— Твоя армия — сплошной бардак, — задрав одну руку вверх, уставшая сестра бывшей верховной богини начала загибать на ней пальцы, — Половина твоих солдат понятия не имеет, что Генерал у них ты, а не Кавассик Лухуфф, на которого ты скинула все дела. Организации ноль. Результатов ноль. Как всегда. С самого начала, Лилит. Ты в курсе, что у тебя даже интендантов нет? Их съели полгода назад дикие орки. Их отряд послали к интендантам за рационами, сказав, что те можно съесть, но они запомнили только одно слово. И съели. Полгода назад, Лилит! А я по твоим глазам вижу, что для тебя это новость.
— Я…
— Нет, не «я…», — Сатарис любила перебивать своих подчиненных просто потому, что благодаря своей должности уже давно отлично разбиралась в нехитрых демонических мыслях, — Не «я…». Я тебя прикрывала. Давала тебе личные поручения. Крепила твой вечно шатающийся имидж при каждой удобной возможности. Но ты… ты как была потерянной суккубой-девственницей, которая никак не может найти своего призвания в жизни, так ей и осталась. Ты хоть в курсе, что произошло полторы недели назад, а? С Дрифлакторром?
— Дрифлакторр? — виновато заморгала пристыженная донельзя суккуба, — Скульптор?
— Да, Лилит. Дрифлактор. Демонический енот-скульптор. Наша гордость. Наша отрада. Тот, кто спроектировал и создал все… все памятники в нашей Империи Зла. Один из самых уважаемых членов общества. Наша гордость и ценность. Знаешь, что с ним случилось?
— Нет…
— Он убит, Лилит. Его сожрал гоблин-посыльный. Откусил ему голову в тот момент, когда мастер у себя дома стоял в задумчивости, размышляя над новым шедевром. А думалось Дрифлактору всегда лучше в его настоящей форме.
— Какой ужас.
— Ужас? Нет, Лилит, — взгляд Сатарис потух, выражая лишь усталость и безразличие, — Ужас был у меня, когда я обнаружила под своей столицей огромное поселение диких гоблинов. Просто гигантское. Понимаешь, я начала расследование, чтобы понять, откуда взялся этот дикарь, а вышла на целое лежбище, где было около двух десятков… тысяч. Знаешь откуда взялись двадцать тысяч гоблинов под моим городом, Лилит?
— Не знаю! — суккубу происходящее уже напрягало ни на шутку.
— Это твой Кавасик Лухуфф решал проблемы продовольственного обеспечения твоей армии, Лилит Митрагард. Он их развел там, как свиней. Только не свиней. Свинья же не разговаривает? Она не может устроиться на работу в курьерскую службу, а потом сожрать одного из самых наших выдающихся граждан?!
— Я…, - что-то хотела сказать Генерал, но апатично лежащая головой на собственных руках, сложенных на столешнице, Сатарис внезапно переменилась, взорвавшись как петарда!
— Головка от хвоста ты, криворукая бездельница!! Сил моих больше нет! Ты уволена! Пошла вон!! Вон из замка! Вон из империи! Вон, нафиг, с континента! Видеть тебя не хочу!
Суккуба, темно-красная от стыда и чувства вины, предприняла еще одну попытку извиниться, объясниться или хотя бы просто урвать возможность договорить до конца хотя бы одну фразу, но её психанувшей начальнице эти попытки показались провокацией, неблагодарностью, а может быть, даже откровенной грубостью. От рук взвывшей заклинание Сатарис в воздухе разбежалось несколько лент светящихся магических рун, которые в течение пары секунд плотно замотали вскочившую с места нерадивую демоницу в кокон, который издал звонкий хлопок, исчезая вместе с Лилит.
Заклинание принудительной телепортации доставит уволенную демонессу прямиком в город на краю пустыни, что располагается на континенте Уллада. Более того, прямиком в бассейн, в котором будет находиться шейх Абу Мали хвын Шугарн, празднующий свое 65-летие. Более того, прямиком на руки пьяному, веселому и довольному жизнью имениннику, правителю этого мирного края. Тот, конечно же, это не переживет, потому что когда житель Фиола получает на руки демона 273-го уровня, то он предпочитает рефлекторно закатить глаза, обгадиться и умереть от сердечного приступа.
Но это так, бытовые мелочи.
А вот размышления закусывающей виноградом суккубы, поспешно покинувшей посмертно обгаживаемый бассейн будут весьма нетривиальны. Помимо обиды, досады и целого моря самокритики, привычно обрушиваемой на свою голову, краснокожая красавица будет напряженно размышлять над тем, что ей теперь делать со своей жизнью.
И кое-какая мысль у неё по этому поводу есть уже давно. С тех пор, как она напилась вдрызг с одним совершенно изумительным Героем.
В общем-то, эта мысль ранее и привела ее к плану, в результате которого один полудикий гоблин сожрал известного на всю Империю Тьмы демона-енота.
Глава 5
Я бежал по длинным темным коридорам, преследуемый… кем-то. Этот «кто-то» совершенно не производил пугающего впечатления, но бежал я от него так, как будто за мной гнались все злые и добрые силы этого мира. Повороты, бесчисленные двери, за некоторыми из которых я находил новые коридоры. И бежал, бежал и бежал. Оно было за моей спиной, оно было недалеко. Уверенность, что оно преследует, была всеобъемлющей настолько, что, скрываясь бегством, я не чувствовал надежды. Сам бег был единственно возможным процессом, позволяющим ему меня не настигнуть.
