Лазерный луч из истребителя ударил снова – не по бомбе, по нам. Наш последний проектор с треском развалился, и Цворн, несомненно, осведомленный об оснастке старых кораблей вроде «Копья», торжествовал. Он не станет стрелять в нас прямо сейчас – он даст нам время сполна прочувствовать неминуемость уничтожения.
«Копье» тряслось, на экране маячила огромная планета напротив военизированной луны. Я ощутил некоторое удовлетворение, видя, как красный круг приблизился к чему-то, поднимавшемуся от букета орудийных стволов. Цворн пренебрег бомбой и просто выпустил ракету-перехватчик, не прибегнув к лучевому оружию. Что ж, он давал нам время.
Два круга пересеклись, и в последний момент перед моими глазами сверкнула голубая вспышка лазера. Но мне только показалось.
Взрыв.
Яркий свет полыхнул внутри первого круга, свет, на миг прикрытый черным пятном – это внешние камеры поляризовались, чтобы не сгореть, а экран отказался демонстрировать то, что могло бы ослепить меня. Шар взрыва стремительно разрастался в сторону луны и дальше, поглотив спутник в тот момент, когда прятавшийся внутри корабль воздвиг силовую стену. Минуту спустя шар начал деформироваться, проседая у полюсов, над которыми заплясали искры ионизации, вроде огней святого Эльма, и продолжая расширяться по экватору. Наш уровень энергии рос, реактор добросовестно пополнял истощившиеся запасы. Я почувствовал, как заработал У-двигатель, и резкий рывок из реальности породил в моем черепе нескончаемый крик. Рубка, где я сидел, превратилась лишь в оболочку чего-то, что мой мозг просто не способен был вместить, и я догадался, что защита нашего У-движка серьезно пострадала. Потом экран посерел – и мы прыгнули.
В нашей нынешней ситуации Флейт не мог установить координаты точки, удаленной от места действий, – мы совершили самый короткий прыжок из возможных. Реальность выправилась, и я услышал, как в моторном отсеке что-то взвыло, а из проделанной Рисс дыры в стене начал сочиться дым.
– Наш статус? – сам удивляясь собственному спокойствию, спросил я.
– У-двигатель отказал, запасы исчерпаны, термоядерный двигатель работает в режиме аварийного отключения, – деловито ответил Флейт.
– Или, если перевести, – добавила Рисс, – нам осталось десять минут до аннигиляции.
Когда наш экран ожил, я понял, что имела в виду дрон. Мы прыгнули, но всего на триста двадцать тысяч километров от планеты, оказавшись по другую сторону луны, которая прямо сейчас разворачивалась к нам всеми своими стволами.
Трент
Переделка была серьезная и по-настоящему опасная, но Трент уцелел, и ничто иное не имело для него сейчас значения. Если повезет, он так и продолжит выживать. Если повезет, перекошенный первенец, конвоирующий его в недра дредноута, приведет его не на завтрак в качестве блюда и не в какую-нибудь прадорскую кладовку. Нет, встретившись со Свёрлом, Трент считал такой исход маловероятным. Свёрл отослал его к людям – «моллюскам», которых, по его утверждению, прадор спас с Литорали.
– Отец нашел тебя интересным, – сказал первенец.
Трент уставился на чудовище, удивленный тем, что оно вообще сочло нужным заговорить. Потом дотронулся до серьги, привычно вдетой в мочку.
– Он нашел интересным вот это. А я всего лишь курьер, мальчишка-посыльный.
– Внимание отца к Изабель Сатоми связано с его собственным состоянием, – заявил прадор.
«Неужто этот гигантский уродец пытается завести беседу?»
– Как тебя зовут? – спросил Трент.
Прадор издал шипящее бульканье, весьма похожее на имя, произнесенное затем переводчиком.
– Что ж, Бсорол, теперь я знаю, что твой отец-капитан нанес визит Пенни Роялу и подвергся трансформации, поэтому понимаю его интерес к Сатоми, но его интерес ко мне до сих пор не ясен.
– Почему ты? – спросил Бсорол.
– В каком смысле?
– Почему Пенни Роял спас тебя?
– Чтобы отправить посыльным, – пожал плечами Трент.
– Нет. Пенни Роял загрузил ее в драгоценный камень, украшающий твое ухо. А мог бы переслать непосредственно отцу. Ты не был необходим.
– Пенни Роял велел мне освободиться, искупить…
– Но таких, как ты, много.
– Тогда он, наверное, спас меня просто из прихоти. – Трент почувствовал себя неуютно от мысли, что может играть еще какую-то роль в планах Пенни Рояла. – Скажи, чего конкретно хотел Свёрл от Пенни Рояла и во что именно он превращается?
– Он хотел понять врага, чтобы таким образом победить его, – ответил Бсорол. – Пенни Роял одарил отца высшим пониманием, превратив его в этого самого врага.
– Он становится человеком? Похоже, происходит это весьма странным манером…
– И ИИ – вокруг его главного ганглия растет кристалл ИИ.
Трент подумал немного, впитывая информацию, – и презрительно фыркнул:
– Это невозможно – подсоединение кристалла ИИ непосредственно к органическому мозгу сожжет и мозг, и кристалл. Именно так произошло с Иверсусом Скайдоном, когда он изобрел телепортацию.
