Признание бессилия – это важный и, возможно, единственный мост перехода от вины к ответственности.
– Я не виноват в том, что все привело туда, куда привело (потому что изначально не выбирал этот результат).
– Я бессилен что-либо изменить, переиграть, взять под контроль, используя те же правила, которыми пользовался всю жизнь. Все, что я знаю, – не работает.
– Я беру ответственность обратиться за помощью, начать узнавать себя, учиться новым способам взаимодействия с собой и с заболеванием, а после – вложить силы в восстановление порушенной жизни.
Глава 22. Большой брат
Его привезли на реабилитацию серьезные парни в кожаных куртках на черной машине с тонированными окнами через полторы недели после того, как туда попала она.
Молчун огромных размеров, с бородой, делающей его южное неулыбчивое лицо еще более суровым. И на контрасте смешные, будто случайно смятые уши, на самом деле десятки раз переломанные в греко-римской борьбе. «Большой брат смотрит за вами», – промелькнула в ее голове цитата из телешоу, и она шепнула ее сидевшей слева соседке. Кличка быстро прижилась, и уже на следующий день никто не называл новичка никак, кроме как Большим братом.
Поначалу она его боялась. Шутка ли. Борец, привезенный братвой трезветь на реабилитацию. И массивная фигура, и выражение лица, и переломанные уши однозначно говорили о том, что стоит держаться подальше. Но Брат оказался добрым, наивным и крайне растерянным ребенком, которому все с удовольствием помогали. Он многого не понимал, с трудом справлялся с заданиями, словно внутренне все еще был в начальной школе, и одновременно был бесконечно щедр и часто беззащитен.
Его отец, державший прилавок на рынке, практически через день привозил ящики конфет, печенья и мандаринов, и Большой брат раздавал всё до последней вкусности. На реабилитации. В закрытом учреждении. Где на обед и ужин была ненавистная тушенка. Конфеты! Печенье! Мандарины! Они радовались, как дети, которым несколько раз подряд посчастливилось оказаться на новогоднем празднике с угощениями.
Большой брат ушел через две недели. Просто оделся и вышел за калитку, где его уже ждала машина. Считалось, что если реабилитант не выдерживает все 28 дней и уходит досрочно, то, с вероятностью до 99 %, он уходит в срыв. Все это знали. И все – кто-то молча, а кто-то вслух – очень не хотели, чтобы так случилось и с Братом. Милым, наивным, добрым шестилетним ребенком в выданном не по размеру огромном мужском теле. Потому его уход почти не обсуждался. Как будто чтобы не накликать беду, не оказаться правыми.
Через два года она с еще двумя ребятами с реабилитации приехала на похороны. Промотавшись все это время между срывами и попытками трезветь в группах Анонимных Алкоголиков, Брат в очередном запое погиб. Не выдержало большое детское сердце.
Она стояла на отпевании в небольшой часовне и смотрела на незнакомое тело. Это сдутое, расслабленное соединение кожи, мышц, мяса и костей не имело ничего общего с тем, кто делился с ней конфетами, краснея, улыбался от очередной неловкости и очень по-детски бравировал своими бандитскими связями. Большого брата больше не было.
Раздавленный и рыдающий рядом пожилой человек не имел ничего общего с отцом Большого брата, привозившим всем сладости и ровно так же, как его сын на реабилитации, искренне не понимавшим, чего от него хотят на программе для родственников зависимых. Казалось, отец сдался смерти вместе с сыном, хотя формально все еще был жив.
Это были не первые и не последние похороны зависимых, но именно там она почувствовала, как близко рядом с каждым из них ходит смерть и насколько все перед ней бессильны. Всю свою жизнь они беззаботно заигрывали со смертью, играли в догонялки на краю бездны. А смерть терпеливо наблюдала, кто же из них первым «допрыгается». Первый-второй-третий. Первый-второй-третий. Первый-второй-третий.
Алкоголизм считается заболеванием, приводящим к летальному исходу. Очевидно, что хроническое отравление этанолом сказывается на всем организме и запускает развитие опасных для жизни соматических заболеваний. Как сказал когда-то египетский писатель-романист Нагиб Махфуз: «Ничто так не фиксирует последствия печальной жизни, как человеческое тело».
Алкоголь повреждает мозг, сердце, печень и поджелудочную железу, увеличивает риск развития некоторых видов рака и ослабляет иммунную систему, делая человека уязвимым к инфекционным заболеваниям, в том числе пневмонии и туберкулезу.
При поступлении спиртного в организм первый удар берет на себя нервная система. Головной мозг наиболее беззащитен перед воздействием алкоголя, который является нейротоксическим ядом. Алкоголь вызывает дегенеративное и воспалительное изменение нервной ткани, резко усиливаются дегенеративные процессы, может возникнуть алкогольный полиневрит.
На уровне сердечно-сосудистой системы может появляться алкогольная кардиомиопатия, гипертоническая болезнь, ишемическая болезнь сердца, которая, в свою очередь, способна стать причиной инфаркта.
