– Поля была начеку. Общение с родителями стало настоящим испытанием для нее.
–Можно я буду со Стасиком приходить к вам? Пока эта девочка здесь? Они так хорошо играют…
Дочь сдалась:
–Ладно. Но звони перед приходом. Я не всегда готова принимать гостей. Хочешь супчику? Остался со вчерашнего дня. Сегодня еще не готовила. В саду поели, а дома только суп и творожок для Светочки.
–Давай суп. Сынок любит,– мать хотела подчеркнуть, что даже ест только ради детей. Смешная!
Видно было, что изголодалась она не столько по еде, сколько по вниманию и заботе. Села и навернула детскую, с нарисованными клубничками, тарелку супа.
Было ясно, что мать теперь не отстанет. Если она что-то задумала, легче сдать Москву, чем победить этого Наполеона в юбке.
Ночью, ворочаясь, Поля прикидывала возможные ходы, и вдруг ясная догадка возникла в ее воображении: мать ведь не только ее квартиру хочет разменять, она и Стасика теперь подбрасывать начнет. Чтобы стать снова свободной, желанной женщиной. У матери был поистине императорский размах, мелких интриг от нее ждать не приходилось.И расплачиваться за ошибки она не собиралась, поскольку считала их ошибками других людей, которые не оправдали ее надежд, и только.
Зоопарк был любимым местом Светочки. В этом она не отличалась от других детей, которые толпились по выходным возле клеток и загонов. Чем лучше становится Московский зоопарк, тем труднее по нему передвигаться. Света останавливалась возле каждой клетки, не уставала ни капельки и требовала, чтобы ей рассказывали, как называется очередное чудо, а главное, почему?
–Это журавль черношейный. Видишь, у него шея черная. А там сережчатый, у него серьги…
–Что, шею не моет? А сережки только девочки носят…
–А вон, смотри, тигр бенгальский!– отвлекала Светочку Поля.
–Ой, а почему бенгальский?– тут же возникал очередной вопрос.
–Он любит на бенгальские огни смотреть,– придумывала Поля. И потом уже этот прием использовала во всех сложных случаях: «Берберийская лошадь?» – «Любит берберийские блинчики», «Раба Анабас?» – «Любит есть такие сладкие круглые анабасики. Ну да, как ананасы, но колбасками…»
Пусть развивает свое воображение. Мальчики интересуются техническими характеристиками, а девочкам важно, чтобы все рождались из любви и были привязаны друг к другу, поэтому они во всем ищут связь.
Иногда Света останавливалась возле клетки с одиноким животным и горько вздыхала:
–Ну почему он один? Давай постоим, чтобы ему не было грустно.
Поля обожала Светочку за доброе сердце и такую чистую душу.
Во время прогулки по зоопарку Полина позвонила жене американского художника.
–Здравствуйте. Вы – Мария? Да. Я – Полина, психолог. У меня для вас есть новости от мужа. Как же? Алексей, художник, из Сиэтла. По телефону не могу. Сейчас гуляю с дочкой. Хотите, приезжайте. За городом? А когда в Москве будете? Хорошо, давайте в «Граблях» в воскресенье утром. До свидания, Мария.
–А меня возьмешь в кафе?– подслушав разговор, спросила Светочка.
–Зачем откладывать? Мы после зоопарка пойдем с тобой перекусим.
–А Мария?– оказалось, ее интересовала не еда.
–Мария – это взрослая тетя. У нас с ней будет серьезный разговор. Секретный.
Светочка надулась. Полина поспешила успокоить:
–Но это не интересный секрет. Вот у нас с тобой – интересный. Пойдем к нему, проведаем,– она потянула ее за собой, причмокивая от грядущего удовольствия.
И они заторопились к маленькому слонику.
Полина попробовала связаться с Сергеем, чтобы предложить ему сводить дочь в следующие выходные в театр, в кафе или на ВДНХ покататься на паровозиках. Не брать же ее с собой на встречу? Но разговор получился коротким – Сергей отказался.
–Сергей, вы не могли бы погулять со Светочкой? Я приболела.– Она решила не говорить про клиентку.– Ребенок же не виноват. С ней все нормально, она здорова. Нет-нет, денег не надо. Я правда болею, нужно отлежаться. Если не трудно. Гали нет пока.
В ответ последовал длинный перечень упреков в адрес Галины и ее самой.
–Хорошо, я что-нибудь придумаю,– оборвала она разговор.
Придумывать было нечего.
Пришлось оставить девочку одну. Поля ругала себя за наивность. Никогда больше она не позвонит мужчине, которому наплевать на свою дочь.
Вместо богемной красавицы-галеристки в «Граблях» появилась обыкновенная тетечка. Такая пожилая женщина-девочка. Худая, если не сказать изможденная. Стройная, как гимназистка. А волосы седые, растрепанные, не знающие парикмахерской. Глаза темные, сумасшедшие. И черты лица правильные, и сложена хорошо, но в целом – отталкивающая внешность.
«Господи, до чего жену довел!»
Взяли самое дешевое – по чашке чаю. Полина постеснялась есть при клиентке. Да и не клиентка она, а так – женщина в беде.