– Это случилось с человеческим мозгом, напрямую соединенным с ИИ-кристаллом, – терпеливо объяснил Бсорол. – Главный ганглий прадора больше рассредоточен, он грубее, лучше снабжается кислородом и питательными веществами и вообще во многих аспектах совершеннее.
– Ага, жалко только, что он оказался недостаточно хорош, чтобы выиграть войну.
Слова вылетели сами, Трент не успел прикусить язык, и теперь с опаской поглядывал на первенца, готовясь метнуться в сторону и убежать, если тот замахнется. Бсорол, однако, продолжал идти рядом, держа жвала сложенными.
– Его органоминеральная основа выступает в качестве буфера для растущего в ганглии отца кристалла, заодно предотвращая синергетическое выгорание. Мой отец – прадорская версия ваших хайманов, комбинации человека и ИИ. Что, конечно, еще больше усиливает его интерес к Изабель Сатоми.
– Да уж, полагаю…
Бсорол резко повернулся, сомкнул клешню на поясе Трента, оторвал мужчину от пола и шмякнул его спиной о ближайшую стену.
– Прадоры не проиграли войну, – заявил первенец, – а люди ее не выиграли.
Трент задыхался.
– Да, я прекрасно понимаю, что мы проигрывали, когда старого короля свергли, а новый договорился с Государством о перемирии, – продолжал Бсорол. – Я также прекрасно понимаю, что, если бы Государство и Королевство заново развязали войну сейчас, мы бы определенно проиграли. Однако благодарить за это следует государственных ИИ, а не людей. Если бы сражались только люди и прадоры, мы бы раздавили вас в лепешку, совсем как я могу раздавить тебя сейчас.
С этими словами Бсорол отпустил Трента, и тот тяжело рухнул на пол. Поворочавшись, он сел, пытаясь отдышаться, а Бсорол, отступив, ждал. Трент же, поднявшись наконец на ноги, не сдержался:
– Выходит, вы изрядно обновили искусство общения?
– Я изрядно обновил управление инстинктами, – ответил Бсорол. – Идем.
Прадор развернулся и зашагал дальше по коридору. Трент последовал за ним, размышляя о прадорах в связи с ИИ и форсированием и прикидывая, чем это может обернуться в перспективе для человечества.
– Сюда.
Бсорол привел Трента к овальной двери, достаточно большой для первенца, но определенно слишком маленькой для отца-капитана. Створка с шипением откатилась, скрывшись в стене.
– Вероятно, сюда, поскольку отец сказал мне, что тут ты, возможно, обретешь свое искупление.
– Искупление?
Бсорол молча развернулся и ушел.
А Трент шагнул в короткий туннель, заканчивающийся еще одной дверью. Первые створки закрылись за ним – и тут же впереди открылись вторые. Шагнув в проем, Трент оказался в огромном трюме и увидел небольшой пестрый палаточный городок со всеми признаками временного человеческого обиталища. Какая-то женщина, одетая в нечто вроде шлема и доспехов, поманила его. Трент подошел – и увидел, что и шлем, и доспехи являлись на самом деле частью ее тела, ее панцирем.
– Я доставлю тебя к отцу, – сообщила она.
К отцу?
Повертев головой, Трент увидел множество измененных человеческих тел. Женщина оказалась далеко не самым тяжелым случаем в этом лагере людей – «моллюсков». Приветливо кивнув, он шагнул вперед и лишь в последний момент уловил движение за спиной. Трент резко крутанулся, проклиная свои разленившиеся инстинкты, и успел увидеть сильно преображенного «моллюска» со станнером – «перечницей». Облако микрокапель ударило Трента в грудь, отбрасывая назад, – и мир вокруг почернел.
Блайт
– Они только что прыгнули, – сказал Левен, имея в виду полчище гигантских прадорских кораблей.
– Нет, правда? – сардонически откликнулся Блайт, борясь с желанием захихикать.
Пенни Роял упорно безмолвствовал, а попытки Левена развернуться и убежать провалились. Блайт только что видел, как тридцать современных прадорских кораблей, мигнув, исчезли. А секунду спустя никаких датчиков не понадобилось, чтобы сказать, где они. Один из гигантов, проносясь мимо, заполнил собой весь экран. Проклятые чудища сновали вокруг, точно громадные акулы.
– Пенни Роял, – попытался позвать капитан. – Я как-то не уверен, что пребывание здесь – хорошая идея.
Это ведь не вопрос, значит, возможно, ему удастся избежать превращения мозга в желе.
– Слушай и запоминай, – прошипел ему в ухо ИИ.
Блайт резко обернулся, но черного бриллианта за спиной не оказалось. А когда он снова посмотрел на экран, то увидел там новое окно – с бронированным прадором, сидевшим в кабинете-святилище.
– Ты пришел, – произнес он.
– Не знаю точно, зачем я здесь, – залепетал Блайт, но в разговор его явно не включили, поскольку услышал прадор лишь ответ Пенни Рояла.
– Я пришел, – согласился ИИ.
– Интересный корабль, – заметил прадор. – По моим тактическим оценкам, он сможет уничтожить по крайней мере пять моих судов, прежде чем мне удастся уничтожить его.
– Семь, – поправил Пенни Роял. – Ты не учел индукторы и их воздействие на твои системы.
– Неважно, – заявил прадор. – Ты все равно превратишься в пыль.