голая. Она стоит на пятидюймовых каблуках, на плечи накинут мужской пиджак. И ничего больше. Кадр фокусируется на ее длинных голых ногах и груди. Волосы зачесаны в тугой хвост, а благодаря макияжу она выглядит на лет двадцать семь, а не пятнадцать.
Бедра Дейзи неловко изгибаются в модельной позе, и это единственный признак того, что в этот момент пытались запечатлеть высокую моду, а не фото в порножурнал.
Ло протяжно присвистывает, тоже выглядя потрясенным.
– Что случилось? – спрашивает Дейзи, наклоняя голову в попытке рассмотреть фотографию.
– На тебе ничего нет.
Я поднимаю книгу, чтобы она могла видеть, какое фото мы обсуждаем. Она остается совершенно спокойной, ни капли не смущаясь.
– Я в нижнем белье. Оно телесного цвета.
– Мама это видела?
– Да, она предложила мне сделать фотосессию для взрослых. Это повысит мою ценность.
Ценность. Как будто она свинья, выставленная на продажу.
– Тебе нравится работать моделью?
– Да, вполне. Мне это удается.
Океееей. Рассчитывала на другой ответ, но я не ее мать. Я пропускаю эти еженедельные мероприятия по определенной причине, и эмоциональная привязанность к некоторым ситуациям не поможет мне незаметно отдалиться от семьи Кэллоуэй.
Ло потирает подбородок в поисках нужных слов.
– Тебе пятнадцать, Дэйзи. Не следует оголяться перед камерами.
Его пальцы касаются моего плеча, и он шепчет мне на ухо:
– Даже ты этого не делала.
Как будто это я устанавливаю стандарты, связанные с сексуальностью. Я зеваю и щипаю его за бедро. Он обхватывает мою руку, переплетая наши пальцы. Пусть для меня лучше всего отстраниться, делать этого я не хочу.
Роуз вмешивается:
– Не надо играть роль старшего братца, если даже не можешь вспомнить ее день рождения, Лорен.
Челюсть Ло сжимается, скулы заостряются. Он тянется за своим коктейлем, а затем хватает мою сумочку в поисках фляжки.
Из головы вылетают все мысли, когда я слышу возню персонала в соседней комнате. Я хлопаю Ло по руке, и он следует за моим взглядом, застыв как камень.
Мать с отцом прибыли в особняк.
Последние двадцать минут мы с Ло избегали пристального внимания родителей. Моя мать зациклена на дочери Поппи, которая в прошлую среду во время прогулки по тротуару сломала себе передний зуб. Если я еще раз услышу слова «пластический хирург», мне могут понадобиться четыре «Мимозы» и симпатичный официант.
Джонатан Хейл и мой отец шепчутся во главе стола, наслаждаясь личной беседой. Если их междусобойчик и нервирует мою мать, она этого не показывает. Мама перебирает нитку жемчуга на костлявых ключицах и внимательно слушает Поппи.
– Как дела в Пенне?
Я вздрагиваю от вопроса, тут же выходя из ступора. Поскольку Роуз учится в Принстоне, можно с уверенностью сказать, что отец обращается ко мне и Ло.
– Трудно, много учебы, – кратко отвечает Ло.
Его рука обвивает мою талию. Я слишком нервничаю, чтобы начать испытывать возбуждение.
– То же самое, – бормочу я.
В моей семье я признанная тихоня, поэтому легко отделываюсь односложными ответами.
Мать оживляется и вступает в разговор:
– Лили, моя маленькая ромашечка, как у тебя дела?
Я морщусь, радуясь, что она не назвала меня в честь ромашки. Не могу поверить, что этот вариант всерьез рассматривался.
– Отлично.
– В этом семестре вы ходите на какие-нибудь совместные лекции?
Она касается губами своего бокала, красная помада тут же окрашивает его край.
– Только на одну. Управленческая экономика и теория игр.
Как учащиеся бизнес-факультета, мы с Ло иногда попадаем на совместные лекции, но стараемся максимально этого избегать. Есть такая вещь – передозировка Лореном Хейлом.
Джонатан берется за свой стакан с виски. Сын весь в отца, чего уж тут скажешь.
– И как вы справляетесь?
Он переходит к делу, глядя прямо на Ло. И Джонатан, и мой отец выглядят очень элегантно в костюмах от «Армани», их волосы еще не поседели, а волевые челюсти начисто выбриты. Отличие заключается в их особенностях. Джонатан смотрит так, словно может вырвать тебе сердце. А мой отец ведет себя настолько открыто, что может подбежать и обнять меня.
– У меня пятерка, – говорит Ло.
Мои брови взлетают вверх от удивления. Пятерка? Я едва набираю проходной балл, но Ло умен от природы и почти никогда не нуждался в кропотливой учебе.