сь, и даже почему-то не раздражало надоевшее покачивание каюты, казалось, будто траулер тихо и задумчиво, вальсировал в океане.
Вокруг стола суетился Зыбин, раскладывал вилки, ножи, резал хлеб. Потом убежал мыться, вернулся розовым и энергичным пуще прежнего, надел свою парадную рубашку, купленную в Рио два года назад, и начал кричать, что все опаздывают и что с такими людьми лучше ничего и не затевать. А Вите было приятно, что Юрка вот так волнуется и принимает все так близко к сердцу.
Наконец явился Фофочка и сказал, что Сашка запоздает, и просил начинать без него. Следом за Фофочкой пришел Ваня Кавуненко, тоже в чистой рубашке и старательно причесанный. Он подарил Вите оранжевую ветку коралла, почти нигде не обломанную, такую невероятно причудливую, что у Зыбина, большого охотника до морских диковинок, слюни потекли. Витя коралл по кругу не пустил, разрешил смотреть только из своих рук. Еще Ваня принес продолговатый сверток, а когда развернул, снова все ахнули: в бумаге оказалась бутылка "Московской особой", сорок градусов, под серебряной шапочкой, со льда, вся запотелая, леший ее задери, - и откуда только такое чудо!
- Аж неудобно, - смущенно сказал Витя, принимая поллитровку, и потупился, будто Ваня преподнес ему перстень с бриллиантом.
Все сели к столу, не из-за нетерпения, а потому, что просто некуда больше было сесть, если не на койки Зыбина и Сашки. Тут в дверь постучали.
Зыбин метнулся к водке, и бутылка исчезла у него в руках, как у фокусника.
- Да, да, - сказал Ваня.- Входите...
Вошла Анюта. Все знали Анюту в белом халатике, даже не думали, что она может быть одета во что-то другое, и теперь, когда увидели ее в голубом платье и без белой косынки, волосы, как лен, как-то кверху зачесаны, так, что видна вся шейка и ушки розовые, такую стройную и ладненькую, тоненькую - загляденье! - ну, просто рты все поразевали, и молчат, и не знают, что и говорить.
- Ну, вот я и пришла, - сказала Анюта и улыбнулась Зыбину.
А Юрка все глядел на нее и чуть не поставил "Московскую" мимо стола. "Эх, хороша девка..." - подумал он и стал дальше про это думать, но остановил себя.
- Молодец! - сказал Ваня.- Садись скорей!
- Садись, - сказал Хват. - Гляди, чего у нас есть, - и показал глазами на поллитровку.
Анюта засмеялась - такой непосредственной была радость Витьки - и села между Фофочкой и Юркой.
- А подарок я принесу через полчаса, - сказала Анюта, - подарок в духовке пока.
Юрка запер дверь на ключ (не от начальства, а от своих: учуют, что выпивка, и наползут) и сказал решительно:
- Сашку ждать не будем. Прошу к столу, - хотя все уже сидели за столом.
Он открыл шкафчик, достал две бутылки "Матрассинского", стаканы изамер, не спуская глаз с Вити, который цепко тянул "Московскую" за серебряное ушко.
- Я вино пить буду, - сказала Анюта.
- Правильно, пей вино, - сразу поддержал Хват, которому жаль было расходовать на Анюту водку.
Разлили водку по стаканам, граммов по пятьдесят, прикидывая, чтобы осталось на второй круг с учетом Сашкиной доли.
Юрка налил Анюте вина, поднялся:
- Товарищи! Дамы и господа! В дни, когда, по словам деда Резника, вся наша страна переживает невиданный трудовой подъем, мы собрались здесь, чтобы отметить двадцатипятилетие известного, нет, прошу прощения, выдающегося русского советского рыбака Виктора Хвата. Вся жизнь товарища Хвата - пример самоотверженного служения...
- Кончай, - взмолился Витя, который от нетерпения сучил под столом ногами, - закругляйся!
- Ура, товарищи! - закричал Юрка.
Клацнули стаканы, чокнулись, разом выпили, морща носы, разом потянулись за закусью.
- Пошла, - доверительно сообщил Хват Ване.
- И у меня пошла, - поддакнул Фофочка, который, по правде сказать, и не знал толком, что значит "пошла", а что - "не пошла". Он молниеносно, прямо на глазах пьянел.
Заговорили. Ваня с Витей о разноглубинном трале, Юрка с Анютой о близком уже доме, Фофочка вставлялся то к тем, то к другим, потом потребовал у Хвата, чтобы разливали по второй. Витя охотно согласился. Фофочка встал.
- Я предлагаю тост за девушек, - очень значительно сказал он.
- Ура! - закричал Юрка.- Все пьют за Анюту! - Не за Анюту, - строго поправил Фофочка, - а за всех девушек. И Анюта на меня не обидится. Правильно, Анюта?
- Правильно,- сказала Анюта.
- За всех, так за всех! - быстро согласился Хват
- Давайте за всех,- весело сказал Юрка. - Белых, желтых и черных. Ура!
- Ура! - прогудел Ваня и первый чокнулся с Анютой.
- Ура! - подхватил Хват, радуясь, что тост не затянулся.
Выпили по второй.
В запертой двери задергалась ручка. Все оглянулись на дверь. Ручка дергаться перестала. Тихонько; тук, тук, тук-тук-тук, тук - условный стук.
