– Нет. Давай вернемся к первому вопросу. У Джонатана Хейла скверный нрав?
Я сосредотачиваюсь, пытаясь подобрать верные слова, чтобы описать этого неоднозначного человека. Он, конечно, не избивает Ло, но и отцом года его тоже трудно назвать. В одно мгновение Джонатан может обнять Ло и сказать, что он прекрасный сын, а в следующую секунду выместить на нем всю свою ненависть. Настроение Ло меняется в зависимости от расположения духа Джонатана, и всякий раз, когда он общается с отцом, я не знаю, чего ожидать. Возможно, Райк считает, что именно здесь начинаются все проблемы Ло.
Мне не удается должным образом описать темперамент Джонатана, поэтому Райк задает другой вопрос:
– Ты часто с ним общаешься?
Я качаю головой.
– Он почти всегда игнорирует мое существование и вспоминает о нем только тогда, когда хочет обвинить кого-нибудь в плохой успеваемости сына. Вообще, я стараюсь обходить поместье Хейлов стороной.
– Он снова женился?
– Нет, но почти каждую ночь приводит новую девушку.
Мать Ло ушла из семьи, когда тот был еще совсем маленьким. Почти сразу Джонатан нашел няню и снова начал встречаться с другими женщинами. Количество дам, покидающих поутру поместье Хейла в той же одежде, в которой они вошли туда вечером, с годами росло в геометрической прогрессии.
Помню, когда мне было шестнадцать, я жевала яичницу-болтунью, пока Ло пытался вскрыть винный шкаф своего отца. Джонатан отсыпался после бурной ночи. Женщина в облегающем черном платье плелась через кухню к выходу, держа в руках красные туфли-лодочки. Она даже не взглянула в нашу сторону – ее взор был прикован к двери, будто это финишная черта в длинном забеге. Внезапно во мне возникло желание вскочить со стула и подбежать к этой женщине. Мне захотелось спросить, нравятся ли ей острые ощущения от секса на одну ночь так же сильно, как и мне. Посплетничать и поболтать с ней о том, каково это – быть девушкой, которая сама решает, как поступать со своим телом. В то время я была очень замкнута, оберегая свой секретный порок. Поэтому я осталась сидеть на стуле, наблюдая за уходящей женщиной и представляя в голове, что она могла бы мне сказать.
Не знаю, понимает ли Ло, что я узнала о беспорядочных половых связях из-за бесконечных интрижек его отца. Надеюсь, что нет. Я бы никогда ему не открыла глаза на это.
Вновь обращаю свое внимание на Райка, который пристально наблюдает за мной, словно пытается найти ответы в выражении моего лица.
Ло входит на кухню со стиснутой челюстью и телефоном в кармане. Только не это.
– Все хорошо? – спрашивает Райк.
– Просто прекрасно, – неубедительно отвечает Ло и хватает куртку со стула вместе с бутылкой бурбона. – Поехали.
Мы с Райком обмениваемся беспокойными взглядами и оба следуем за Ло.
Ожерелье, которое я подарила Ло, дергается на его груди, пока мы танцуем. Кончиками пальцев я касаюсь кулона, и Ло сжимает мои руки в своих ладонях. Прежде чем отстраниться, он оставляет невесомый поцелуй на моей щеке. Я тянусь к нему, но Ло уже ушел, назначив себя властелином одного из барных стульев.
Он налегает на весь ассортимент напитков, в то время как я, отбросив неуверенность, двигаюсь под гипнотическую музыку в одиночестве, стирая с шеи накопившийся пот. Мой взгляд падает в сторону бара каждый раз, когда в руках Ло оказывается новый напиток. Мы еще не обсуждали телефонный звонок, поскольку Кобальт и Медоуз постоянно крутятся рядом, а я бы предпочла не затрагивать эту тему в их присутствии.
После трех рюмок текилы Коннор и Райк отправляются в уборную, и я использую этот шанс, чтобы поговорить с Ло наедине.
– Не скучаешь? – Я пихаю его в плечо и сажусь на ближайший стул. Рассеянный взгляд Ло направлен на дно стакана с бурой жидкостью – его мысли далеко отсюда. – Чего хотел Джонатан?
Ло качает головой и крепче сжимает стакан.
– Ничего.
Я хмурюсь в попытке задавить боль, вызванную замкнутостью Ло. Его молчание ранит меня, но, возможно, сейчас просто неподходящее время. Он замечает мою опечаленность и оглядывается в сторону уборных, дабы убедиться, что Райк и Коннор еще не вышли. Затем Ло поворачивается ко мне всем телом: наши колени соприкасаются, и во мне вспыхивает желание наклониться ближе, обхватить его ногами, ощущая под собой упругие мышцы. «Лили, сейчас не до этого», – напоминаю я себе, отгоняя эгоистичные мысли.
– Все дело в маме, – признается Ло. Грязные образы в моей голове испаряются, сменяясь искренней заботой. – Каким-то образом отец узнал, что я связался с ней. – Ло делает паузу и потирает губы в глубокой задумчивости. – Он сказал, что она не хочет иметь со мной ничего общего. – Мое сердце сжимается. – Сказал, что она не заслуживает слышать мой голос или даже произносить мое имя. – С губ Ло срывается короткий и горький смешок. – Назвал ее гребаной потаскухой.
Я съеживаюсь всем телом.
Он проводит рукой по своим волосам.
– Лил, знаешь… Я думаю, что согласен с ним.
