ад. Дышать очень больно, и самое трудное – пытаться оправдать себя перед собой же. Мне действительно не все равно.
Я не позволяла Ло садиться за руль. Я заботилась о том, чтобы он вернулся домой целым и невредимым. Защищала его. От всех, кроме него самого.
Я напрягаю голову и пытаюсь подобрать слова, глядя на Коннора, а он впервые замолкает. Избегая моего взгляда, он отдирает этикетку со своей пивной бутылки. Он согласен с Райком?
Я издаю короткий смешок, граничащий с придыханием.
– Наверное, я просто ужасная девушка.
И я верю в это. Почти во всех отношениях.
Пока я проталкиваюсь сквозь толпу, в моей душе нет и капельки сил, чтобы взглянуть на реакцию Райка и Коннора. Руки дрожат, как у наркомана, нуждающегося в дозе, а голова кружится от флюоресцентных огней стробоскопов. Я спотыкаюсь о пластиковые стаканы на полу и случайно задеваю кого-то по пути в уборную.
Кабинки выстроены в один ряд, двери приоткрыты и пусты. Я наклоняюсь над раковиной, на которой нацарапаны слова перманентным маркером. «Подмойся». «Тина была здесь». «Пользуйся мылом, грязная ты девка!» «Отсосите».
Дверь скрипит позади меня, и я оглядываюсь. Входит незнакомый парень с хищным лицом волка, заросшим подбородком и темными глазами. Это тот, кого я случайно задела плечом? Я не отрываю от него взгляда, и он принимает приглашение.
Его руки вопросительно задерживаются на моих бедрах, и я в ответ лишь сжимаю край раковины. Грубые поцелуи впиваются в мою шею, и на мгновение мне становится лучше. Такое чувство, что все снова может быть хорошо. Когда джинсы опускаются и холод начинает щипать мою кожу, я резко просыпаюсь.
– Нет.
Я не буду изменять Лорену Хейлу. И пускай меня унизят и назовут шлюхой, если я сейчас откажусь.
Парень не слышит меня или не понимает намека. Руки хватают меня за задницу, между мной и ним лишь тонкий слой трусиков. Дерьмо.
– Нет, – говорю я громче, используя единственное слово, которого всегда избегала.
Его руки скользят под мои трусики, и я пытаюсь отойти в сторону или отстранится. Но парень сильно толкает меня, и мой живот врезается в раковину, выбивая кислород из легких.
– Остановись! – Я дергаюсь и пытаюсь вырваться, но я – кожа да кости, а парень – сплошные мускулы и голод.
Слезы текут по щекам, когда я пытаюсь закричать, но грохочущая музыка проникает в уборную, заглушая мои мольбы.
Что мне делать? Что, черт возьми, мне делать?!
Может быть, мне стоит просто трахнуться и покончить с этим. Вести себя так, будто я хочу секса с парнем. Убедить тело, что это лишь очередная интрижка. Улучшить ситуацию. Заставить себя поверить, что это какая-то фантазия.
Мои слезы высыхают, и я в последний раз пытаюсь сопротивляться, но меня вновь вдавливают в раковину. Я хрипло кашляю.
Время притворяться, Лили. Заставь его поверить. С этим ты всегда отлично справлялась.
Как только я закрываю глаза, дверь с грохотом распахивается.
– Отвали от нее на хрен! – орет кто-то.
Этот звук ужасен. Давление позади меня пропадает. Я оцепенела, но автоматически поднимаю джинсы и застегиваю их, будто это обычная ночь.
Райк хватает парня за руки, борясь с его пьяными, враждебными движениями. Парень замахивается. Райк пригибается, а затем запихивает его в кабинку. Пьяница грузно валится на унитаз, ударяясь лбом о фарфоровый край, и его ноги вываливаются за дверь.
Райк хватает его за рубашку, поднимая в воздух.
– Ты, подонок, совсем ополоумел?! – кричит он. Но я чувствую, что этот вопрос скорее должен быть адресован мне.
Подбегает Коннор и закрывает собой взор на драку, но я смотрю мимо его глаз.
– Где Ло? – спрашиваю я тихим и будто бы чужим голосом.
– Он все еще в баре, – отвечает Коннор. – Лили. – Он машет рукой перед моим лицом. – Лили, посмотри на меня.
Слушаюсь, но мои глаза ослепли. Я никогда не отказывалась от секса, только предлагала его кому-то. Прежде мне никогда не причиняла боль моя же зависимость. Не такую пронзительную.
Райк пинает парня в пах, а затем захлопывает перед ним дверь кабинки.
Это все неправильно. Здесь должен быть Ло, а не Коннор с Райком.
– Я хочу домой, – бормочу я.
Райк кладет руку мне на плечо и выводит из туалета, подальше от насильника – или, по крайней мере, от парня, который не понимает слова «нет». На лице Райка появляется хмурое выражение.
– Мне нужно отыскать Ло. Коннор, ты не мог бы…
– Понял.
Райк убирает с меня ладонь, и ее место занимает рука Кобальта. Он ведет меня вперед, и мы выплываем из бара на улицу, где нас поджидает лимузин. Я пролезаю на заднее сиденье. Коннор находит в холодильнике бутылку с водой и отдает ее мне.
– Почему ты пошел в уборную? – спрашиваю я.
Когда я сбежала, то сама должна была решить свою судьбу, без постороннего вмешательства.
– Ты странно вела себя всю ночь, Лили. Я волновался, поэтому предложил Райку проверить тебя.