Только всему подходит конец. Дёрнув очередную дверь, я смог пробежать лишь с десяток шагов, а затем упёрся носом в выросшую на моем пути стену. Гладкую, белую, сплошную. Попытка обернуться провалилась, меня крепко и плотно обняли сзади, впечатываясь двумя большими упругими сиськами прямо в спину. Это не обрадовало, а наоборот, повергло в ужас. Я прекрасно знал, что эти выдающиеся причиндалы покрыты шерстью. Короткой, очень гладкой, коричневой шерстью…
А затем моего уха коснулось что-то гладкое и твердое…
— ААА!!!
Пулей вылетев из кровати, я поскользнулся на тапке, вписался лбом в косяк, от чего полностью проснулся. С наслаждением ощущая боль в черепной коробке, замер, обнимая ладонями своего спасителя.
— Мааач? — подняла сонную голову с подушки Тами, — Ты чего?
— Да ничего. Сон плохой приснился, — честно признался я, с облегчением понимая, что орал от ужаса, всё-таки, во сне, а не наяву.
— Это что ж такого должно было присниться? — глаз определенно выспавшейся, но не думающей отрывать голову от подушки гномки блеснул любопытством.
— Ну…, - решил я пооткровенничать, заодно используя технику, при которой проговариваемый вслух кошмар прекращает им быть, — Мне приснилось, что Матильда укусила Виталика, и тот превратился в здоровую сисястую звероженщину, жаждущую заняться со мной любовью. Вот от неё я и бегал.
— П-поймала? — выдавила из себя начинающая ухахатываться гномка.
— Да! Но я успел проснуться!
Ржание копейщицы послужило хорошим будильником для подъема всего отряда. Хотя может быть, сработал и протестующий совместный визг Матильды и моего утконоса, которых развеселившаяся гномка пыталась заставить покусать друг друга. Я не разбирался, а пил кофе, унимая дрожь в руках и морально готовясь к отплытию с Агабахабары.
Сам квадрат мы покидать не собирались, всего лишь столичный остров, оказавшийся не самым гостеприимным местом для богатых путешественников, оказавшихся слишком удачливыми. Наша фортуна была в найме Артхуула — мужик оказался очень большим авторитетом и умницей, шугая от нашего отряда всякую мелочь и предостерегая от злачных мест, где можно было попасть на деньги. Работал он предельно честно и вдумчиво, эффективность была на высоте, но, как это всегда и бывает, последствия не заставили себя ждать. Слухи о «везучих лохах» распространились по столице со скоростью лесного пожара, обиды получивших «в морду» артхуульным кулаком множились и… мы быстро стали если не персонами нон грата, то теми, кого обслуживают только по верхней планке. Если она есть. А если нет — цена даже за продающийся с лотка пирожок тут же улетала в космос. Мол, нельзя надуть, так хоть ограбим.
В общем, мы гуляли и смотрели на местные достопримечательности, кушая еду и выпивая из собственных запасов. Местных это бесило еще сильнее, но Артхуул Гримгардот был именно тем ломом, против которого переть тямы у местных не было. Шрамированный здоровяк, спокойный как «Титаник» за три дня до айсберга, был хоть и немногословен, но в разговоре не отказывал, поведав нам несколько баек. Он и был как раз отцом-основателем немногочисленного бизнеса «гидов», сиречь наёмных полицейских, как бы это смешно не звучало. А охранять по найму ему нравилось.
Чтобы понять, почему такое дело может нравиться, мне пришлось понять аборигенов. Здоровые, мускулистые и фиолетовокожие куакарабилли были неторопливыми флегматами, предпочитающими поддерживать определенный порядок вещей. Основным философским принципом всей расы было: «Сделай один раз хорошо, чтобы не пришлось через смешные 5–8 лет повторять эту процедуру». Учитывая, что жили они в среднем 320 лет, подобное мышление было вполне понятным. А что такое теневой мир? Это динамика, вечные перемены, стихия мелких хищников, вечно ищущих, кого бы разодрать в клочья. В общем, преступники и минотавры друг друга раздражали — одни не могли оставить свои привычки, даже оказавшись в мире, где каждый первый «свой», а вторые, несмотря на жизненную нужду в ресурсах и деньгах, внутренне бесились при виде непостоянных и жуликоватых «гостей». Легально выпустить пар, раздавая «в морду» жуликам в куда более интенсивном чем на службе, режиме, для Артхуула было одним из лучших удовольствий.
— Какая жалость, что нам так и не удалось тут походить по магазинам…, - печально шевельнула бюстом Матильда, рассматривая Агабахабару с борта Веритаса, — Артхуул-сан, а на Поллюзе есть магазины?
— Немного, — тут же слегка гнусаво прогудел оторвавшийся от настольной игры с кораблем наш адвокат-охранник, — Только у нас не покупают. У нас отдыхают. Кстати, у меня к вам просьба.
Просьбой было довезти до Поллюзы два десятка куакарабилли-полицаев, выделяемых местной властью на время проведения Сладкозвучного турнира, на что мы без всякого промедления согласились. Плыть-то всего пару-тройку часов, а хорошие отношения с фиолетовыми слонопотамами стоят дорогого. Не то чтобы эти носители хоботов хоть как-то поощряли свояченичество, скорее наоборот, но каждый из верзил сам себе был стражем порядка и исполнителем приговора. Засветиться перед ними в хорошем свете было нелишним.