Ло хмурится в полном замешательстве, пытаясь разобраться в своих противоречивых эмоциях.
– Твоя мать бросила тебя, – говорю я, – и злиться на нее абсолютно нормально. Ты не становишься похожим на Джонатана.
Его губы сжимаются, пока он обдумывает мои слова, и мне жаль, что я не могу облегчить его страдания. Ло наклоняется вперед и легко целует меня в висок. Это маленькое «спасибо». Затем он разворачивается на стуле и просит барменшу повторить напиток.
Она наливает бурбон в бокал «Ридл» и подносит его Ло.
– Как скоро ты захочешь сходить в туалет? – спрашиваю я.
– Не знаю. Мой мочевой пузырь довольно вместительный. Еще на пару часов точно хватит, – отвечает Ло.
Когда я бросаю на него острый взгляд, Ло ухмыляется.
Неожиданно он цепляет ногой перекладину моего стула и двигает к себе. О, вау. Бедро прижимается к его ногам, и Ло обвивает рукой мою талию, притягивая к себе. Это в некотором роде мило. Его рука проскальзывает под рубашку и гладит нежную кожу на моей спине.
Я начинаю предаваться мечтам о сексе. Ло подводит меня к барной стойке и трахает прямо на ней.
Эта картина выглядит так, словно наши пороки обрели плоть и занимаются любовью.
Губы Ло щекочут мое ухо, возвращая в реальность.
– О чем думаешь?
Он прекрасно знает ответ на свой вопрос и улыбается, покусывая мое ухо.
– Снимите себе номер! – восклицает Коннор, присаживаясь рядом со мной, в то время как Райк располагается со стороны Ло.
– Или еще лучше, – говорит Райк, – машину.
– Как насчет лимузина Коннора? – спрашивает Ло с улыбкой. – Твой водитель будет возражать?
– Я буду, – отвечает он. – Ты очарователен, Ло, но не настолько, чтобы мне хотелось отыскать на кожаном сиденье пятна от…
– Ну, хватит уже. – Я съеживаюсь и затыкаю уши. Мерзость. Мужицкие разговорчики. Фу.
Все трое смеются, а я подзываю рукой бармена.
– Чего ты хочешь? – спрашивает Ло.
– Просто пиво.
Он кивает и позволяет мне сделать заказ. После того как я показываю поддельное удостоверение личности, бармен протягивает мне бутылку пенного напитка.
– Вам не понравится здешний туалет, – говорит Коннор. – Он отвратителен. Хочу вызвать ЦКЗ[13], когда мы уедем. Без защитного костюма туда лучше не ходить.
Ло ухмыляется мне и вздергивает бровь. Нет! Коннор просто чересчур драматизирует.
– Ты редко бываешь в прокуренных заведениях, – говорю я Коннору. – Ты просто не привык к месту, где нет обслуживающего персонала и бесплатных мятных конфет, которыми можно угоститься, когда пописаешь.
– Я и раньше опускался до подобных баров, но есть места, куда не должен ходить ни один человек.
Ло улыбается, делая еще один большой глоток из своего бокала. Я больше не хочу обсуждать уборную, но позже планирую прокрасться туда, чтобы сделать собственные выводы.
После пары рюмок Ло начинает задавать Райку вопросы, и я изо всех сил пытаюсь расслышать их разговор в какофонии посторонних звуков: возгласы пьяных студентов, грохочущая современная музыка и орущий Коннор, который болтает по телефону с Роуз.
– Да! Я считаю, этот бушлат – отличный выбор!
Что? Роуз просит у него совета насчет одежды? Мир действительно сошел с ума.
Коннор морщится.
– Я тебя не слышу! Подожди! – Он прижимает ладонь к динамику. – Лили, присмотри за моим местом.
Прежде чем я успеваю согласиться, он спрыгивает со стула и бросается к двери. Коннор Кобальт не проталкивается сквозь тела – он вальяжно вливается в массы и ждет с нетерпеливым хмурым видом, когда люди расступятся и проложат для него импровизированную дорогу. Я улыбаюсь, а затем разворачиваюсь, чтобы положить пальто на его табурет.
Какая-то блондинка подбегает и опускается на стул прежде, чем я успеваю что-либо сделать. Упс.
– У меня нет никаких братьев и сестер. – Я подслушиваю речь Медоуза. – Я рос только с матерью.
После слов Райка Ло ерзает, чувствуя некую тревожность, особенно после телефонного разговора с отцом. Поэтому он переключается на другую тему:
– Почему ты занялся атлетикой?
Я удивлена, что Ло предпочитает задавать вопросы, а не избегать этого, как обычно.
– Когда я был маленьким, мама водила меня смотреть на забеги. Она сказала, что я могу выбрать между теннисом и бегом. Я выбрал второе. – Райк тихо смеется. – Мне нравится все доводить до конца и достигать финишной черты.
В это поверить несложно.
– Забавно, – с горечью говорит Ло, – Отец всегда говорит мне, что я от всего удираю.
– А это правда?
Скулы Ло заостряются, губы сжаты в тонкую линию.
– Забудь об этом, – быстро говорит Райк. – Ты не обязан отвечать.
– Как много из того, что я тебе говорю, ты собираешься использовать? – спрашивает Ло.
Райк хмурится.
– О чем ты?
– О статье, – напоминает ему Ло. – Я рассчитываю попасть на все таблоиды к концу семестра.
– Не буду я продавать о тебе информацию.