Токсическое действие этанола влияет на регуляцию дыхания. У тяжело больных алкоголизмом отмечается гипервентиляция легких, снижение минутного потребления кислорода, артериальная гипоксемия, что приводит к хроническим бронхитам, трахеобронхитам, эмфиземе легких, туберкулезу легких.
У большинства больных алкоголизмом нарушается выделительная функция почек, а также повышается уровень артериального давления, поскольку почки участвуют в его поддержании в пределах нормы.
Алкоголь, нарушая процессы кроветворения, повреждает иммунную систему, что приводит к тяжелому течению инфекционных заболеваний и способствует развитию аллергии.
И, конечно, страдает печень. Смерть от цирроза печени – одно из нередких и известных последствий хронической зависимости.
Смертельно опасно не только само отравление, но и измененное состояние сознания, в котором оказывается человек. Большое количество ДТП с летальным исходом, бытовых убийств и несчастных случаев связаны непосредственно со злоупотреблением алкоголем.
Но кроме очевидных и закономерных смертей есть еще не такой видимый и происходящий незаметно процесс внутреннего умирания. Помните пример про паровоз, состоящий из трех вагонов (зависимой части, серединного Я, контролирующего Я)? Так вот, чем дольше прогрессирующая зависимость управляет всем составом, тем больше рассыпается, стирается и постепенно умирает серединное Я. Человек может быть формально жив, но внутри чувствовать себя мертвым, утратить контакт со своим Я и оказаться полностью поглощенным заболеванием. Словно первый паровоз состава постепенно теряет два последующих вагона и на всех парах несется навстречу бездне. Выбирал ли алкоголик такую смертельную агонию в юности, первый раз пробуя вещество на вечеринке со сверстниками? Предполагал ли, что одноклассница, которая ему так нравится, станет его женой и однажды, после десятилетий совместных мучений, захлебываясь от боли, ненависти и отчаяния, выгонит его на улицу? Хотел ли он этого для себя и своих близких? Суициды – еще одно из смертельных последствий алкоголизма, но, быть может, сам суицид – всего лишь завершающий акт многолетнего безжалостного уничтожения себя.
Часть III. Рождение
Глава 23. Бог
Она открыла рабочую тетрадь – уже сильно мятую от частого использования на занятиях и ежедневного ношения в полиэтиленовом пакете вместе с другими книгами и блокнотами. Пролистнув заполненные за предыдущие дни страницы с тестом на зависимость и заданиями по первому шагу, нехотя перешла к следующему, пока еще девственно чистому развороту, озаглавленному «Шаг 2». Прочла курсив под заголовком: «Пришли к убеждению, что только сила, более могущественная, чем мы, может вернуть нам здравомыслие».
«Сила более могущественная, чем мы…» Если честно, она бы хотела… хотела бы, как в детстве, верить в то, что есть Бог, в то, что он ее любит, в то, что мир прекрасен и всё возможно. Она бы хотела вернуть это ощущение неодиночества и легкости. Но ей уже не двенадцать, когда, надев белую кофту, темную юбку и довольно нелепую косынку, она ездила с бабушкой в Александро-Невскую лавру на собственное крещение. Тогда, в небольшом уютном подвальном помещении для крещения, освещенном теплым светом свечей, ей подарили детскую Библию и простенькую икону с каким-то святым. И казалось, что теперь-то, с крестиком на шее и иконой в комнате, всё будет как-то по-особенному хорошо…
Но хорошо не сбывалось. Как будто все было, но чего-то очень важного продолжало не хватать, и радостное утро крещения в подвалах лавры очень быстро забылось. А через пару лет она влюбилась, и на время показалось, что наконец все встало на свои места. А потом снова влюбилась. И к 15 годам оказалась беременна. Она нашла в городе центр, где делают операции несовершеннолетним, прошла все необходимые процедуры и вскоре попала на аборт. Вот там-то в их отношениях с Богом и случилось главное. Их, девчонок от 13 до 16, было целых две палаты. Одну за одной их забирали на каталке в операционную. А остальные сидели на койках и веселились, смеясь до истерики. Собственно, что еще можно делать в таком невыносимом внутреннем холоде, страхе и знании, что сейчас ты убьешь жизнь внутри себя, кроме как отчаянно делать вид, что ничего не происходит?
После операции их всех повели на УЗИ, проверить, удачно ли прошло вмешательство, и из двадцати девочек она оказалась единственной, кому сказали остаться на повторную процедуру. Все пойдут домой, а она пройдет прямо сейчас еще раз весь утренний ад. Тогда-то, вновь в ужасе вновь ложась на операционный стол, она поняла, что Бог ее планирует наказывать суровее, чем остальных, что нет никакого прощения тем, кто убивает, и лично для нее – точно не будет.
Из клиники она вышла другой. Больше не было девочки Тани, мечтавшей о счастье, верившей в добро, много рисовавшей и писавшей стихи с рассказами. Эта Таня осталась там, «до», потому что была слишком слаба и глупа, раз допустила случившееся. И, видимо, слишком хрупка, чтобы пережить произошедшее… Может, ее и не простил Бог, но теперешняя она в нем и не нуждала