- Сашка, - успокоенно выдохнул Хват.
Юрка отпер дверь. Вошел Сашка. Увидал Анюту очень смутился, спешно забормотал что-то дурацкое:
- Значит, вся компания в сборе? Ну, примите в компанию! А то, может, не примете? Все съели-выпили без меня, а? Я уж и так торопился, все, думаю, без меня съедят...
На людях в присутствии Анюты Сашка глупел катастрофически. Юрка встал, уступил Сашке место подле Анюты. Сашка замычал что-то, протестуя, Юрка зашикал на него:
- Я с краю должен... У меня вино в шкафчике, садись, садись...
- Штрафной ему! - заголосил Фофочка. Хват налил Сашке остатки водки, законную его долю.
- Ну расти большой и будь здоров! - Сашка чокнулся с Хватом, с ребятами, с Анютой напоследок, она улыбнулась ему, он совсем смешался, спасаясь от ее глаз, махнул в рот водку, поперхнулся, закашлялся, начал закусывать чем попало, только бы побыстрее.
- Не пошла! - прокомментировал Фофочка.
Юрка постучал Сашку по спине. Все развеселились еще больше. Витя с сожалением повертел в руках пустую поллитровку и бросил ее в иллюминатор. Она беззвучно исчезла.
- Кончен бал, погасли свечи, - сказал Юрка.
- Будем пить родное тропическое! - закричал Фофочка.
Витя стал разливать вино.
Сашка, вконец подавленный близостью Анюты, удивленный донельзя тем, что это она, Анюта, невероятно, до слез, красивая в этом голубом платье, вот здесь так запросто, в его каюте, рядом с его ребятами, ест, пьет вино помаленьку, разговаривает то с Фофочкой, то с Юркой, то с Ваней Кавуненко, сидел столбом, трезвый, - хмель не влезал в его мятущиеся мозги, - не знал, что делать, что говорить.
- Быстро вы собрание провернули, - сказал наконец Сашка Зыбину для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.
- Какое собрание? - рассеянно спросил Юрка, кусая ломоть холодной говядины. - Витька, ешь мясо. Мясо - первый сорт...
- Ну как какое? С обязательствами...
- Завтра будет собрание, - вставился Фофочка, - завтра в 19.00. - Витя, не наливай ему больше. Он уже хорош,- сказал Сашка.
- Это ты хорош! - пьяно обиделся Фофочка. - Завтра в 19.00.
- Точно, - весело сказал Юрка, - сам мешал ему писать... Так что, Витя, наливай ему, я разрешаю.
- И я видела, - сказала Анюта, - объявление в столовой висит.
- Что я, псих, что ли! - упорствовал Сашка. - Как оно может быть завтра, если я сейчас только передавал обязательства?
- Это какие еще обязательства? - насторожился Хват. Он не любил обязательств.
- В честь пленума, - сказал Сашка растерянно.
- Как в честь пленума? - спросил Ваня.- Как же так...
- Пленум завтра открывается… Ты радио слушаешь? - спросил Сашка.
Витя снова начал разливать.
- Погоди, - остановил его Ваня, - поставь посуду. Не пойму я что-то...
- А что тут понимать? - удивился Сашка.- К открытию пленума БМРТ "Державин" заморозил 500 тонн рыбы и берет обязательство заморозить еще 100 тонн. Принято единогласно на общем собрании...
- Да ты понимаешь, что не было никакого собрания! - взвился Юрка.
Все смотрели на Сашку.
- И какие 500 тонн, если с утра было 465? Ну, пускай ошиблись, просчитались, тунцов приплюсуй, пускай 470, но ведь не 500! Как же ты передаешь "500"?! -наскакивал Зыбин.
- Да я-то при чем? - Сашка начинал злиться.- Собрание постановило, а я...
- Опять собрание! - Зыбин воздел руки. - Не было собрания, понимаешь? Не-бы-ло!
- Но я передал...
- "Липу" ты передал! "Ли-пу". Фальшивку, понял? Которую завтра в 19.00 будут проводить задним числом, понял?
- Но ведь подписи...- робко возразил Сашка.
- Чьи подписи? - Арбузов, Бережной, Митрохин.
- Арбузов, Бережной... - повторил Юрка. - Ладно, пусть Арбузов и Бережной, бог им судья. Но Митрохин! Пашка Митрохин, лучший механик, краса и гордость, комсорг! Выбрали на свою голову... Где Пашка?! - Он подскочил вдруг, как на пружине, будто чертик из табакерки. - Где Пашка? Давай его сюда! Я его спрошу, в каких это трюмах он 500 тонн нашел! И про обязательства мои, и твои, и твои, - он тыкал пальцем в грудь Вити, Фофочки, Вани, - спрошу у него.
- Полез в канистру, - добродушно сказал Хват. - Из-за чего крик? 500 или 470. Завтра собрание или сегодня. Какая разница? Пока трюма не набьем, домой не пойдем. Тебе не один хрен, когда ты за эти трюма будешь голосовать? Тебе что, завтра тяжелее руку подымать будет? Просто смех: начальство в Москву шлет радиограмму, а матрос Юра за нее психует.
- А 500 тонн - это, я думаю, просто для круглого счета,- глупо сказал Фофочка. - 500 или 470, разница всего 30 тонн. Это же пустяки...