Дверь машины открывается, и Райк сажает дрожащего Ло. Он пошатывается, но успевает нырнуть под раму, прежде чем удариться головой. Упав на сиденье напротив меня, Ло сразу же опускает потяжелевшие веки, погружаясь в море тьмы, безмолвное и лишенное беспокойных мыслей.
Райк садится рядом с ним, закрывает дверь и велит водителю Коннора трогаться с места. Прямо сейчас я так завидую Ло за его умиротворенный сон, который способен защитить от несправедливости хотя бы на одну ночь.
Райк проверяет его пульс, а затем кивает мне.
– Ты как? – Синяк на его скуле расплывается по лицу, будто тот парень вмазал ему локтем.
Я смахиваю слезы.
– Сама виновата.
Лицо Райка искажается, как будто я физически ранила его.
– Что? Что ты, твою ж мать, несешь?
Коннор прикрывает глаза рукой, чтобы я не могла видеть его реакцию. Если Райк выглядит таким взбешенным из-за того, что со мной приключилось, значит, все действительно плохо.
– Я позволила этому парню прикоснуться к себе, – говорю я. – …но потом… потом я передумала. Но было уже слишком поздно.
Мои руки дрожат. Жаль, что Ло не может сейчас утешить меня. Колени трясутся. Я хочу, чтобы он проснулся. Хочу не нуждаться в нем так сильно, но я люблю его. Шмыгаю носом, не сдерживая слез, и говорю:
– Это моя вина. Я произвела на него неправильное впечатление.
Райк разинул рот.
– Нет – значит нет. И мне без разницы, когда именно ты это сказала, Лили. Как только ты сказала «нет», он должен был отвалить. Любой наполовину порядочный парень отступил бы.
Мое сердце сжимается. Если Ло узнает о том, что произошло, пока он торчал в баре, это его раздавит. Я не причиню ему такую боль.
– Не говори ему.
– Он должен знать, – отвечает Райк.
Я хочу закричать, что он не прав и эта новость разорвет Ло на части, а не сделает его сильнее. В моей голове пульсирует что-то рациональное, призывая послушаться, но я отмахиваюсь от этого.
– Это убьет его, – задыхаюсь я. – Ты не помогаешь!
– Ты не можешь скрывать такое от него, Лили. Подумай о том, как ему будет больно, когда он поймет, что знали все, кроме него. А он обязательно поймет. Не обманывай себя.
Может быть, он прав. Я разваливаюсь на сиденье, подчиняясь не терпящему возражений взгляду Райка. Одним движением смахиваю остатки слез и смотрю в окно. В лимузин пробирается молчание, длящееся до конца поездки. Никто не разговаривает. Даже когда Райк несет отрубившегося Ло в квартиру. И когда я запираю снаружи дверь его спальни.
Когда мы остаемся втроем, Коннор первым нарушает молчание:
– Я собираюсь сварить немного кофе. Если ты хочешь лечь спать, я пойму, но мне хотелось бы поговорить с тобой.
Друзей я не заслуживаю, но буду держаться за них, потому что боюсь черноты и пустоты, подстерегающей меня, стоит только разжать пальцы.
– Ты можешь приготовить мне горячий шоколад? – спрашиваю я.
– Отлично. Тебе не помешало бы немного калорий.
Я опускаюсь в глубокое кресло, кутаюсь в теплое одеяло и наблюдаю, как Коннор по-хозяйски расхаживает по кухне. Будь у меня брат, я бы хотела такого, как Коннор. Немного тщеславен, но в глубине души, даже несмотря на его привычку коллекционировать людей, у него доброе сердце.
Райк разваливается на диване.
– Позвонить твоим сестрам?
– Нет. Они будут волноваться.
Коннор возвращается с подносом кофе и передает мне кружку горячего шоколада.
– Слишком поздно. Я написал Роуз.
– Что? – пищу я.
– Она уже в пути.
Глава 29
Роуз сейчас придет.
Эта новость еще не до конца дошла до меня. Она сидит вместе с остальными дрейфующими мыслями, превращаясь во что-то оцепенелое и неизвестное. Я беру дымящуюся кружку горячего шоколада и делаю маленькие глотки в тишине.
Коннор ничего не говорит. Райк молчит. Они застыли на диване, словно две статуи, пока я сворачиваюсь калачиком в кресле.
Отвратительная часть меня пытается подобрать подходящую ложь для Роуз. Как еще солгать, чтобы скрыть пьянство Ло и инцидент в туалете? Из-за двух свидетелей этой ночи у меня нет подходящей нити, чтобы сплести новые истории. Надвигается мрачная, обжигающая реальность, и я не ощущаю ни страха, ни чувства потери, которые должны были прийти после стольких лет лжи сестре.
Я просто опустошена.
Звонит домофон, и Коннор поднимается, чтобы впустить Роуз.
Я перевожу взгляд на Райка, который сидит в кресле, закинув лодыжку на колено. Он отстраненно рассматривает ночник, прижав пальцы к губам. Свет падает на его каштановые волосы и карие глаза, которые сейчас мерцают золотом. Он очарователен, но в данный момент ни одному мужчине не под силу загипнотизировать меня.
Райк слегка поворачивает голову и видит, что я наблюдаю.
– О чем ты думаешь? – спрашиваю я.
– Каково это, – он делает паузу, – быть Ло.
Я отвожу взор, глаза опять щиплет от слез.
– И? – Мой голос дрожит.
Я вытираю скользящую слезу и глубоко вдыхаю, стараясь подавить подступающие рыдания.