–Моя подруга сейчас в Сиэтле. Познакомилась там с Алексеем. Так, ничего личного. Она – дизайнер, программист, по делам полетела. Ей показалось, что Алексею нужна помощь семьи. То есть не деньги. Деньги вы ему посылаете… Я понимаю, у вас дети. Вы – уже бывшая жена и не можете отвечать за взрослого мужчину. Но, может, вы не понимаете, не знаете, в каком он положении?– домашняя заготовка.
–В каком?– коротко и сухо поинтересовалась жена.
–Он пьет. Много и давно,– сочувственно произнесла Полина, с призывом помочь своему заблудшему благоверному.
–Он художник. Это обычно,– невозмутимо ответила женщина.
–Но, кажется, он не пишет картины.– «Какой художник? Пьянь…» – хотела сказать Поля.
–Откуда онаможет это знать?
–Сам говорит.
–А кто она такая, чтобы он ей говорил правду?– наступала Мария.
–Видите ли, он считает себя гением…– Полина снова перевела разговор с Галины на Маркина.
–Это правда. Он – гений,–торжественно объявила жена гения.
Полина смутилась. Она поторопилась отойти за салфеткой – повод сделать перерыв. А сама соображала: «Да она сумасшедшая и есть. Раз он – гений, то все и позволено. Почти как у Достоевского: раз Бога нет, а одни гении, то все позволено». Вернувшись за столик, попыталась вести разговор конструктивно:
–Я не знаю. Нам показалось, что, если бы вы не присылали денег, а тратили их на детей, он бы меньше пил. И может, что-то изменилось бы?
–Я не отправляю ему денег,– Мария могла опровергнуть любой тезис самого здравомыслящего человека на земле. Она занималась этим всю жизнь. Полине глупо было с ней тягаться.
–Как же? А он говорит, что вы его содержите. Любите до сих пор. А он вам изменяет…
–Значит, они спали вместе?– снова про Галю.
«Да она ревнивая!» – поняла Поля.
–Кто?
–Да Галя ваша. Решила свои законы устанавливать,– Мария напомнила, кто является хозяйкой положения, у кого права на Алексея. А раз права у нее, то и решения она будет принимать сама, без постороннего участия. Цель этой встречи для Марии обрисовалась со всей четкостью: ей нужно было собрать информацию о потенциальной или реальной сопернице, чтобы положить ее на обе лопатки. Пьет Маркин или не пьет, пишет картины или не пишет, Марию не интересовало. Она про это знала если не все, то достаточно много, чтобы кто-нибудь мог сообщить ей что-то новое.
–Галка от него бежала. Ей такое счастье и даром не надо. Она хотела вам помочь. Может, вы не знаете, что с ним происходит? Оставьте его, замуж выходите. А на деньги эти зубы себе вставите*.– Полина упрямо пыталась выполнить миссию психолога.
Отсутствие зубов говорит о полном небрежении к себе. Верный признак психологии жертвы.
Она хоть и не сразу, но заметила, что щеки у Марии впали как раз из-за отсутствия зубов. И рот из-за этого был бледным и провалившимся. Никогда таких измученных не видела. Только в хрониках про узников концлагерей. Мария приосанилась и отчеканила:
–Это не твое дело. Я не отправляю ему денег. Я ему не жена. Я – сестра,– «сестра» прозвучало как титул, высочайшая моральная оценка своей личности. «Жена» было почти оскорблением.– Ее тоже зовут Марией, но она сейчас в Париже. Наверное, она и отправляет. У нее денег много. Ей все равно.
Полина была поражена.
–Ой. Извините. Мы же не знали. Мне не нужно было вам звонить. Извините. Ошибка…
И Полина попыталась уйти. Но эта несчастная вдруг резким движением остановила ее. Цапнула своей костлявой рукой за локоть и приказала:
–Сядь! Тут курят?– зло оглянулась на официанта, показав ему, что нужна пепельница. Оглядела зал с презрением, закурила.
–Да нет, я сказала неправду. Только что…
«Юродивая, что ли?– подумала Полина.– Только что сказала, что посылает деньги. Тут же не посылает… То она жена, то сестра… Ну Галка и откопала клад…»
–Никакая жена не посылает ему денег. Это я. Он не переживет, если узнает, что она вышла замуж. Я просила еене говорить.– Мария впервые за весь разговор посмотрела в глаза Полине спокойно, так, что ей можно было верить.– Она давно вышла замуж за французского галериста. А я работаю библиотекарем, институт не окончила, родители болели, да и денег не было. Сдаю родительскую квартиру, сама живу на их даче, ее не продали, и отправляю Алеше деньги. Может, у него наладится все… Он очень талантливый.
–А если нет?– изумилась Полина тому, как можно собственную жизнь закладывать в расчете на чужой талант.
–Что значит «если нет»?
–Если он неталантливый? Извините, я просто подумала, что не все же художники талантливые,– постаралась быть деликатной.
–Это не про Лешу. Он с детства был особым мальчиком. Ей просто не хватило терпения. Это непросто – быть женой гения.
–Разве сегодня еще есть гении?– Поле хотелось разрушить в голове несчастной женщины миф о гениальности брата. Она видела в этом выход.
–Гении были всегда. И всегда им была нужна поддержка.– Мария была одержимой.
–Поддержка нужна всем. И вам тоже.